Я пробежался по ленте и понял, что не зря, зачитал вслух. В статье Китай обвиняли в уничтожении доказательств начала эпидемии COVID-19 и в замалчивании его передачи от человека к человеку вплоть до января 2020 года. Обвинителями выступали разведки пяти стран. В статье была ссылка на некий документ — признание группы уханьских ученых во главе с Ши Чжэнли, полагавших, что вирус мог зародиться в недрах их лаборатории. Позже ученые от своего заявления открестились, указав на различие генома COVID-19 и вируса, который исследовала их группа. Тем не менее осадок это оставляло неприятный. И в завершение статьи говорилось о том, что американский президент пригрозил Китаю судами за вспышку коронавируса в США. Штаты намерены судиться с Китаем и взыскать убытки, оцениваемые в шесть триллионов долларов.
— Шесть триллионов долларов, охренеть, во америкосы суетятся! — удивился я.
— Может, фейк? — предположил капитан.
— РИА «Новости», — ответил я.
— Да, попали китайцы… — сочувственно протянул капитан.
— Слушай, а вот еще интересно. Предполагают, что Штаты следят за активностью российских оборонных заводов по сотовым телефонам, — зачитал я. — Интеллектуальная обработка данных сотовых телефонов, полученных от партнеров, позволила США отслеживать перемещения россиян практически в реальном времени. Исследователи используют эти данные, чтобы установить базовый уровень активности, а затем искать отклонения и нарушения. В соответствии с данными, полученными после начала режима самоизоляции, американские аналитики сделали выводы о том, что три российских оборонных завода, производящие детали для российской и китайской военной техники, в частности, речь шла о танках и истребителях, сократили число работников на семь с половиной тысяч человек. Вот тебе и фантастика, вот тебе и слишком сложно! — произнес я. — На днях с коллегой обсуждали момент, что китайцы теоретически могли отследить все наши секретные военные производства и объекты по телефонам, и на тебе, американцы уже выдали информацию. Крайне удивительно. Значит, и китайцы могли это сделать. Ох, и прибавится у нас сейчас работенки, — сказал я и, глубоко вздохнув, уставился в окно.
Генерал Мартов в телефонном разговоре приказал ничего не говорить капитану про вирус, чтобы не пугать раньше времени, и заодно проверить вирулентность, будет ли он заражен. Сказал, что за нами вылетит медицинский спецборт «Скальпель» с военными вирусологами и оборудованием. Нет, я вспомнил, он сказал не за нами, а к нам. Кто-то из РХБЗ — войск радиационной, химической и биологической защиты, и кто-то еще из каких-то врачей. А если доктор Синь не заразил меня вирусом? Надо было все-таки ему сказать, что я переболел, антитела и все такое. Может, надо было Марка заразить, чтоб наверняка? Позвать капитана и сказать Синю — целуй! В десны, в десны целуй и чихай, активнее, громче чихай, чтобы сопли летели…
Я немного вздремнул, проснувшись, сел за руль. Пока спал, капитан снова поменял номера на автомашине.
— Я тут нашел интересные цифры, — заговорил капитан, — это цифры смертей за год в мире, показательные такие цифры, сейчас зачитаю.
И он начал зачитывать названия заболеваний — корь, гепатит, ротавирус… Сотни тысяч смертей в год при разработанных вакцинах.
— От гриппа умирают около миллиона человек в год, — читал капитан. — Туберкулезом так вообще заболевает десять миллионов человек в год, умирают не менее полутора миллионов, — его удивление между тем все нарастало. — А от COVID-19, вакцины от которого нет, умерло всего двести тысяч человек! При этом основные умершие — пожилые или те, чье здоровье осложнено другими серьезными заболеваниями и жить которым и так остается недолго! Что получается, это только начало, и дальше будет больше летальных случаев, или это все какой-то театр? Искусственно выдуманная болезнь, чтобы всех разогнать по домам за свой счет и решать какие-то свои задачи? — капитан, похоже, не прикидывался, а на самом деле не мог понять, почему все делается вопреки цифрам и здравому смыслу. Для меня это тоже было загадкой.
— Мне китаец вообще такие цифры показывал, что в России смертность в этом году, в смысле первые три месяца, меньше, если считать среднемесячную цифру, чем в прошлом. Это с учетом коронавируса. Почему в прошлом году и намека не было на всю эту пандемию и самоизоляцию? Да, люди умирают, но так же, как от гриппа.
— Я, когда все это началось, — капитан лег на заднем сиденье, — вообще подумал, что это заговор: вакцина есть, но ее не продают, чтобы было больше заболевших и им продавать кучу лекарств. Аптеки и фармацевтические компании от подобной «эпидемии» останутся в большом выигрыше. То есть им выгодно раздувать панику, под это дело осваивать бюджеты, выделяемые на создание вакцины. Чиновникам тоже выгодно, деньги из бюджета получать. Вон, показывали, мужик, губернатор какой-то, на линии с президентом ошибся в расчетах в десять раз. Вместо двухсот пятидесяти миллионов насчитал два с половиной миллиарда! Невыгодна вся эта пандемия обычным людям, которым реально не на что еду покупать. И зарплаты, кажется, понизят после этой самоизоляции. Бизнес разорен, безработица жуткая, ну почему же, ради чего, для чего это допустили?
— Да тем, кому есть уже не на что, таких уже в России процентов шестьдесят, — я вспомнил эту цифру из какого-то свежего опроса. А еще в Москве начали орудовать банды. Гости из ближнего зарубежья, гастарбайтеры, кто был на заработках в Москве и сейчас, естественно, остались без работы, собираются в стайки по 2–3 человека, нападают на людей, отнимают не только деньги, но даже продукты.
— Опрос опросом, они могут их подтасовывать как им выгодно, как им нужно. Но я обратил внимание, что в Китае за всей этой пандемией ушла актуальность протестов в Гонконге, перестали показывать новости о притеснении уйгуров. Может, конечно, какая-то мощная цензура? — предположил Марк.
— В 2013 году профессор из Гарварда Гарри Кинг провел исследование китайских соцсетей. Он обнаружил, что цензура, — начал я рассказывать по памяти, — применяется в основном к тем сообщениям, которые могут спровоцировать реальные протесты и активные действия в отношении правительства. Гонконг подходит? Конечно, значит, под шумок можно под нож цензуры, и нормально. Также удаляются комментарии о нарушениях прав человека. Однако конкретные, подкрепленные доказательствами жалобы на действия властей и чиновников, как правило, никто не удаляет. Ученый сделал тогда вывод, что государство допускает определенный уровень критики, чтобы люди не чувствовали себя бесправными. Так что цензура есть.
— Мне-то кажется, что цензура и должна быть, как без нее? — рассуждал капитан. — Иначе со всех щелей полезут разные сволочи.
— Это да, — я согласился.
— Иван Борисович, а почему у вас с Администрацией Президента не срослось? — вдруг резко перешел с темы капитан.
Я вспомнил ту не очень красивую ситуацию…
— Я участвовал в выборах в Госдуму, после них меня пригласили в Администрацию Президента. Прошел собеседования, ждал какое-то время, пока ФСО проверяла, все, короче, нормально прошел. Взяли. Мне надо было выходить на работу через пять дней, ну и сижу я, значит, в ресторане, обедаю. Ко мне подсаживается человек, такой деловой, в костюме, лет пятьдесят на вид, и предлагает отдать мое место. Точнее, не отдать, а продать. Я отказываюсь, он начинает объяснять, что человек, которого они хотят посадить на это место, ждал его долго, что отец у него в МИДе работает, замминистра, и меня все равно через полгода выдавят. А тут деньги, мол, на и иди на все четыре стороны. Я думал, разводят, встретился с этим замминистра, реальный человек, жуткая карьеристская гнида, злой как пес с цепи, он обрисовал всю безнадежность ситуации, наобещал кучу проблем. Я не стал создавать конфликт, взял деньги и отскочил, так и не приступив толком к работе.
