На пути к новым выборам
Переворот 18 фрюктидора продемонстрировал депутатам, что избирательная система несовершенна, поскольку не позволяет властям в должной мере контролировать выборы. Изменить ее радикально, не меняя конституции, было невозможно, однако ничто не мешало принять ряд предосторожностей.
Прежде всего, 9 фримера VI года (29 ноября 1797 года), было одобрено решение запретить бывшим дворянам участвовать в выборах депутатов и занимать общественные должности, если только они не удовлетворяют тем требованиям, которые Конституция предъявляла к иностранцам. Исключение было сделано для депутатов прошлых национальных собраний, Директоров (Баррас был виконтом), министров, находящихся на службе военных и ряда других лиц, в том числе тех, кто доказал свою преданность Революции.
12 плювиоза VI года (31 января 1798 года) Совет старейшин утвердил закон, предложенный Советом пятисот, согласно которому проверку полномочий вновь избранных депутатов должен был проводить не новый, а старый состав Законодательного корпуса. Решение было довольно двусмысленным, поскольку подразумевало среди прочего, что проигравшие выборы будут определять судьбу своих более удачливых соперников. Тем не менее оно позволяло в случае неблагоприятного исхода голосования не допустить повторения ситуации 1797 года и преградить нелояльным депутатам доступ к власти. Аналогичное решение было принято и в отношении выборов нового члена Директории: теперь его предстояло выдвигать и избирать старому составу Советов.
Меж тем все эти меры благоприятствовали попаданию в законодательные органы не только правительственных кандидатов, но и неоякобинцев, которые сразу после переворота воспользовались разрешением создавать народные общества. По всей стране стали появляться так называемые конституционные кружки, в которых обсуждалась текущая политика. Их члены, как и якобинцы в свое время, вступали в переписку друг с другом, вели пропаганду в печати, участвовали в организации революционных праздников, направляли правительству петиции. Во многих городах бывшие якобинцы и бабувисты входили в такие кружки наряду с умеренными республиканцами: ощущение общей угрозы со стороны роялистов заставляло их быть терпимыми друг к другу. Часть таких кружков впоследствии была закрыта правительством, но часть просуществовала до самого конца Директории.
По сравнению с требованиями якобинцев II года лозунги неоякобинцев были значительно более умеренными. Поскольку непримиримая критика правительственной политики влекла за собой репрессии, неоякобинцы довольствовались требованиями гарантированных политических свобод, справедливого распределения налогов, начального образования для всех, раздачи земли защитникам родины.
Одновременно они попытались в своих интересах воздействовать на законодательство о выборах, предложив составлять списки избирателей в такие сроки, чтобы в них могли записываться сезонные рабочие, отстранить тех выборщиков, решения которых в прошлый раз были кассированы, разрешить голосовать не только платящим налоги, но и тем, кто внес «патриотический дар» для финансирования высадки в Англии. Эти предложения Советом старейшин были отклонены, однако насторожили Директорию и консервативных республиканцев: те стали осознавать, что угроза роялистского реванша на выборах минимальна, а вот угроза победы «левых» весьма реальна. Так правительство укрепилось в мысли о том, что выборы нельзя пускать на самотек, их нужно тщательно подготовить.
Немалую роль в этой подготовке сыграли информаторы Директории, отправленные в большинство департаментов после принятия в феврале 1798 года закона о строительстве на наиболее важных дорогах таможен, где должны были взимать плату, идущую потом на ремонт путей сообщения. Официально эти люди считались служащими Министерства внутренних дел и должны были проинспектировать состояние дорог, но всем им также было поручено представить доклады о состоянии общественного мнения на местах. Кроме того, им доверили доставить в департаменты списки правительственных кандидатов и деньги, отпущенные для обеспечения благоприятных для властей результатов голосования. Иногда историки пишут, что это были первые выборы во Франции, которые проходили на деньги налогоплательщиков.
Поступившая в Париж информация лишь подкрепила опасения Директории. Всего из нескольких департаментов пришли сведения о роялистском подполье, тогда как о засилье «анархистов» сообщалось отовсюду. Получив 10–16 марта эти сведения, правительство было вынуждено действовать очень быстро, поскольку 21 марта уже начинали работать первичные собрания. В провинцию из столицы пошли инструкции и воззвания, был смещен ряд ненадежных чиновников, закрывали клубы, производили аресты. Был также запланирован раскол в тех собраниях выборщиков, где правительству не удастся удержать позиции: в подобных случаях верным ему людям предписывалось организовывать свое, отдельное собрание, поставив Законодательный корпус перед необходимостью решать, какое из двух является легальным. Если ранее такие спонтанные расколы были сильной головной болью для властей, теперь было заранее понятно, кого предпочтет Законодательный корпус.
Все это было явным нарушением Конституции III года, поскольку исполнительная власть, которая должна была находиться в подчинении у законодательной, вместо этого влияла на ее формирование. В Директории по этому поводу даже едва не произошел конфликт, однако его удалось предотвратить: Ларевельер-Лепо присоединился к Мерлену, после того как вновь назначенный министр полиции показал ему материалы о якобы готовящемся покушении на него, а Ребелю предоставили доказательства вынашиваемых «левыми» планов заговора с участием военных в восточных департаментах. Таким образом, в отличие от фрюктидора, на сей раз Директория сохранила единство.
Выборы VI года
В 1798 году выборщикам необходимо было заполнить 437 вакансий – с учетом депутатов, изгнанных в 1797 году. Переворот 18 фрюктидора недвусмысленно давал понять, что правительство не потерпит роялистов в Законодательном корпусе; несмотря на это, в конце марта 1798 года было издано специальное обращение к избирателям, в котором прямо говорилось: «Если Законодательный корпус смог 18 фрюктидора изгнать из своих рядов предателей, четыре месяца там заседавших, он также сможет отстранить и тех, кто захочет вступить в его ряды». Кроме того, не желая открыто нападать на «левых», правительство выдвинуло концепцию «двух роялизмов» – «роялизма с белой кокардой и роялизма в красном колпаке» – и попыталось запугать состоятельных выборщиков перспективами такого союза.
Выборы проходили в апреле 1798 года в условиях острой политической борьбы. В первичных собраниях было зафиксировано более шестисот расколов, в собраниях выборщиков раскол произошел в 27 департаментах. Было избрано (с учетом расколов) 510 депутатов. Консервативных республиканцев среди них оказалось около 290 человек, неоякобинцев – около 130, роялистов – не более десятка. Хотя в Советы прошло изрядное количество «левых», результаты можно было считать благоприятными для власти. Тем не менее Директория стремилась довести игру до конца и «почистить» будущий Законодательный корпус.
Для того чтобы оправдать пренебрежение «волей народа», использовали заранее заготовленное объяснение. В резолюции Совета старейшин, принятой на основе доклада Директории, говорилось о неоспоримых доказательствах того, что во Франции сложился заговор с целью упразднить Конституцию III года и свергнуть Республику: он «был разделен на две ветви и использовал два вида сторонников, которые притворились, что принадлежат к противоположным движениям, но которые на самом деле стремились к одной цели». И цель эта – восстановление монархии, просто в одних первичных собраниях и собраниях выборщиков роялисты действовали открыто, а в других «роялизм, разочаровавшись в собственных силах, был замещен кликой, коррумпированным орудием заграницы, врагами любых законов, разрушителями всякой общественной системы», иными словами, хотя этот термин и не использовался, «анархистами». При этом сами собрания, как утверждалось, состояли «по большей части из граждан, искренне приверженных республике и ее конституции». Таким образом, получалось, что большинство граждан готово было выступить в поддержку существующего строя, мешали лишь заговорщики и интриганы. Крайне «левые» при таком подходе изображались замаскированными крайне «правыми», поскольку те и другие, так или иначе, стремились к реставрации монархии.
