Пульс громко стучит в ушах, я вижу все гораздо яснее, но как-то гротескно. В то же время боль утихает, но возникает сильное чувство, питаемое безумным страхом за Эйдана.
Мой дар вырывается из меня с такой силой, что я падаю назад. Человек отлетает от Эйдана. Его оглушительный крик эхом звучит еще несколько секунд, смешиваясь с испуганными криками ближайших к нам посетителей парка, и сменяется приглушенным звуком столкновения, по крайней мере, в двадцати метрах от нас.
– Черт! Ты еще круче, чем рассказывал Якоб! На тренировках этому научилась?
Я таращусь на Эйдана. Его глаза воодушевленно сверкают.
В то же время вокруг нас вспыхивает паника. Будто непроизвольный полет пьяного мужчины и его крик стали отправной точкой лавины.
Люди подпрыгивают, в суматохе удирают, натыкаются на рюкзаки, одеяла или других посетителей, которые торопятся и все еще не осознают происходящего. Фонари ослепляют, и кто-то бьет меня по спине с такой силой, что я спотыкаюсь об Эйдана.
Прежде чем успеваю отреагировать, он преодолевает крошечный промежуток между нами и обнимает меня.
– Пойдем, Эмма! Объясню тебе все позже, – шепчет Эйдан мне на ухо и горько смеется, – ну, по крайней мере, все, что я знаю. Не волнуйся, это не займет много времени.
Что происходит? Не получается сосредоточиться. Жар, исходящий от его тела, слишком велик. Все во мне горит. Знакомые языки огня вызывают дрожь. Мы просто замедлились на мгновение. Время должно остановиться сейчас. Нет прошлого, нет будущего, только легкий привкус опьянения. Закрываю глаза, чувствую, как Эйдан зарывается лицом в мои волосы. Мурашки разбегаются по коже.
Издалека доносится звук полицейской сирены и смешивается с пронзительным визгом девушек.
Эйдан резко отстраняется от меня, хватает за руку.
– Пойдем! Я отведу тебя к отцу!
Безопасность. Словно мы возвращаемся со свидания. Я вдыхаю и выдыхаю снова.
Тогда воспоминания ударяют меня по лицу.
Папа мертв.
Я отведу тебя к отцу! Звучит очень странно.
Его убийца улыбается мне. Колени ослабевают.
Прочь! Просто убирайся!
Чувствую, как будто ноги опутала чертова трава. Хуже того. Мои эмоции полностью заморожены. Словно кто-то задул свечу. Пока вокруг нас бушует хаос, я не могу думать о чем-то. Совершенная пустота.
Невозможно пользоваться телекинезом без эмоций. И так я сейчас умру. В прохладный вечер пятницы в Нью-Йорке.
– Он жив, Эмма.
Его глаза горят огнем. Эйдан безумен. Вина, должно быть, свела его с ума. Эта улыбка все еще держится на прекрасных губах. Даже когда тьма сгущается за спиной и что-то врезается в его висок.
Он падает без звука.
– Джек!
В моем голосе должно быть облегчение, но я слышу упрек. Зачем бить так сильно? Разве он не мог просто…
Мужчины и женщины в темных одеждах, пять, нет, шесть, окружают нас, словно появились прямо из-под земли. Они защищают нас от бегущей молодежи, как черная стена. Откуда? И прежде всего, чего они хотят от нас? Я смущенно оборачиваюсь вокруг и затем делаю шаг к Джеку.
– Предательница!
Лающий голос Джека болезненным эхом отдается в моем ухе. Я вздрагиваю. На его лбу вырисовывается глубокая морщина, уголки рта опущены вниз в отвращении.
– Ты с ума сошел? – возмущаюсь я. Прежде чем он успевает ответить, его взгляд перескакивает на гигантского человека, который поднимает Эйдана и просто перебрасывает через плечо. – Оставьте его! Кто…
– Пойдем со мной!
Кто-то хватает меня за руку так крепко, что я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать. Я поднимаю глаза и узнаю громилу. Это один из личных телохранителей Фаррана.
– Перестаньте! Мы с Джеком просто собирались найти Эйдана! – кричу я на него. – Верно?
Но Джек молчит.
– Я хотел освободить Эйдана. Но, очевидно, он вовсе не был заключенным. И ты не удивлена! Интересно, почему?
– Ты сказал Фаррану.
– Конечно! А как ты думала? Что я буду просто бездействовать и наблюдать за вами?
– Но я не собиралась поступать подобным образом! Не знаю, почему Эйдан внезапно нарисовался здесь.
– Расскажешь это господину Фаррану, – прерывает телохранитель и тянет меня за собой.
Я тащусь по траве рядом с ним. Кучка деревьев на восточной окраине луга, освещенная уличными фонарями, всего в ста метрах. Вороны, вероятно, припарковали свои машины там. Черт возьми! Если я хочу доказать, что не соврала, мне придется позволить Фаррану войти в мой разум. К сожалению, тогда он увидит и все остальное, что я ранее скрывала от него.
Вороны Фаррана смыкают защитное кольцо вокруг телохранителя, который все еще держит меня железной хваткой, и человека, который тащит Эйдана. Их головы беспрестанно крутятся в разные стороны, чтобы осмотреть местность, и они движутся так быстро, что мне приходится слегка бежать, чтобы не отставать.
И тогда у меня появляется новая мысль. Неужели соколы позволили Эйдану сбежать, потому что он ничего не помнит и теперь бесполезен?
Это не может быть правдой!
Мои глаза устремляются к неподвижной фигуре Эйдана. С каждым шагом его лоб стукается о спину телохранителя. Сколько времени человеку нужно проклинать себя, чтобы сойти с ума? Из-за слез на глазах его тело сливается с чернотой ночи. Во мне нарастает страх за него, как дикое злое животное, он душит каждое сомнение, которые я так заботливо взращивала в себе, как сорняки.
Чувство вины отпускает нас, только если нас прощают. Или мы сами прощаем себя. Иначе вина нас убивает.
Мама говорила это по телефону почти два года назад. Не знаю, о чем именно шла речь. Но так как я продолжаю бежать, отчаянно думаю только об одном. Прости Эйдана. Полицейские сирены заглушают шорох наших шагов, когда мы доходим до деревьев.
– Быстрее! – приказывает телохранитель Фаррана, сильнее сжимая мою руку.
Уверена, после этого у меня будут синяки. Но я стискиваю зубы, начинаю бежать и перестаю сопротивляться, чтобы ослабить его хватку. За низким забором уже видны два черных фургона с тонированными окнами. Подростки толпятся у узкого входа. Самые нетерпеливые перелезают через забор. Охранник тихо проклинает меня и отпихивает на несколько шагов от ворот.
– Давай! Перелезай и не вздумай выкинуть что-нибудь.
Наконец он отпускает мою руку. Я потираю болящее запястье. Выкинуть что-нибудь? Почему все считают, что я хочу сбежать? Мускулистый мужчина перепрыгивает через забор и забирает Эйдана из рук коллеги, чтобы он мог последовать за ним. Полицейские сирены становятся громче. Скоро они будут здесь. Металлический столб холодный, краска отслоилась в нескольких местах. Я подтягиваюсь и перекидываю правую ногу. Затем левую, приземляюсь на асфальт в трещинах. Начинается.
