И у Томека она тоже была. У Томека, в котором я видела воплощение свободы, нонконформизма, независимости – такой была одна сторона его жизни в горах. Другой была аддикция. И все это в равной степени касается и меня.
А еще передо мной вечно стоит глубоко личная дилемма. Я разрываюсь в двух направлениях: с одной стороны, я мечтаю быть профессионалом, с другой – не выношу общения с журналистами. Терпеть не могу быть клоуном на сцене, как, например, это было той осенью, во время фестиваля фильмов, посвященных горам, хотя публика принимала меня необыкновенно тепло, это пошло мне на пользу, успокоило.
В 2016 году я взяла в министерстве образования отпуск на два года, чтобы полностью посвятить себя занятиям альпинизмом. Двенадцать лет непрерывно преподавала и уже не чувствовала никакого энтузиазма. Я больше не могла выносить школьную рутину, мне все больше казалось, что я ношу какую-то маску и в своей жизни просто статист, а не автор сценария, не режиссер. Но в горах, среди бескрайних просторов, мой энтузиазм не ослабевал, каждое новое восхождение побуждало меня к росту, независимо от того, чем оно заканчивалось – успехом или неудачей. Отношения с напарниками по восхождению, с Томеком и другими альпинистами, были гораздо ближе, чем с кем угодно из моих коллег-учителей. Я так любила улыбки детей в далеких уголках мира. Обычная жизнь, которую я видела на берегах Инда, была для меня важнее всего на свете.
Выбор был непростым, но я выбрала новый сценарий, который все перевернул в моей сложившейся жизни, в отношениях с мужем. И с профессиональной, и с финансовой точки зрения это был шаг навстречу неизвестности, нам предстояло расстаться с привычным укладом. Но я наконец прислушалась к себе, поставила на первое место то, что наполняло мою жизнь светом. Отныне никто не будет принимать решения за меня.
Я ни разу не пожалела о том, что сделала такой выбор. Не всегда было легко, и этот путь потребовал жертв, но стоило начать действовать, как страхи и сомнения, терзавшие меня по ночам, рассеялись, словно по волшебству. Я сосредоточилась на настоящем. Самое важное восхождение я совершала в своей душе, шаг за шагом преодолевая внутренние препятствия. Три зимы я провела вдали от близких, среди бытовых неудобств и холода, и была при этом счастлива.
Я понимаю, что и сама принимала участие в этой проклятой гонке – действуй на пределе возможностей, совершай подвиги. Все сложнее становилась цель, все сильнее потребность испытывать себя на прочность в самых суровых условиях, раздвигать границы своих физических возможностей, бросать вызов своей психике, разуму, проверять, насколько сильно тебе все это нужно.
Я люблю комфорт моей повседневной жизни в Дром, мне хорошо здесь, и нужно все, что делает жизнь простой, приятной, удобной. Но я очень быстро начинаю скучать. Просыпается страх «заснуть», начать слишком заботиться о себе, увязнуть в условностях жизни в обществе. От отсутствия движения начинает кружиться голова; подступает паника – я теряю время! Я боюсь больше никогда не испытать таких острых ощущений и счастья, как в горах, не достичь такой ясности мысли. Всего этого достигаю благодаря тому, что максимально выложилась физически, сама себе бросила вызов, и теперь я наедине с горами и чувствую себя так, будто я последний оставшийся на земле человек.
Я поднимаюсь в горы не для того, чтобы что-то преодолевать, с чем-то сражаться – терпеть не могу такой подход к альпинизму, равно как и полные драматизма рассказы альпинистов, побывавших в двух шагах от гибели. Я поднимаюсь в горы, чтобы жить полной жизнью, моей жизнью.
Но как обрести равновесие между страстью и рассудком? Слишком сильная страсть держит в плену, слишком жесткая рассудочность лишает полета, свободы. Как не ставить себе целей, которые превосходят твои силы, как не идти на поводу у страсти? Как слышать не только свое эго в нашем обществе, построенном на принципах эволюции, на сравнении всех со всеми и постоянном соперничестве? Как вернуться на свой собственный путь? Почему, например, я решила пройти таким сложным маршрутом по зимней Нангапарбат? Неужели я сошла с ума? Или ошиблась с выбором цели? Сбилась с пути, отклонилась от проложенного маршрута, от самого сокровенного моего желания – открывать для себя мир с вершин самых высоких гор на Земле? Соответствует ли ярлык, который на меня повесили, тому, что я представляю собой на самом деле?
Возможно, самая большая опасность для меня исходила от меня самой, я была своим худшим врагом. Я слишком сосредоточилась на своих проектах, не глядя по сторонам, словно в шорах, мчалась к своим целям, без устали работала над телом, заставляя его подчиняться любым моим требованиям и не учитывая его потребностей. Я стремилась в первую очередь удовлетворить мои желания. Боялась, что если мои мечты не осуществятся, то я всю жизнь буду сожалеть об этом. Жила между прошлым (тем, что сделано) и будущим (тем, что я намеревалась сделать, где побывать), пренебрегая настоящим, не обращая внимания на то, что было у меня здесь и сейчас, не задумываясь о том, что происходит со мной и что я чувствую в эту самую минуту.
На протяжении этого года, когда многое пришлось переосмыслить, передо мной встала и необходимость помириться со своим телом. Я почувствовала, что хочу, наконец, вернуться к самым важным целям, от которых меня отвлекли амбиции, я испытала потребность вновь обрести свое подлинное «я», по-новому посмотреть на себя и на мир.
С другой стороны, если я откажусь от гор, останусь ли я собой? Это очень важная часть моей жизни, она помогает ощущать ее полноту. Встреча с горами для меня очень важна – я остаюсь с ними наедине. Отправляюсь туда одна, сама по себе, и это доставляет мне огромное удовольствие. И никогда не забываю, что мы здесь всего лишь гости.
23 мая 2019 года
Какая странная весна! В базовом лагере собралось много, очень много желающих подняться на Эверест, но с начала апреля было совсем немного погодных окон, и когда восхождение стало возможно, наверх одновременно рвануло слишком много народу.
Я вышла поздно, около 22 часов, хотя, как правило, старт назначают на 19 часов, но я хотела не попасть в час пик. Однако времени было не так много, с середины дня погода начала меняться. Ветер и снег. Я с самого начала хотела стартовать поздно, чтобы не выходить из базового лагеря вместе с толпой.
Но этой ночью все идет не так гладко: в первый раз приходится остановиться на высоте 8500 метров и ждать целый час. И никакой возможности обойти тех, кто впереди. Поднимается ветер, образуются снежные заряды, холод усиливается. Пробирает до костей!
То же самое повторяется чуть выше, у подножия южной вершины, на высоте 8700 метров. Я пришла сюда, чтобы покорить новую, незнакомую высоту, совершить восхождение на отметку выше 8500 метров без дополнительного кислорода, ответить на брошенный себе вызов, узнать, способна ли на такое. Я считаю, что использовать дополнительный кислород нечестно, это нарушает правила игры с высотой, и цель ставится выше способа ее достижения. И еще это значит, что нужно от чего-то отказаться в моих внутренних исканиях. Но на этом этапе восхождения, именно в этот день моей альпинистской жизни, мне кажется, что в дилемме «с кислородом или без» вообще нет смысла, потому что на Эвересте, как и на других самых высоких вершинах мира, говорить о настоящем альпинизме больше не приходится. Веревочные перила обнуляют весь смысл восхождения, тебе не нужно самому принимать решение, ты сразу лишаешься самостоятельности, а заодно и всего, что составляет значительную часть приключения, экспедиции. Теперь восхождение на Эверест позаимствовало многие черты нашего общества, помешанного на безопасности и потреблении, стерильного, обожающего быстрый успех. В наши дни приключения и возможность открыть для себя что-то новое нужно искать где-то еще.
