– П-правда? – спросил Эш, растерянный ещё сильнее обычного.
– Безусловно, это дар Изолаю от самих левиафанов!
– Левиафанов?..
– Нам явился Ткач Песен! – объявил Мирн, повернувшись к изолаям. – Мы воистину благословенны!
Толпа начала шумно ликовать; на лицах людей не было ничего, кроме радости. Никакого страха. Никакого недоверия. Члены экипажа «Ледяного сердца» обменялись взглядами. Всё происходящее было очень странно…
Эш посмотрел на сияющего Сколла. И как бы сильно мальчик ни был сбит с толку, он обнаружил, что уголки его рта тоже расплываются в улыбке.
37. Поиски песни
После странного приветствия следопыты сразу же стали готовиться к торговле и, что более важно, к ремонту «Ледяного сердца», которое, казалось, вот-вот развалится на части. У изолаев было много разного хлама, который они охотно отдавали следопытам в обмен на более редкие и бесполезные предметы, подобранные экипажем далеко в диких землях. Среди них была мумифицированная рука, сжимающая таинственный предмет (никто не смог её разжать, чтобы посмотреть, что там), и рог для питья, сделанный из сломанного бивня мурсу, где было выгравировано таинственное послание, которое никто не смог расшифровать. Сколл пропал в крепости вместе с искателем Песен Мирном, отправившись на свою обычную миссию по изучению истории Прежнего мира, в то время как Арла (а после многочисленных протестов и Бом) велели Тобу отдыхать в лечебной палатке на борту «Ледяного сердца».
Эш решил сделать небольшой перерыв в перетаскивании досок для починки «Ледяного сердца», чтобы с облегчением вдохнуть прохладный воздух.
Облегчением от того, что они смогли зайти так далеко.
Облегчением от того, что ткачество Песен действительно помогло следопытам прорваться.
Облегчением от того, что ему посчастливилось встретить «Ледяное сердце». Подумать только, он мог бы сейчас, как изгнанник, бродить по диким землям в окрестностях Огнии!
Единственное, что беспокоило Эша, – это Тобу. Мальчик не мог перестать думать о том, что если бы йети не был так упрям в своём недоверии к Сколлу, возможно, они вместе смогли бы помочь Эшу научиться ткать Песни, и тогда он гораздо лучше контролировал бы свои силы.
– Бросай свои дела, следопыт! – послышался громкий голос за спиной.
Эш испуганно обернулся и увидел ухмыляющееся лицо Луны.
– Сегодня кэп освобождает нас от обязанностей. Особая награда «за наши доблестные усилия в Ущелье теней». Так она и сказала, и я не стану с ней спорить. Не хочешь выбраться отсюда и пойти исследовать крепость, которая не должна была существовать? Мне нужно сделать кое-какие заметки для моей карты! – сказала Луна, размахивая свёрнутым в трубочку пергаментом. – И кто знает, вдруг мы сможем выяснить что-то новое о твоей колыбельной. Такое чувство, что в последнее время мы натыкаемся на подсказки везде, куда попадаем!
– Звучит здорово! – сказал Эш. Это действительно было так.
К сожалению, крепость Изолай напоминала скорее лабиринт, чем деревню.
– Мы здесь уже были, да?
– Нет, я думаю, мы были там, – сказал Эш, указывая на другой конец длинного моста.
– Не-а, мы определённо видели этот дом. Посмотри на отметины! Это старые сани крепости Энсера – я их помню.
– Но с той стороны тоже есть дом из саней Энсеры.
– Фу-у-ух, сюда определённо можно заманить своих врагов и быть уверенным, что они никогда не выберутся! – заметила Луна и задумчиво почесала подбородок. – Хм, на самом деле, идея неплоха. Мне правда стоит позаботиться о том, чтобы нажить себе врагов…
Поднимаясь по лестницам и пересекая мосты, проходя вдоль множества улиц крепости, часто блуждая по кругу, друзья наслаждались всеми видами, звуками и запахами, какие только мог предложить Изолай.
Здесь был загон с улками.
Высокие сады.
Оживлённые площади.
Изолай был настолько большим, что в нём был даже собственный рынок! Эш гадал, как у местных жителей получается поддерживать такую огромную территорию.
Он чувствовал себя так, словно его сознание переворачивается с ног на голову и одновременно пытается вывернуться наизнанку, и Эш ничуть не возражал. Было очень волнующе видеть новое место, так не похожее на крепость, в которой он прожил всю свою жизнь, но всё же более привычное, чем неуютный археомеханический Небесный Мост. Все изолаи носили одежду из материалов, собранных среди обломков саней, щеголяли в парусине и головных уборах в форме монстров. На лицах были нарисованы лишние глаза.
– Кажется, они пытаются походить на левиафанов, – заметил Эш.
– Да, и это выглядит довольно устрашающе. Мне нравится. Смотри, какие у неё когти! – Луна указала на девочку-изолая, которая стояла на площадке наверху. К её рукавам были пришиты длинные заострённые когти. Луна сложила руки рупором и закричала:
– Девочка, твои колючие когти выглядят круто!
Та казалась удивлённой, но всё же нервно улыбнулась и поклонилась.
– Благодарю вас! – сказала она.
– Ты понимаешь, что можешь легко заколоть ими кого-нибудь? – с энтузиазмом спросила Луна.
Девочка вдруг смутилась.
– Эм… возможно? Я об этом как-то не задумывалась.
– Тогда хорошо, что я на тебя наткнулась!
– Я просто… просто думала, что они хорошо выглядят, – пробормотала девочка.
– Эй, пойдём, – сказал Эш, уводя Луну прочь. – Это моя работа – распугивать местных, а не твоя.
Дети свернули за угол, где обнаружили Кайлен и красноглазую Йаллу. Они с мрачными лицами наблюдали за группой изолаев, которые собрались вокруг высокой конструкции из дерева и ткани, украшенной амулетами и лентами. Друзья с удивлением поняли, что её строили похожей на титана. У основания на четвереньках стояли изолаи, кланяясь и молясь. В центре конструкции мерцал холодным голубым светом странный предмет, похожий на большой кристалл льда.
Луна ахнула.
– Сердце левиафана… оно такое же, как ледяное сердце…
– Я так не думаю, – сказал Эш.
– С чего ты взял?
– У него нет Песни, – сказал мальчик, внимательно прислушиваясь. Его рука покрылась мурашками, когда Эш вспомнил, как пело ледяное сердце, как вытащило из тьмы, в которую он чуть не провалился в Ущелье теней.
Недалеко от странной статуи изолаи по очереди взбирались на платформу, которая тянулась вдоль одной из множества крепостных стен. Один за другим они кричали в Снежное море, и резкие гортанные крики эхом разносились над равниной. Следующей на очереди была молодая женщина.
