– Я не при исполнении, – произнесла Фрея мягко, – Фрея вполне подойдет.
Он только хмыкнул в ответ.
Ричард Серрэйлер был так же красив, как и его сын, те же брови и нос, те же прямые спадающие на лоб волосы, только седые. Но на его худом лице как будто бы всегда была изображена ухмылка, а глаза были холодными.
– Я работаю с Саймоном, – сказала она.
– Мне бы, естественно, хотелось, чтобы не работали. Возможно, он говорил вам.
Решив притвориться одновременно глупенькой и миленькой, Фрея посмотрела на него широко распахнутыми глазами.
– Вы хотите сказать, что не одобряете меня? Тогда объясните, пожалуйста, почему. Вероятно, вы слышали что-то дискредитирующее меня?
– К вам это не имеет никакого отношения.
– Тогда я окончательно запуталась. Не могли бы вы для меня все прояснить, доктор Серрэйлер?
Он не предложил ей называть его по имени, просто сказал:
– Мой сын должен был стать врачом. Из него мог бы получиться очень приличный.
– Он стал более чем приличным старшим инспектором полиции.
– Странный выбор профессии.
– Нет. Увлекательно, сложно. Опасно. Важно.
– Вы о себе высокого мнения.
Если бы этот человек не был отцом Саймона, она бы поинтересовалась у него, почему ему так нравится оскорблять людей, даже не обратив внимания на то, что она была гостем за его столом. Вместо этого она очень медленно прожевала большой кусок утки, прежде чем спросить:
– Сколько именно врачей в вашей семье?
– Семеро ныне живущих, четверо из нас сейчас на пенсии – и три поколения позади.
– В таком случае вы могли бы отпустить одного сына.
– Это уже мне решать.
– Не ему?
Но Ричард Серрэйлер уже демонстративно отвернулся к своему соседу с другой стороны, остеопату Нику Гайдну. Фрея ела, пока ее ярость остывала. Она думала о том, что заставило Серрэйлера стать таким ожесточенным, таким категоричным, таким откровенно неприятным.
– Тяжелый человек, – услышала она тихое замечания Эйдана.
Она сделала гримасу.
– Не волнуйтесь, дорогая, это не из-за вас, это из-за всех вокруг. Забудьте.
– Спасибо вам.
Он улыбнулся и потянулся, чтобы налить ей еще вина, но она закрыла ладонью свой бокал.
– Воды?
– Я могу сама…
Но он уже поднялся на ноги и принес ей бутылку с другой стороны стола. Иглотерапевт не был очевидно и явно привлекательным, хотя она и не искала привлекательных мужчин, но его манеры и доброта покорили ее, особенно после перепалки с Серрэйлером. В конце ужина она прошла в гостиную прямо за ним и сразу двинулась к группе, которую он образовал с Ником Гайдном и Кэт Дирбон. Кофе и чайники были выставлены на двух маленьких столиках.
– Я хотела бы поспрашивать у вас еще о хилере, – сказала Фрея. – Отчасти из любопытства после прочтения сегодняшней статьи, отчасти из-за того, что криминальный аспект здесь тоже имеется, если можно так сказать.
– С кем вам надо поговорить, так это с Карин, – сказала Кэт, кивая в сторону красивой женщины, которая сидела рядом с Мэриэл Серрэйлер на месте у окна. – Она побывала у него сама.
– Что? – Эйдан выглядел шокированным.
– Спросите ее. Но звучит это как очень хитрый магический трюк… Такой, что заставляет вас хлопать глазами, настолько он эффектный. Я не думаю, что этот человек делает что-то еще, кроме как дурит людей.
– Но этого более чем достаточно, разве нет? Люди доверчивы, люди уязвимы… это же старая добрая волшебная пилюля.
– Вернее и не скажешь.
Кэт посмотрела на Фрею.
– Это имеет какое-то отношение к моей пропавшей пациентке?
– К какой именно? – спокойным голосом спросила Фрея.
Было без десяти час ночи, когда вечеринка закончилась.
– Фрея, вот мой домашний телефон, – сказала Кэт, выйдя из дома и направляясь к своей машине, – давайте встретимся. У меня не бывает много времени, с моей-то работой и семьей, но обычно находится четвертинка целого дня, и она всегда приходится на воскресенье… Так что не хотели бы вы, может быть, зайти пообедать?
Фрея взяла карточку с радостью. Это было что-то еще, кто-то еще, делающий ее ближе к Саймону, член его семьи, и она приглашала ее к себе в дом.
Она свернула с подъездной дороги на темную тропинку. Мэриэл поцеловала ее в обе щеки и тепло обняла. Ричард пожал ей руку и ничего не сказал. Совсем ничего.
В ее телефоне было сообщение от Нейтана.
«Добрый вечер, сержант… Сообщение от старшего инспектора. Встреча по делу о пропавших женщинах. Приоритет высокий. В девять ровно. Всего хорошего».
Тридцать восемь
– Доброе утро всем. Я перейду сразу к делу. Как вы знаете, на данный момент нам известно о трех женщинах, пропавших без вести в Лаффертоне.
– Нельзя ли мне обратить особое внимание присутствующих на то, что до исчезновения Анджелы Рэндалл всего лишь четыре женщины пропали в Лаффертоне за последние шесть лет, из которых об одной стало впоследствии известно, что она совершила самоубийство, вторая была найдена умершей по естественным причинам, еще одна вскоре после исчезновения связалась с родственниками, сообщив им, что уехала по собственному желанию, а четвертая, пожилая дама с деменцией, была найдена блуждающей по окрестностям и отправлена в больницу. Так что, когда три женщины бесследно исчезают всего за несколько недель, мы должны рассматривать это как нечто крайне подозрительное.
– Верно. Я хочу знать, что у нас есть на данный момент по зацепкам. Есть ли у нас какие-то зацепки? Что было у этих женщин общего?
– Ну… очевидный факт, что они все женщины, – сказала Фрея. – Но они различаются по возрасту: одной двадцать, второй пятьдесят три, третьей семьдесят один.
– Холм объединяет двух из них.
– Две из них жили одни.
Серрэйлер кивнул.
– Анджела Рэндалл была не замужем и, судя по всему, не имела близких родственников. Миссис Айрис Чатер – вдова и живет одна. Детей нет.
– Да, но у Дебби Паркер есть папа и мачеха. Я знаю, что они не живут здесь, но это ломает схему, – сказал Нейтан Коутс. – Чем дольше я смотрю на все это, тем больше убеждаюсь, что между ними нет ничего общего, кроме их пола.
– А что с собакой?
Лицо старшего инспектора на секунду застыло.
– Джим Уильямс, сэр, – сказала Фрея.
– А, да, человек, который последним видел Анджелу Рэндалл. Его собака убежала. Я не понимаю, как это относится к делу. Собаки иногда убегают.
