– И что же вы обнаружили? – я поглядел в темно-карие глаза старика. – Что именно происходило с телом девушки в могиле, на ваш взгляд? И какова вероятная причина ее смерти?
Коронер протянул Риду документы, после чего схватил с накренившегося подоконника кофейную чашку и задумчиво поскреб подбородок, поросший короткой седой бородкой.
Я собирался остановить его и напомнить, что именно в эту чашку он собственноручно отправил мой окурок всего несколько минут назад, однако старик уже успел отхлебнуть глоток и, кажется, совсем не заметил подвоха.
– Могу с уверенностью заявить, что это – самый интересный труп за всю мою практику, – коронер поправил соскользнувшие с узкой переносицы очки. – Однако, как я уже говорил, оборудование в моем офисе давно устарело, а некоторые реагенты на полках изрядно просрочены, поэтому с полной уверенностью я могу утверждать лишь две вещи, господа.
Он вдруг сухо закашлялся, а затем с подозрением уставился в свою чашку. Выудив двумя пальцами размокшую сигарету, он без особого интереса окинул ее взглядом, после чего равнодушно швырнул куда-то в угол.
Отпив из кружки остатки кофе, старик как ни в чем не бывало продолжил:
– Во-первых, причиной смерти стало обескровливание организма. На шее трупа я обнаружил аккуратный глубокий порез, разделивший сонную артерию на две части. После того, как из тела слили всю кровь, порез весьма искусно заштопали.
– Заштопали? – Рид нахмурился и бросил на меня обеспокоенный взгляд. – Но зачем зашивать раны трупу после убийства?
– Этого я не знаю, господа, – произнес коронер, наконец-то допивая свой кофе и возвращая опустевшую кружку на захламленный подоконник. – Однако предполагаю, что могу безошибочно назвать причину, по которой тело сохранилось в таком отличном состоянии.
– Неужели? – я напрягся и подался вперед, едва не стукнувшись головой о свисающий с низкого потолка светильник. – И какова же она?
Я видел, как лицо моего напарника окутывается напряженной маской. Как он, застыв на месте, пристально буравит сморщенного старика расширенными зрачками, в нетерпении ожидая ответа.
– В венах трупа я обнаружил неизвестную мне черную жидкость, – коронер вновь поскреб щетинистый подбородок. – Должно быть, она обладает неким бальзамическим эффектом, предотвращая разложение мягких тканей.
– То есть, – ошарашенно протянул Рид. – Вы хотите сказать, что убийца слил кровь жертвы, чтобы закачать в ее тело какой-то черный бальзам?
– Вероятно, – коронер кивнул и грустно блеснул темными глазами из-за слегка запотевших стекол очков. – К сожалению, провести анализ жидкости я не сумел. Как только раствор покидает кровеносные сосуды трупа и соприкасается с окружающей средой, в нем запускается какая-то реакция. Попросту говоря, он молниеносно испаряется, не оставляя никаких следов.
Я молча уперся спиной о ледяную стену каморки, таращась в бледное лицо старика. На какое-то время в душном воздухе помещения повисла звенящая тишина, и я смог услыхать, как капли дождя ударяют по оконным откосам снаружи.
– Значит, убийца пытался законсервировать труп Мэдисон Брайт, – произнес Рид, нахмурившись. – И сделать все возможное, чтобы не допустить его разложения. Но зачем?
– К сожалению, на подобные вопросы я ответить не в силах, – старик бессильно развел тощими руками. – Я всего лишь прозектор.
– Вы нам очень помогли, – я слегка поклонился вместо прощания и махнул напарнику. – Спасибо.
– Это моя работа, господа, – старик расплылся в добродушной улыбке. – Всего вам хорошего.
Мы вышли под тонкие струи июльского ливня и направились к полицейскому авто, призывно манящему не выключенными фарами. Рид аккуратно придерживал стопку бумаг, стараясь укрыться от ледяных капель, которые бесконечно изрыгали сердитые графитовые тучи.
Забравшись в водительское кресло, он отряхнул верхние листы, после чего переложил стопку на пустующее заднее сидение. Я ввалился в машину следом, откинулся на мягкую спинку и тут же подкурил слегка отсыревшую сигарету.
– Что ж, по крайней мере, теперь мы точно знаем мотив убийства, – я выдохнул дымную струю в приоткрытое боковое окно, и она завертелась в небольшом вихре. – Кому-то позарез было нужно тело Мэдисон Брайт.
– Да, вот только мы ни на шаг не приблизились к убийце, – Рид вздохнул и надавил на педаль газа. – Как мы сможем поймать того, кто невидим, Миллер? Если твои предположения окажутся верными, то мы, скорее всего, никогда не раскроем это дело.
– Тебе стоит мыслить более оптимистично, Рид.
– Ты говоришь мне это каждый раз, когда пространства для оптимизма не остается вовсе.
– В этом и есть вся суть, – я щелкнул пальцами, и дымящийся окурок, описав дугу, скрылся в дождливой пелене. – Нет ничего сложного в том, чтобы сохранять надежду, пока у тебя остается хотя бы один шанс на благополучный исход. Трудно, когда ни единого шанса не было изначально.
– Твоя философия чужда для моего восприятия мира, Фрэнк. Я давно не верю в чудеса.
– В таком случае, ты просто глупец.
– Ты действительно меня сейчас обозвал?
– Верно.
Машина плавно скользила по блестящему от луж асфальту, урча древним мотором под черно-белым капотом. Корявые кустарники на обочине медленно шатались из стороны в сторону, заставляя сидящих на их ветвях птиц встревоженно взмахивать мокрыми крыльями.
– Знаешь, Фрэнк, ты самый последний человек на этой планете, от которого я бы хотел услышать про упование на чудеса.
– Тем не менее, я в них верю.
– Ты что, серьезно?
Рид повернул голову и недоверчиво поглядел в мое лицо, будто ожидая какого-то скрытого подвоха. Я же был всецело поглощен рассматриванием пресного пейзажа за окнами авто. Несколько минут назад автомобиль выехал на Кахлуа-роуд, и теперь по обе стороны потянулись знакомые безликие постройки.
– Я просто научился замечать что-то хорошее в сплошном потоке дерьма, – протянул я, постукивая зажигалкой о дверную ручку. – К примеру, если бы не счастливый случай, мы бы понятия не имели о том, что творится в этом городке на самом деле. Мы бы ни за что не узнали о существовании Мэдисон Брайт и не сумели бы связать ее убийство со смертью Стэнли Вайда.
– Это всего лишь совпадение, – детектив поморщился и снова уставился в ветровое стекло. – Такие вещи порой происходят в жизни, и ничего волшебного в них нет, Миллер.
– Я придерживаюсь иного мнения.
– Это твое право. Но я бы не стал называть нелепую случайность чудом. Уж не думаешь ли ты, что Альварес…
– К слову, об Альваресе, – оборвал я Рида, указывая в сторону аптеки. – Кажется, наш радушный мексиканец вновь угодил в неприятности.
Я опустил окно и напряг слух, пытаясь понять, что именно выкрикивал рассерженный бродяга. Стоя у самого крыльца аптеки, он гневно потрясал кулаками в сторону пожилого продавца, однако тот продолжал стоять за захлопнутой стеклянной дверью с невозмутимым лицом.
