– Ладно… – я захлопываю переднюю дверцу, проворачиваю ключ в замке зажигания и хватаюсь за рычаг коробки передач. – Приду в себя по дороге.
– Джек…
– Все нормально, – вру я, с трудом вглядываясь в шоссе, все еще подернутое влажной пеленой. – Свяжемся позже, Зет.
Глава седьмая
Новое входящее сообщение
26 октября, 23:00 GMT-5
Отправитель: NA
Итак, начался последний час, который отделяет нас всех от долгожданного финала.
Что ты сейчас чувствуешь, Джек? Я думаю, ты в отчаянии. И это не так уж плохо, о нет. Знаешь, почему? Потому что мы оба теперь ощущаем одно и то же. Добро пожаловать в мой мир, Джек. Мир, пропитанный болью и насквозь провонявший одиночеством.
Я прекрасно знаю о том, какие мысли крутятся в твоей голове в эти мгновения. Ты спрашиваешь у себя, отчего мир вокруг тебя настолько несправедлив. Пытаешься понять, чем же ты заслужил все то, что происходит. И даже вынашиваешь тайную, едва уловимую надежду на то, что в конечном итоге у этой истории все же окажется счастливый конец.
Такова природа людей, Джек. Они всегда продолжают верить в лучшее, даже если стоят одной ногой в куче дерьма, а второй – в могиле.
Каждая клетка твоего тела сопротивляется горькому и жестокому осознанию того, что далеко не всем в этой жизни уготовано спокойное и теплое местечко. Конечно, ты всегда знал о том, что за окнами твоей укромной вселенной действуют совершенно иные законы. Безумные законы, Джек.
В мире, от которого ты всегда так рьяно отгораживался, утопают миллионы чужих жизней. Смерть, потери, предательство, болезни, нищета, одиночество – все это казалось тебе лишь далеким набором каких-то звуков. Еще недавно ты и представить себе не мог, насколько реален этот, параллельный, мир.
Но теперь ты сам очутился в его паутине. Теперь ты находишься среди нас, Джек. Среди всех тех, кто завтракает ледяным отчаянием и видит человеческое счастье лишь в рекламных роликах кукурузных хлопьев.
То, что всегда казалось тебе таким далеким и нереальным, внезапно обнаружило твое присутствие, как голодный хищник чует кровоточащие раны своей жертвы.
Так каково это, Джек? Каково это – скатиться в эту пропасть, упав лицом в грязь? Оказаться бесцеремонно вышвырнутым из своего благополучного, сытого мирка? Каково это, Джек, когда всем вокруг наплевать на боль, что терзает тебя изнутри?
Что ты чувствуешь теперь, когда замечаешь счастливые лица прохожих или когда до твоего слуха доносится смущенный ропот влюбленной парочки?
О чем ты думаешь, глядя на то, как старший брат обнимает за плечи свою младшую сестру в то время, как твоя доживает свои последние мгновения? И какие эмоции порождает в твоей голове осознание того, что только ты сам виноват во всем, что происходит с тобой сейчас?
Твой красивый, искрящийся мир рассыпался на сотни острых осколков, и все они больно жалят тебя прямиком в оголенное сердце, вынуждая корчиться в агонии. Этот радужный мыльный пузырь, в котором ты беззаботно кружил по жизни, оказался таким ненадежным, таким хрупким. И вот уже черные щупальца неприкрытой реальности тянут к тебе свои смертельные присоски, сочась парализующим ядом…
Скажи мне, Джек, скажи мне откровенно: что ты чувствуешь прямо сейчас?
Похититель бабочек
Новый входящий вызов
26 октября, 23:07 GMT-5
Отправитель: Закодировано
– Джек, есть новости, – звучит в моем наушнике, едва я нажимаю на мигающую зеленую кнопку. – Лаборатория наконец сумела точно идентифицировать вещество, которое обнаружили на месте исчезновения Беллы. В отчете указывается, что в образцах крови найдена смесь из нейролептика клозапина и транквилизатора медазепама. К тому же, лаборатория выявила следы изофлурана. Очевидно, Айден использовал нечто вроде самодельного наркоза.
– Я заметил остатки клозапина на его прикроватной тумбе, – я сбавляю ход и въезжаю в черту города, опустошенно глядя вперед сквозь мокрое лобовое стекло. – Значит, он использовал препараты из собственной аптечки?
– Думаю, да. Но это еще не все, Джек. После нового исследования лаборатории стало очевидно, что время действия этой смеси было рассчитано не более, чем на сорок или пятьдесят минут. Если бы Айден использовал большую дозировку, это могло бы привести к летальному исходу.
– И что все это означает?
– То, что времени у него было не так много, – отвечает Зет. – Предположим, что он сделал Белле внутривенный укол в девять часов вечера. Чтобы дотащить ее до своего пикапа и стереть улики с камеры видеонаблюдения госпиталя, у него ушло бы не менее десяти минут. Даже если все тщательно спланировать заранее, волочить неподвижное тело с его диагнозом – задача не из легких, Джек.
– Допустим, – я выдыхаю, отгоняя прочь черную тоску, терзающую меня изнутри. – Но я все еще не понимаю, к чему ты клонишь.
– Десять минут на то, чтобы сделать укол и дотащить Беллу до багажника, а затем еще двадцать, чтобы обеспечить себе непревзойденное алиби. Значит, в девять тридцать он только выезжает из закусочной. Если смесь препаратов действует в течении пятидесяти минут, остается менее получаса, чтобы отвезти обездвиженную жертву до пункта назначения.
– Хочешь сказать…
– Именно, – обрывает меня возбужденный голос. – К тому же, он явно привык все делать наверняка, а потому взял бы запас в десять минут на случай, если что-то пойдет не так.
– Но тогда выходит, что на перевозку Беллы у Айдена бы совсем не осталось времени.
– Точно, – низко гудит внутри моего уха. – Сперва я основывался на предыдущих данных из лаборатории, а потому вычитал двадцать минут, затраченных Айденом в забегаловке, из шестидесяти, на протяжении которых действовало парализующее вещество. Как итог, у похитителя было бы в запасе около сорока минут, чтобы отвезти жертву в надежное укрытие.
– Но теперь выходит, что времени у Айдена не оставалось вообще, – ошарашенно говорю я, забыв включить сигнал поворотника и резко сворачивая на развилке. – Думаешь, он держит Беллу где-то совсем рядом?
– Да.
Я сбавляю скорость, въезжаю на парковку отеля и притормаживаю, не совсем понимая, что мне делать дальше и куда мне идти.
За окнами авто по-прежнему моросит мелкий осенний дождь. В низких домах на главной аллее кое-где тускло светятся стекла. Усилившийся к ночи ветер жадно треплет оранжевые верхушки деревьев, срывая с них сырые листья.
– Зет, я должен все рассказать Бейтсу, – со вздохом произношу я, откинувшись на спинку кресла и прикрывая глаза. – Я больше не могу рисковать жизнью своей сестры. Теперь, когда у нас есть улики против Айдена Вайта…
– Джек, – одергивает меня голос. – Никаких прямых улик у нас нет. У копов уйдут недели на то, чтобы проверить твои слова. Не забывай о том, что у Питера Мейсона железное алиби, а потому задерживать его до выяснения обстоятельств и получения ордера на арест никто не станет.
