Стены номера все еще пошатывались в приступе коварной паники, а сердце колотилось в груди так громко, что я едва ли мог разобрать натужный рев урагана, беснующегося снаружи, однако я твердо был уверен в том, что не промахнусь, и эта мысль придавала мне уверенности.
– Мы оба прекрасно знаем, что это не поможет, – равнодушно проговорил незнакомец, слегка наклонив голову вбок. – Если бы я пришел за тем, чтобы убить тебя, ты бы уже давно был мертв, Алекс. Но я здесь лишь для того, чтобы предложить тебе сделку.
На мгновение в номере повисла звенящая тишина. Моя ладонь, продолжавшая сжимать пистолет, дрожала так сильно, что указательный палец то и дело соскальзывал с поверхности курка.
– Не нужны мне никакие сделки с тварями вроде тебя, – мой голос прозвучал жалко. – Я хочу знать, что случилось с Мэдисон Брайт!
– Я не давал тебе права выбора, – снисходительно протянул незнакомец. – Либо мы договоримся с тобой здесь и сейчас, либо это дело навечно останется в полицейских архивах, а ты отправишься на корм червям. Разумеется, в самом прямом смысле этой фразы. Думаю, тебе бы этого не слишком хотелось, верно, Алекс?
Он вновь засмеялся, и поля его шляпы мелко задрожали, отбрасывая на стены спальни трепещущие тени.
– И каковы же условия?
Я сделал неровный, поверхностный вдох, и бессильно опустил пистолет.
Монстр был прав – я не смогу одолеть его таким примитивным оружием. Он же мог напасть в любой момент, с легкостью расправившись со мной за жалкую долю мгновения, и я даже не успел бы моргнуть и глазом.
Из этого боя я бы ни за что не вышел победителем. У меня не было ни единого шанса.
– Вы оба немедленно вернетесь в Вашингтон и прекратите путаться у меня под ногами, – металлический голос незнакомца разрезал сырой полумрак номера. – В обмен я предлагаю твою жизнь и правду, в которую ты, однако, не должен посвящать Фрэнка.
– Почему?
Я опустошенно топтался на месте, опустив руки и ощущая свою безграничную беспомощность.
Несколько раз в отчаянии я мысленно взывал к своему напарнику, будто он в самом деле мог каким-то чудом услыхать этот немой крик о помощи. Однако ненастье, обрушившееся на Кахлуа-роуд, словно нарочно опутывало дряхлый мотель тесным кольцом, отгоняя прочь нежелательных свидетелей.
– Фрэнк вряд ли обрадуется, если узнает, что я здесь, – уклончиво ответил монстр, наконец сдвинувшись с места и бесшумно кружа по комнате. – Он ни за что не покинет Дарк Маунт, если заподозрит мое присутствие в этом месте. Нам стоит держать это в тайне, Алекс. Именно по этой причине я бы предпочел сохранить тебе жизнь. Не вынуждай меня поступать иначе, это будет весьма невыгодно для всех нас.
– Хорошо, – я потупил глаза в пол и смахнул со лба крупные капли пота. – Я согласен.
– Ты поступаешь мудро, – незнакомец едва заметно кивнул, отчего поля его темной шляпы всколыхнулись будто живые. – Но мое время на исходе, и я должен торопиться. Я позволю тебе задать три вопроса. Ты можешь спросить у меня все, что угодно, однако хорошо подумай над тем, что ты действительно хочешь узнать, Алекс. Больше такой возможности у тебя не будет.
Я устало рухнул на край стула, уперся спиной в уголок письменного стола и потер взмокшие виски. Белоснежный халат, пропитанный холодной испариной, катившейся градом по моей спине, стал невыносимо грузным. Мне казалось, что даже моя голова с трудом удерживается на безвольной шее, как если бы все мои мысли в один миг стали в сотни раз тяжелее обычного.
– Почему именно Мэдисон? – я едва узнал в этом безжизненном ропоте свой собственный голос. – Почему она?
– Видишь ли, Алекс, как ты мог заметить, существам вроде меня не так уж легко удержаться в этом мире, – монстр остановился посреди спальни и опустил голову, разглядывая мое лицо. – И когда нам необходимо осесть здесь надолго, возникают определенные трудности. Чтобы выжить и эволюционировать, мы все должны приспосабливаться. Вот почему порой в человеческом мире рождаются странные дети – не совсем люди, но и не полностью монстры. Их легко спрятать в толпе, ведь они выглядят так же, как и все.
– Мэдисон была такой? – я нахмурился и уставился в темный силуэт, зависший под самым потолком. – И Фрэнк?
– Все верно, Алекс, – он кивнул и отвесил галантный поклон. – Мы давно пришли к выводу, что производить новое поколение гораздо проще при помощи естественных человеческих механизмов. Попросту говоря, у Мэдисон и Фрэнка были разные матери, однако один общий отец. К сожалению, малышка Мэдди унаследовала исключительно человеческие гены, а потому оказалась для нас совершенно бесполезной.
Монстр громко цокнул языком, будто не одобряя такое положение дел. Затем легко качнулся на каблуках своих огромных ботинок и продолжил:
– С другой стороны, такие тела можно использовать как оболочку, потому что они более выносливы и на физическом уровне гораздо лучше приспособлены носить в себе существ, долгое время сохраняя свою первозданную свежесть. Иными словами, если как следует вычистить труп, избавив его от всего человеческого, в будущем он станет чьим-то прекрасным домом. Это всего лишь экономия ресурсов, Алекс.
– Это просто омерзительно… – я шумно выдохнул, ощутив, как улегшаяся было тошнота вновь пульсирует у самого горла. – Я хочу задать второй вопрос.
– Я слушаю.
– Что на самом деле случилось со Стэнли Вайдом?
– О, бедняга Стэнли, – мечтательно протянул незнакомец, скрестив руки на груди. – Если бы он не был столь любопытен, то мог бы остаться жив. К сожалению, Стэнли оказался весьма навязчив и не собирался отступать, несмотря на предупреждения. Он силился уничтожить меня, что было весьма забавно. Должен признать, я впервые столкнулся с таким отважным человеком. К несчастью, этой игре рано или поздно нужно было положить конец, потому что она начала меня утомлять.
– Значит, – сдавленно проговорил я, сжимая до боли рукоять полицейского пистолета. – Это не было самоубийством…
– Этот упрямый парень ни за что не полез бы в петлю сам, – монстр коротко ухмыльнулся. – Он пытался сопротивляться до последнего вздоха.
Я чувствовал, как крупные капли пота, скользящие по моим вискам, мягко срываются вниз, скатываясь на плечи, а затем бесследно исчезают в густом белоснежном ворсе халата.
Черный силуэт, занявший собой половину темного номера, беспристрастно возвышался где-то наверху, и из-за этого чудовищного присутствия мое сердце никак не могло найти привычный ритм.
– Я хочу задать последний вопрос, – прикрыв на мгновение веки, я заставил себя собраться с духом. – Что будет с Фрэнком Миллером?
– Тебе не стоит беспокоиться о его судьбе, Алекс, – прозвучало железное скрежетание. – Хотя, должен признать, это весьма трогательно. Фрэнк – любимый сын своего отца, поэтому очень многое ему сходит с рук. Рано или поздно, но он примет свою истинную природу и станет тем, кем был рожден, пусть он и стремится это отрицать.
