– Но должен же быть какой-то выход, – я закрываю лицо руками. – Ведь я видел лекарства в его доме!
– Лекарства, которые Питеру Мейсону отпускают по рецепту для уменьшения болевого синдрома, – мрачно отвечает голос. – Джек, в этой ситуации абсолютно все играет против нас. Даже если Эдвард Бейтс поверит тому, что ты ему расскажешь, ему придется поднять засекреченные военные архивы, чтобы разоблачить ложь Айдена Вайта.
– И что ты предлагаешь, Зет? – выкрикиваю я, теряя остатки самообладания. – Продолжать эту безумную игру? Просто взять и пойти на причал к реке, когда стукнет полночь?
В наушнике раздается тяжелый вдох, а затем ненадолго становится совершенно тихо. Не слышно ни привычного стука клавиш, ни громкого дыхания.
– У нас нет другого выбора, Джек, – негромко объявляет голос, и я впервые замечаю, что в нем сквозит откровенная усталость. – Пока ты ехал обратно, я пробил по базам данных все, что только сумел найти на настоящего Питера Мейсона. Он был сиротой, вырос в Бронксе, в одном из государственных приютов, как и Айден Вайт. У них одна группа крови и одинаковый рост, Джек. Вот почему в бойне, в которую они оба угодили, их так легко могли перепутать.
– Черт, – я вываливаюсь из авто под пронизывающие порывы ветра и в ярости пинаю дверцу машины. – Этот ублюдок нарочно все это подстроил! Сделал так, чтобы обнаружить его ложь было невозможно!
Я вскидываю голову к небу и исступленно смотрю в низкие темно-лиловые тучи. Возможно, прямо сейчас истекают последние минуты моей жизни. От этой мысли внутри груди что-то жалобно сжимается, сбивая дыхание.
– Я не хочу умирать, Зет, – шепчу я одними губами, ощущая на своей коже влажный ветер. – Я к этому еще не готов.
– Никто не умрет, Джек, – отвечает динамик. – Если ты окажешься в опасности, я вызову копов. Мы постараемся поймать Айдена Вайта по горячим следам, чтобы у Бейтса не оставалось никаких сомнений в его виновности.
Я делаю тяжелый вдох, вынимаю из кармана смартфон и с внутренним содроганием понимаю, что времени почти не осталось.
– Вот черт… До полуночи всего десять минут.
На плохо слушающихся ногах возвращаюсь к авто, забираюсь на переднее сидение и медленно прикрываю за собой дверцу. Завожу мотор и выезжаю с парковки отеля. Все происходит словно в каком-то бреду.
– Зет, ты будешь рядом?
До берега реки всего-ничего, но каждое мгновение тянется невыносимо долго, как будто я увяз в каком-то густом сиропе.
– Я буду с тобой до самого конца, Джек, – отвечает гудящий голос. – И не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Стоит мне покинуть главную аллею Хайден Крик и вырулить на шоссе, ведущее к реке, как с низких туч тут же припускает унылый ночной ливень.
Мирно спящие дома, плавно скользящие за стеклами машины, угрюмо таращатся на меня незажженными окнами. Усилившийся дождь полощет облысевшие кроны деревьев, заставляя их мерно раскачиваться из стороны в сторону в такт пронизывающим порывам ветра.
– Вижу впереди причал, – говорю я, вглядываясь в мрак, распластавшийся впереди. – Кажется, у реки никого нет.
– Я не думаю, что он действительно придет, Джек, – с сомнением тянет Зет. – Это было бы слишком опрометчиво с его стороны.
Я сбавляю газ, паркуюсь неподалеку от ступеней, ведущих на пристань, глушу мотор и откидываюсь на спинку кресла. Вокруг ни души – только ровный ряд уличных фонарей оживляет это безмолвное место.
– Полночь, – с каким-то тупым изумлением произношу я, таращась в тусклый экран смартфона. – Зет, если со мной что-нибудь произойдет…
– Джек, все будет хорошо.
– Да заткнись ты наконец! – выкрикиваю я, выползая из салона наружу. – Пообещай мне, что ты сделаешь все возможное, чтобы доказать виновность Айдена Вайта.
– Джек…
– Пообещай! – я медленно вскарабкиваюсь по широким ступеням, напряженно прислушиваясь к плеску воды, расстилающейся прямо под причалом. – Он должен понести наказание за все, что он уже сделал и за то, что только собирается.
– Хорошо, – глухо отвечает голос. – Я обещаю.
Я переступаю через последнюю ступень и оказываюсь на широком бетонном помосте, убегающем в темноту неровной длинной змеей. По левую сторону тянется металлическая заградительная решетка, по правую чернеет мокрый лес.
На полу валяются смятые упаковки от чипсов, пустые банки из-под газировки и окурки – должно быть, порывы ветра растрепали содержимое урн, разнеся мусор по всей округе.
– Здесь никого нет, – я медленно бреду вперед, оглядываясь по сторонам. – Зачем он заманил меня в это место?
– Ты уверен, что не видишь ничего подозрительного?
– Нет… – я с досадой отряхиваю с намокших волос крупные дождевые капли. – Причал выглядит так же, как и всегда.
Я останавливаюсь, растерянно изучая глазами окружающую обстановку. В свете уличных фонарей мокрые скамейки блестят оранжевым, радостно отражая лучи ненастоящего света.
– Кажется, впереди что-то есть… – я с трудом сглатываю плотный ком, мешающий дыханию. – Я вижу… Вижу что-то вроде рисунка на асфальте.
– Что там изображено, Джек?
Я двигаю вперед, ускоряя шаг, спешно добираюсь до странного изображения, начерченного на полу черной краской, и останавливаюсь, тупо таращась в его смазанные очертания.
– Это бабочка, – отвечаю я, невольно содрогаясь то ли от октябрьского холода, то ли от страха. – И здесь какой-то сверток. Он лежит точно в центре рисунка.
Я осторожно наклоняюсь, поднимая с земли небольшой комок, обтянутый плотным картоном, успевшим сильно размокнуть.
– Что внутри, Джек? – взволнованный голос звучит в моей гарнитуре громче обычного. – Что там?
– Здесь шприц, – я отбрасываю в сторону смятую оберточную бумагу. – И записка…
– Что там написано?
– Он… – сбивчиво произношу я, пытаясь вернуться в чувство. – Он хочет, чтобы я вколол себе содержимое шприца прямо в вену… Он пишет, что после этого у меня будет всего сорок минут, чтобы спасти Беллу…
– Нет, этого нельзя делать, Джек.
– Зет… – сдавленно говорю я, перечитывая текст записки. – Он пишет, что если я этого не сделаю, он убьет Беллу. Он… он видит меня.
Я вскидываю голову и оглядываюсь по сторонам. Мокрые уличные фонари рассеивают густой мрак металлическими искрами, венчаясь угловатыми плафонами.
С каким-то мрачным запозданием я замечаю, что на одном из фонарных столбов мигает красной точкой камера видеонаблюдения.
– Джек, даже не думай вкалывать себе эту дрянь… Джек, ты слышишь меня?
Я молча снимаю колпачок с тонкой иглы и подношу шприц поближе к глазам. Его прозрачное содержимое мерно плещется внутри, перетекая из одного края в другой при каждом нервном движении моих пальцев.
