Кроме того, Диана Мэйсон была на десять лет старше.
Саймон почти никогда не говорил о ней, даже с Кэт, которая часто задавалась вопросом, насколько бурно один из них отреагирует, если другой влюбится в кого-нибудь другого по-настоящему. Вероятно, не особо.
И все же женщины типа Фреи Грэффхам, хорошие женщины, беспокоили ее. Сай мог либо прикидываться дураком, либо просто игнорировать разбитые сердца, которые постоянно оказывались у его ног. В каком-то смысле он был довольно равнодушным, даже черствым, и Фрея заслуживала большего. Но как предупредить ее, как вообще поднять эту тему, было для Кэт большим вопросом, который она пока что решила отложить на потом. Кроме того, благодаря собственному опыту она прекрасно понимала, что если Фрея все-таки влюбилась в Саймона, как и подозревала Кэт, то она уже была бесконечно далека от того, чтобы принять к сведению какие бы то ни было предостережения.
* * *
Через час или около того, когда Кэт мыла руки после приема ребенка с нагноением барабанной перепонки – господи, почему матери не могут хотя бы просто дать несчастному ребенку упаковку бумажных салфеток, чтобы приложить к уху?! – зазвонил телефон.
– Вы можете принять звонок от Эйдана Шарпа? Он говорит, что может перезвонить позже, если нет.
– Нет, я возьму, дай мне несколько минут.
– Чай?
– Ты читаешь мои мысли. Спасибо.
Внешняя линия с щелчком подключилась.
– Эйдан? Доброе утро.
– Кэт, дорогая, скажи, это совсем неурочное время? Я уже сказал, что мне будет совсем несложно перезвонить позже.
Кэт улыбнулась из-за его такой старомодной манеры выражаться и преувеличенной вежливости. Крис всегда говорил, что манеры, как у Эйдана Шарпа, исчезли вместе с галстуками-бабочками.
– Все нормально. Я могу воспользоваться перерывом.
– Плохое утро?
– Загруженное. Как у тебя?
– Как всегда. Но у меня отменилась одна встреча, и есть кое-что, что мне просто необходимо обсудить с тобой. Меня давно это волновало, но этим утром… не знаю, в курсе ты или нет, но этим утром полиция проводила следственный эксперимент, в котором реконструировались последние известные передвижения этой молодой девочки, которая пропала.
– Дебби Паркер, да. Я проезжала мимо. Не заметила тебя.
– О, я, как и ты, просто проезжал мимо. Сказать по правде, я сначала даже не понял, что происходит. Думал, кто-то снимает фильм, пока не увидел машину полиции. Но, знаешь, это было именно то, из-за чего я волновался, и сейчас я чувствую себя просто ужасно. Мне надо было подумать об этом раньше, мне надо было сделать что-то, но я просто не стал.
– О чем ты говоришь?
– Кэт, эта молодая женщина приходила ко мне. Я лечил ее.
– Боже мой. Она мне не говорила.
– Значит, она была твоей пациенткой?
– Да. На самом деле я видела ее совсем недавно несколько раз.
Последовала тишина, а потом тихий короткий звук, с которым человек мог либо вздыхать, либо набирать воздух.
– Эйдан, что именно произошло? Ты сказал, ты принимал ее?
– Да, всего один раз. Я сказал ей, чтобы она записалась еще на прием, но она так этого и не сделала. Я не уверен, что ей понравились иголки, если честно. Но ее акне было действительно очень серьезным, а мы иногда преуспеваем в борьбе с ним, хотя я предположил, что ей наверняка понадобится еще и курс окситетрациклина.
– Я ей его прописала. Она однажды пришла ко мне по поводу него… На самом деле ей следовало бы прийти раньше, но она была слишком увлечена… альтернативной терапией. Она начала ездить в Старли на встречи с нью-эйджерским целителем.
Эйдан застонал.
– К какому? Именно за таких несчастных маленьких девочек типа Дебби и приходится волноваться больше всего.
– Довольно придурковатому персонажу в голубом халате по имени Дава. Он дал ей один потенциально опасный крем для кожи и какую-то травяную ерунду, на которую у нее пошла сильная аллергическая реакция. Мне пришлось оказывать ей неотложную помощь.
– Это как раз одна из таких вещей, о которых ты рассказывала, да?
– Да. Но, Эйдан, я не вполне понимаю, почему ты начал беспокоиться по поводу Дебби именно сейчас? Какое это имеет отношение к тебе?
– Ну, я же наверняка должен был сообщить об этом в полицию? Это же информация.
– Я не думаю, что это хоть как-то связано с ее исчезновением. А ты?
– Ну, нет, но они просили сообщать вообще обо всем… Я просто забыл, и сейчас я в ужасе. Мне кажется, я теряю хватку.
Кэт рассмеялась:
– Лучше бы это было не так. У меня тут есть пара не поддающихся лечению артритов, на которые тебе следовало бы посмотреть, ведь тебе всегда удавалось помочь.
– Дорогая, ты очень добра. Не могу даже выразить, что значит для меня твое доверие в этих вопросах.
– Оно твое. И, если что, не волнуйся о Дебби Паркер.
– Я боюсь, что не могу. Просто не могу. У меня очень неспокойно на душе.
– Как и у меня, говоря между нами.
– Я правда считаю, что мне надо пойти в полицию.
– Если это избавит тебя от тревожных мыслей, то, возможно, и надо, Эйдан.
Кэт положила трубку. Эйдан Шарп вел себя как чопорная старушка, но он нравился ей, и она уважала его. Это было так типично для него – разволноваться по поводу того, что он запамятовал, что лечил Дебби Паркер. Она задумалась, когда нажимала кнопку вызова следующего пациента, что привело его к занятию акупунктурой. Он был не похож на остальных своих коллег. Однажды она попросит его рассказать свою историю.
Дверь открылась перед глубоко беременной молодой девушкой, крепко держащей за руку маленького мальчика и с младенцем на руках. «Вот и сиди часами в клинике по планированию семьи», – устало подумала Кэт.
– Здравствуй, Трейси. Проходи, садись, – она улыбнулась утомленно выглядевшей девушке. – Уже совсем недолго осталось.
Трейси села, кое-как усадила младенца на колени, поставила малыша перед собой, пододвинув его ногой, и разразилась рыданиями. Больничная рутина продолжалась.
Офицер за стойкой уже собирался звонить, когда Фрея Грэффхам прошла через двери в лобби и остановилась.
– Мистер Шарп? Здравствуйте. Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Эйдан, пожалуйста.
– Я ведь не знаю, может, вы здесь по официальному делу.
– Моя дорогая, я, разумеется, снова рад с вами встретиться, но, боюсь, это официально. Это касается пропавшей девочки, Дебби Паркер.
– Хорошо, пройдемте сюда.
Он проследовал за ней в маленькую переговорную комнату.
– Присаживайтесь. Извините за обстановку. Я могу предложить вам кофе?
