Макс удивлён тому, что я приехала за ним раньше. Но его удивление быстро сменяется радостью.
— Хорошо, что сегодня меня забираешь ты, а не бабушка! — доверчиво шепчет сынишка. — Она всегда ворчит, если я криво завязываю шнурки.
— О, как я тебя понимаю. На меня бабушка тоже постоянно ворчит, — улыбаюсь я. — Но сегодня у нас день самоуправства. Мы забудем о всех ворчливых бабушках на планете.
Макс заворожённо слушает меня. Выйдя из здания, сразу тянет меня на детскую площадку во дворе детского сада. Просит немного поиграть с ним здесь. Я уступаю его просьбе. Но всё же сообщаю, что нас ждёт аттракцион в парке.
Пока Макс скатывается с горки, я ищу в телефоне номер такси. Сегодня моя машина с утра странно тарахтела. Сороковка далеко не новая, подержанная, но ещё бодренькая. Роскошным новым автомобилем в нашей семье может похвастаться только Виталий. Машина ему просто необходима для создания имиджа успешного человека. Но оба автомобиля заложены в банке.
— Можно вызвать такси? — спрашиваю у диспетчера.
— Не стоит.
Я вздрагиваю, услышав голос Богдана.
— Я отвезу, — обещает он, отбирает телефон и сбрасывает вызов.
— Ты следишь за мной?
— Нет… — отрицательно качает головой. Смотрит на сына. — Всего лишь приехал посмотреть, в каком садике учится мой сын.
— Надеюсь, ты не планировал подходить к нему без меня и пугать его? — напористо спрашиваю я.
— Успокойся, — смеётся Богдан, погладив меня по спине. — Я не кретин, чтобы воровать ребёнка. Хотя продолжаю настаивать, что с родным отцом ему будет лучше.
— Лучше, чем где? Лучше, чем с матерью?
— Не начинай, — презрительно кривит губы Богдан.
— Я не сдамся без боя, — встаю перед Богданом, упрямо заявляя. — Я не отдам Макса Ане. Ни за что…
— Решительно настроена, малышка? Но давай отбросим в сторону наши прения? Я просто хочу посмотреть на сына. Позови его.
— Нет. Пусть бегает…
— Позови! — в голосе Богдана чувствуется сталь. Но следом он добавляет чуть мягче. — Пожалуйста.
Просьбе в его голосе сложно сопротивляться. Какая-то часть меня солидарна с тем, что говорит Богдан. Я должна была сказать, что у него есть сын. Но у меня язык не повернулся вымолвить хотя бы одно слово после его злого и отрывистого «Не звони мне, дрянь!»
— Макс! — зову я. — Мы опоздаем в парк!
— Бегу-у-у-у!
Я с волнением наблюдаю, как сынишка несётся ко мне. Иногда приходится напоминать ему быть осторожнее. Я беспокоюсь за его больное сердце. Но малыши не любят запреты.
— Поедешь в парк, Максим?
— Да. Хочу покататься на колесе.
— Хорошо, покатаемся на колесе, — соглашаюсь я, оправляя на сынишке кепку.
Богдан держится рядом. Чувствую, насколько он напряжён.
— Я хочу тебя кое с кем познакомить, — говорю сыну, показывая на Богдана. — Это Богдан.
Максим настороженно смотрит на Богдана.
— А кто он?
— Богдан… — я немного задерживаюсь с объяснениями, но потом выкручиваюсь. — Богдан — мой старый и хороший друг. Теперь он дружит со всей нашей семьёй.
— И с папой? — спрашивает Максим.
По лицу Богдана проносится тень.
— Скажу по секрету, что у Богдана много друзей. Ты тоже можешь с ним дружить.
— Хорошо, — соглашается сынишка. Протягивает ладошку. — Привет, Богдан. Меня зовут Макс.
Богдан присаживается на корточки. Игнорирует протянутую ладошку, порывисто обнимая Максима. Задерживает его в объятиях. Макс настороженно замирает.
Богдан отстраняет его от себя.
— Привет, парень, — говорит он охрипшим голосом. — Как у тебя дела?
— Хорошо, — Максим ловит мою ладонь, отстраняясь от Богдана.
Чернов резко встаёт. Движения тугие и скованные, полные нервного напряжения. В нём плещется обида и разочарование.
Я чувствую его тупую боль сейчас, как свою собственную. Не одобряю методов, которыми он решил добиться общения со своим сыном. Но не могу его винить за этот порыв, за искренние объятия, за жажду тепла родного человечка. Макс — его сын. Я не могу лишить его этого. Не имею права.
— Макс, Богдан хочет показать тебе, как управлять автомобилем, — говорю я.
— Правда? — недоверчиво спрашивает Максим, переминаясь с ноги на ногу.
— Да, только нужно добраться до парковки первым!
Максим сразу же разжимает пальцы и бросает бежать по дорожке в сторону парковки. Богдан провожает его взглядом. Дотрагиваюсь до плеча мужчины, обращая на себя внимание. Богдан словно просыпается. Но глаза стеклянные, лишённые всякого выражения.
— Он привыкнет к тебе, — провожу пальцами по мужскому плечу. — Но сейчас он не поймёт, почему ты — его папа. Стань для него сначала другом.
— Другом? — усмехается Богдан, прикрывая глаза.
— Дай шанс. Ему и себе, — проглатывая слёзы, подступившие к горлу, обещаю. — Он обязательно полюбит тебя.
11. Марьяна
Мы проводим время втроём — я, Макс и Богдан. С одной стороны, всё замечательно, с другой — очень нервно и напряжённо. Сынишка немного оттаивает и болтает с Богданом, охотно играет с ним. Но я слежу за реакцией Богдана и чувствую, как в нём закручивается тугая спираль ярости после каждого слова «папа», сказанного Максом и обращённого не к Богдану.
Я ощущаю его боль и злость, обращённую остриём внутрь, ядовитую и разъедающую. Богдан зол и не только на меня. Он злится и на себя тоже.
— Это последний аттракцион, Максим, — говорю сынишке, отпуская его. — Нам нужно вернуться домой.
Богдан перехватывает мою ладонь и притягивает к себе поближе.
— Что он любит? — спрашивает Богдан, глядя в сторону сына. — Я ничего не знаю о нём. И это так паршиво. Ты даже не можешь себе представить, как дерьмово я сейчас себя чувствую.
На мгновение меня захватывает в плен беспокойство о нём, хочется уничтожить плен разрушающих мыслей вокруг него. Это так странно… Богдан заявляет, что хочет разрушить мою жизнь, а я переживаю за этого мужчину, ставшего чужим. Или желающего казаться чужаком. Я не знаю, что ему ответить. Но сейчас Богдан делится частичкой переживаний, показывая себя настоящего. Мне хочется верить, что не все светлые стороны погрязли во мраке обид.
— Ты не сможешь узнать его за один день, Богдан…
— Да? А за два или за три дня? — резко приближается ко мне. Злость сжигает его изнутри. — Неделя? Месяц? Сколько?!
— Прекрати, — неожиданно для себя глажу его по щеке. Немного колкая щетина царапает подушечки пальцев.
