— И-и, — взвизгнула от боли, когда отколовшийся булыжник каменной кладки прицельно поцеловал меня в лоб.
По лицу побежали теплые струйки. В глазах на секунду стало темнее, чем прежде. Оглушенная болью, я пропустила рывок грабителя и оказалась впихнутой в предвкушающе засвистевший мрак обсидиана. Звуки битвы, точнее, переполоха, царившего в коридоре, смолкли.
ГЛАВА 17. Ячейка 7-34 Б
Хочу заметить, что раньше по голове меня били нечасто. Ну, как. Чисто на всякий случай. Так сказать, во избежание вопросов про адекватность. Честно-то говоря, до переезда в Холдон у меня и проблем-то столько не было. А тут посыпалось.
Итак, повторюсь. По голове меня били нечасто. Недугом героизма я тоже доселе не страдала. Откуда ко мне пришла идея задержать грабителя — понятия не имею. Не иначе как подселили.
— А-а-а, — протяжно вопил неудачливый грабитель.
— Ох… — стенал гном.
— На. Получи. Вот тебе, гад, — пыхтела я, молотя лежащего преступника кулаками по хребтине.
Кто сказал, что лежачего не бьют?
Во-первых, не хочешь проблем — не тащи за собой злую блондинку.
Во-вторых, не фиг спотыкаться.
В-третьих, бьют. Еще как бьют, если речь идет о выживании.
Кэбот… — настойчиво шептал мрак.
Ой, да отвали. Не до тебя сейчас.
Пользуясь тем, что воришка на секундочку закрыл глаза (ладно, это я его ласково приложила щечкой о пол), я обмотала его руки шлейкой, которую таскала в кармане. Спортсменка из меня была паршивая, поэтому даже после такой непродолжительной физической нагрузки я вымоталась настолько, что не смогла подняться. Так на четвереньках и поползла к выходу.
Кэбот… — шепот стал влажным, если бы кто-то истекал слюной, глядя на миску с лимонами.
Прости, дружок, кем бы ты там ни был, но я не готова к встрече.
Руки с великим трудом нащупали холодный металл решетки. Вовремя, ибо силы таяли, как терпение нашего бригадира. Последним, неимоверным рывком мне удалось подтянуть себя ближе и вывалиться в коридор.
— …ди с слева, — орали где-то далеко.
Видимость в коридоре приближалась к нулю из-за плотной дымовой завесы, воздух гудел и потрескивал от переизбытка магических откатов, неизменного спутника любого заклинания. Вокруг бегали, суетились, матерились и что-то взрывали защитники банка.
Семиликий, да сколько же нужно пустынников, чтобы обезвредить одного несчастного вора. Это ж не высший маг, чего с ним церемонии разводить?
Не придумав ничего более умного, я сделала над собой последнее усилие, перекатилась к противоположной стенке и уже там сложила руки на груди и прикрыла глаза. Ладно, лежим и не отсвечиваем.
— Уйдет, ведь уйдет же.
Мимо кто-то пробежал.
— Ренрен, догонять?
— Нет. Потолок вот-вот рухнет…
Класс. Просто супер.
В довершение на меня кто-то наступил, выругался и обернулся назад:
— Мужики, у нас труп.
Я поперхнулась и поспешно ожила.
На заметку: если вы попали в схожую ситуацию (знаю, это сложно, но все же), прежде чем вскакивать с возмущенным возгласом: «что.», убедитесь, что идиот, который принял вас за труп, не числится в списке боевых магов. Просто у этих верзил мозг с ладошку. Сплошные рефлексы. И вот эти самые рефлексы очень больно бьют по тебе заклятьем упокоения.
Будь на моем месте полноценный маг, его резерв ополовинился бы на месте, обычный человек ушел бы в непродолжительную кому, меня же лишь долбануло электрическим разрядом. Как следует долбануло.
— Живая, что ль? — умилился маг. Не боевое звено, а сама непосредственность. — Тогда сваливаем, — выкрикнул он и умчался прочь.
Я рванула следом. Даже не знаю, что было сильнее: желание свалить из затянутого дымом коридора или прибить своего спасителя. Держа в поле зрения спину мага в качестве ориентира, я промчалась по коридору, вылетела в зал, пробежала еще несколько метров чисто по инерции и врезалась в кадку с фикусом.
И вот лежу себе на полу, руками обнимаю тонкие ветки денежного дерева, ногами — кадку. Лежу, никого не трогаю, и тут прямо над головой:
— Кредит брать будете?
Нашел, блин, момент для выгодной сделки.
Мысленно пожелав засунуть этот самый кредит в одно из самых глубоких и темных мест человеческого организма, я вяло дрыгнула ногой.
Гном вздохнул, отошел на три шага, но тотчас вернулся:
— А застраховать жизнь?
Из последних сил подняла руку и скрутила пальцы в кулак.
Вот вам, а не моя свежая могилка.
Банковский служащий обиделся и ушел.
— Готовы дать показания? — склонился надо мной кто-то другой.
Ой, все. Отстаньте от меня. Госпожа Кэбот изволит издохнуть прямо тут в обнимку с фикусом.
А потом до уставшего мозга дошло — Рекс.
Я вскочила и оказалась в объятьях присевшего рядом пустынника. Черты его лица ускользали от сознания, но шрам оказался на месте.
— Ой, это вы.
Тот факт, что я узнала его, оказал на пустынника поистине завораживающий эффект. Он смотрел на меня. И смотрел. И снова смотрел.
Кто ты? — говорил его взгляд.
Итара Кэбот, идиот. И прекрати таращиться — дало ему мысленную оплеуху сознание, после чего мужчина тряхнул головой, встал и рывком поставил меня на ноги.
Вот почему все обращаются со мной так, словно я репка, которую срочно надо выдернуть. Возмутительно.
Но в следующий миг все душевные трепыхания были забыты, а ноги сами понесли меня к лекарям, окруживших моего раненого друга.
Не буду описывать, как рыдала и хваталась за рукава медицинских курток, умоляя докторов по очереди и в сто пятидесятый раз хором сказать, что ничего критического и неповторимого с Рексом не случилось. И вообще, котик у меня на редкость кусачий, в смысле живучий, и не сходить ли мне попить водички. Желательно с успокоительным, ибо нервы, по их компетентному мнению, у меня ни к черту.
Оглядываясь назад, я, конечно же, понимаю, что лекари попались на удивление хорошие, скажу больше — профессионалы своего дела, но там, сидя на скользком от крови полу рядом с Рексом, все их пассы и манипуляции над рваной раной казались мне из серии: «у собачки болит… у птички болит… а у такого славного котика все рассосется само собой».
В итоге один из лекарей забрал порталом Рекса в больницу, остальные рассредоточились по залу, ну а меня усадили на стул, насильно напоили водичкой и принялись допрашивать.
Видела ли я лица нападавших? Нет.
Могу вспомнить их точное количество? А как же. Кажется, шесть. Может, семь. Но точно меньше десяти.
