— Друзилла!
Маркиз был так потрясен прозвучавшим из уст Друзиллы упоминанием о двух самых известных в Лондоне заведениях, что даже ослабил вожжи, из-за чего лошади рванули вперед, и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы восстановить ровный бег гнедых.
— Откуда, черт побери, ты знаешь о подобных местах? — спросил он. — Не говоря уже о том, что смеешь упоминать их названия! — Друзилла не ответила, и через некоторое время он продолжил: — Дьявол, я начинаю подозревать, что ты настойчиво пытаешься разозлить меня. Ты говоришь, что, когда была ребенком, тебя не раз пороли. Могу только сказать, что пороли слишком редко и недостаточно сильно.
Друзилла склонила голову.
— Как я понимаю, я должна вернуть вам удар крикетной битой, милорд, — смиренно проговорил Друзилла.
Губы маркиза гневно искривились, но он тут же разразился веселым смехом, а вслед за ним рассмеялась и Друзилла.
— Как ты весел, Вальдо! — воскликнул поравнявшийся с ними сэр Энтони Хедли.
Верхом на горячем жеребце, в развевающемся элегантном рединготе, сэр Энтони, который славился стройной фигурой, выглядел великолепно. Да и его лихо заломленная шляпа произвела на Друзиллу огромное впечатление.
— Доброе утро, сэр Энтони, — улыбнулась она.
— К вашим услугам, мисс Морли. Позвольте поблагодарить вас за восхитительный вечер.
— Вам следует поблагодарить вдовствующую маркизу, — ответила Друзилла. — Я ни разу в жизни не получала такого удовольствия, как вчера.
Друзилла вся светилась от счастья.
— Я увижу вас сегодня у леди Лендсдаун? — спросил сэр Энтони.
Маркиз застонал.
— О, не напоминай мне об этих нудных светских визитах! — взмолился он. — Я сыт по горло вчерашним приемом!
— Но ты же можешь не ходить, если это так утомляет тебя, — быстро проговорила Друзилла. — Сэр Энтони, будьте так любезны, сопровождайте меня в гости. Кстати, моя тетушка устраивает небольшой ужин перед балом.
— Почту за честь… — начал было сэр Энтони, но тут его оборвал маркиз:
— Благодарю тебя, Энтони, но я сам в состоянии сопровождать свою невесту, даже в том случае, если ей хочется провести вечер в смертельной скуке.
— Да, да, конечно, это твое право, — примирительно проговорил сэр Энтони. — Значит, мы встретимся у Лендсдаунов. Надеюсь, мисс Морли, вы оставите для меня хотя бы один танец.
— Я предоставлю вам возможность потанцевать со мной сразу же по приезде, — пообещала Друзилла.
При этих словах маркиз яростно стегнул лошадей, и коляска быстро покатила по дорожке.
— Нечего строить глазки Энтони, — резко сказал он.
— Я просто не хотела создавать тебе лишние сложности, — мягко проговорила она. — Ведь ты уже привык к приемам, а для меня все это ново и интересно.
— Вот именно, сложности, — заметил маркиз. — Но если от меня требуется пойти туда — я так и сделаю. Слава Богу, еще пару недель — и принц уедет из Лондона, а сезон закончится.
— А мы куда поедем? — спросила Друзилла.
— Я еще не решил, что мы будем делать после свадьбы, — прозвучал резкий ответ.
По тому, как он дернул вожжи, Друзилла поняла, что маркиз раздражен. Он сжал зубы, на лице заиграли желваки, что служило признаком, как с детства было известно Друзилле, крайней степени недовольства.
Некоторое время они ехали молча, потом она сказала примирительным тоном:
— Не сердись, Вальдо. Что случилось, то и случилось, никуда не денешься. Сколько ты ни хмурься — ничего не изменишь.
— Ты права, — согласился маркиз. — Просто не хочется видеть, как ты ставишь себя в глупое положение.
— Мне кажется, — запротестовала Друзилла, на самом деле это мы поставили их в такое положение. Правда известна только нам, и очень интересно видеть, как они верят этому нагромождению лжи.
Она поняла, что выбрала правильную тему разговора, когда увидела, как на лице маркиза появилась улыбка.
— Бог мой! Они рассвирепели бы, узнай, как мы их провели! — воскликнул он. — А проболтаться может только…
Он хотел было сказать «герцогиня», но передумал.
— Маловероятно, чтобы нас кто-то выдал, — спокойно проговорила Друзилла, но тут же ей показалось, что она ведет себя слишком самоуверенно, и чтобы обезопасить себя, она перекрестилась.
«Надо все держать в тайне, чего бы это ни стоило», — сказала она себе и начала молиться.
Ничто не должно омрачить ее июль и неожиданное и невероятное счастье.
После обеда нужно было ответить на десятки приглашений, к тому же маркиза настояла, чтобы Друзилла прилегла на часок, прежде чем начать собираться на бал к леди Лендсдаун.
Сначала Друзилла сопротивлялась, объясняя свой отказ слишком сильным возбуждением, однако вскоре ей действительно захотелось отдохнуть, она заснула, и ей приснился сон: она опять находилась в темной и унылой классной комнате, и кто-то ломился и запертую дверь. Эти видения наполнили ее душу таким непередаваемым ужасом, что она закричала во сне и проснулась, не в силах унять вырывающееся из груди сердце.
В который раз она пережила панический страх, столь долго преследовавший ее, и ей трудно было поверить, что бояться теперь нечего.
Некоторое время она лежала на скрытой под атласным пологом кровати, и ей казалось, что сон еще не кончился, но внезапно она осознала, где находится, и ощутила огромное облегчение. Впервые в жизни она почувствовала себя в безопасности.
Она замужем — замужем за человеком, который даже, несмотря на то, что стал ее мужем против своей воли, являлся ее защитником.
Ей больше не грозит голодное существование, более того, ей не надо больше терпеть домогательств мужчин, которых она ненавидела и презирала; она больше никогда не познает этого страха, парализовывавшего все ее существо.
— Я спасена! Я спасена!
Она все повторяла и повторяла эти магические слова, пока, наконец, не поверила в них. Выскользнув из кровати, она стала рассматривать свое отражение в зеркале.
Неужели перед ней та самая несчастная запуганная девушка, которая изо всех старалась выглядеть как можно более отталкивающе?
Неужели это та самая девушка, которая задумывалась над тем, что смерть предпочтительнее жизни и единственным желанием которой было поскорее состариться, чтобы мужчины с отвращением отворачивались от нее?
И все же зеркало неумолимо напоминало ей, что мужчины были довольно наблюдательны, если ухитрились разглядеть все ее достоинства под уродливым внешним покровом: ее кожу, мягкую линию груди, утонченное лицо, необычайной красоты зеленые глаза и, как заключительный штрих, завершающий настоящий шедевр, густые волосы медного оттенка, волнами ниспадавшие ей на плечи и спускающиеся на спину сверкающим покрывалом.
