ГЛАВА 20. Исход
— Итаррра Кэбот, — прорычал бригадир, на ходу снимая куртку.
Под курткой оказалась светло-зеленая футболка с короткими рукавами. Ткань облегала шикарные мужские телеса, подчеркивая мускулистые руки, мощную грудную клетку, и замалчивала об отсутствии кубиков пресса на животе. Девчонки за моей спиной исторгли многозначительное «о-о.», щуплый и нескладный Вовс презрительно фыркнул.
— Эмм… Холд, привет, — не слишком-то радостно проскрежетала я, помахав рукой.
Увы, но изгоняющий жест бригадир проигнорировал. Ловко перепрыгнув через траншею, разделяющую участки, он спугнул петуха и направился к нам.
— Ой, — пискнула восторженная Тина. — Вот я именно таким его себе и представляла.
— Итка, как же тебе повезло, — Даже Ким не осталась равнодушной.
А Холд надвигался. Неотвратимый, аки ночь. Разгневанный, аки божество. Гарантированный, аки любой песец.
— Итара, — рявкнул Холд, потрясая в воздухе квитанцией, сжатой в кулаке. — Я не стану платить штраф за психологическую травму, нанесенную курам.
Семиликий, я клянусь, что наскребу денег и пойду в храм.
— Погоди-ка, так это он наших птичек довел до стресса своей стройкой? — наконец сообразила Тина, вставая и загораживая меня собой.
Ах, так вот как это работает. Тогда, Семиликий, я клянусь, что пожертвую на нужды храма два талера…
— Староват он для Итки, — сомкнула ряды защитников Ким, зубами срывая с шампура последний кусок мяса и этак совершенно случайно направляя острие на приближающегося.
… а еще я куплю у служителей самую большую свечку…
— Учтите, — влез Вовс, — родители Итары против отношений до брака, поэтому советую сегодня же назначить дату свадьбы.
И сожгу ко всем чертям твой гребаный храм. Потому что ты вот совсем мне не помогаешь.
Холд сбился с шага и застыл как вкопанный. На лице отразилась крайняя степень удивления, свидетельствующая о том, что мозг впал в ступор и отказывается воспринимать услышанное. Восставая против озвученного абсурда, мелко-мелко задергался мускул на левой щеке бригадира.
— Что? — сипло выдохнул Холд, бросая на выстроившуюся перед ним троицу убийственные взгляды.
Ребята непроизвольно попятились, а я поспешила выйти вперед. Так сказать, грудью на амбразуру.
— Мы на минутку, — заявила, таща за руку неохотно переставляющего ногами мужчину. — Холд, я все понимаю, но ко мне приехали друзья, поэтому давайте условимся, что этим вечером я недосягаема для ваших дерзновенных аргументов и возмущения по поводу психологических травм, нанесенных курам. А вот завтра, как только я провожу эту троицу восвояси, мы пообщаемся. Идет?
Холд не реагировал. Просто стоял и таращился с задумчивым видом.
Я немного подумала и подмигнула. Собеседник не отреагировал, поэтому я сделала то, чего в таких ситуациях делать не следует — подмигнула второй раз.
— Что с лицом?
Бригадир поднял руку и отвел светлую прядь с моего лица. Блин. Я же совсем забыла, что на лбу, поприветствовавшем пол обсидиановой камеры, теперь красуется длинный порез, неумело прикрытый магическим пластырем.
Холд отдернул руку и оглянулся.
— И где этот чокнутый комок шерсти?
— Это жутко увлекательная история, которую можно найти в любой газете. — Я смерила собеседника внимательным взглядом, принюхалась к запаху дорогой туалетной воды, сопоставила кое-какие факты и нахмурилась. — Холд, а где вы пропадали все это время?
— Поговорим завтра, — ловко ушел от ответа бригадир и поспешил к себе.
Я проводила его взглядом, пожала плечами и вернулась к встревоженным друзьям, мангалу и общим воспоминаниям.
Мы просидели до самой ночи, раздражая округу громкими взрывами хохота и неконтролируемого пения.
Друзья дали мне то, что я умудрилась потерять — поддержку и веру. Но увы, все сказанные в тот вечер слова были лишь теоретической мудростью, а не руководством к действию. Я по — прежнему понятия не имела, что делать, чтобы приблизиться к собственному богатству.
Всю свою жизнь моя семья занималась очень престижным, безусловно важным делом и была бедной. И надо признать очевидное — родители не научили меня зарабатывать денег. Я имею в виду, больших денег.
С этой мыслью я проснулась на следующий день, проводила друзей домой и пошла в банк. С этой мыслью руки подписали согласие на перевод. С этой мыслью ноги понесли тело в центр на прогулку и вернули домой.
А вот там меня ждал… сюрприз.
— Для такой невзрачной девушки вы подняли слишком много шума в прессе, — процедила худющая шатенка в зеленом платье.
— И вам здравствуйте, — поприветствовала я ассистентку блистательной богачки Урсулы Вальтер, останавливаясь у калитки.
Рыжая стерва надула губки, эффектным жестом вытащила из папки, которую прижимала к впалой груди, конверт и протянула мне.
— Урсула готова встретиться с вами в среду, инструкции в конверте.
Я кивнула почтальону, степенно идущему по противоположной стороне улицы, с опаской покосилась на острые наманикюренные ноготки и потянулась за конвертом, но эта худая гадина неожиданно отдернула руку.
— Это уникальный шанс, — прошипела она. — Урсула никогда не опускается до разговоров с незаинтересованными глупцами. Ты должна молиться на нее за оказанную милость.
— Обойдусь без чужих советов, — резко осадила я девицу, выхватывая из цепкой ручонки приглашение, и, не прощаясь, ушла в дом.
Но не успела я даже ботинки скинуть, как в дверь вновь забарабанили.
— Сказала же, что не нуждаюсь в советах и напутствиях… — раздраженно начала я, распахивая дверь.
Но на крыльце стояла не шатенка.
— Ты мне должна, — заявил Холд, оттесняя в сторону и заходя в дом.
Игнорируя хозяйку дома, бригадир двинулся на кухню. В правой руке он нес ведро с кирпичами, в левой, зажимая подмышкой тубус, нес портфель.
Зашел, поставил вещички рядом со столом, огляделся и начал шарить по шкафам.
— Так… Сюда не влезет. А тут? Рекс дотянется. А если вот сюда? Идеально. Итара, где у вас холодильный шкаф?
Я попятилась, закрывая своим телом искомое, и уточнила:
— Что происходит?
Холд бухнул на стол тубус с кожаным портфелем, наклонился и пальцем подозвал меня к себе:
— Мне нужно кое-что спрятать у тебя в доме, — «обрадовал» бригадир.
Час от часу не легче. Вот только контрабанды, секретной документации и прочей сомнительной для безопасности прелести мне и не хватало. И зачем ему холодильный шкаф? Неужели прятать труп или части тела? Вон и тубус зачем-то припер.
