– Боже, Пол! Дело никогда не дойдет до этого. Конечно, Эмма заманит их в ловушку. В конце концов, они захотят освободить Макэнгуса и моего сына, – она презрительно говорит это. Словно это шутка, но я чувствую ее напряжение и могу только надеяться, что Фарран не чувствует той же подозрительности.
* * *
Свет везде выключен, когда Кейтлин и я крадемся через проход к библиотеке. Поскольку она не знакома со зданием, экскурсию мне придется взять на себя. Но с каждым шагом, который приближает нас к цели, дыхание становится все более и более учащенным, я получаю все меньше и меньше воздуха. И это не из-за дыма, который проник во все углы школы воронов Инглвуда. Лица на картинах справа и слева от меня искажают насмешливые улыбки. Они оказались молчаливыми свидетелями, когда Джек пытался заманить меня в смертельную ловушку. Я перестаю задыхаться перед стеклянной дверью. Левый бок колет, словно я навернула пару кругов вокруг Центрального парка.
Когда охранник открывает дверь, я чувствую теплое прикосновение к своей руке. Кейтлин аккуратно сжимает мои пальцы и убирает руку прежде, чем человек перед нами поворачивается. Я уверена, что миссис Каллахан никогда не делает так с ним, чтобы ободрить. Это определенно знак расположения.
Будто в трансе, я нажимаю кнопку на фонарике. Свет загорается, как и голоса, предупреждающие об опасности, в моей голове, и я крепче цепляюсь за рифленый металл. Мать Эйдана стоит рядом с охранником в библиотеке, когда я иду, и глаза твердо цепляются за туннель с книгами, в конце которого дверь в новую жизнь блестит черным мерцающим огнем.
Или же смерть ожидает меня, если чувства шепчут неправильно.
Потому что еще один раз Фарран не простит меня.
В лесу
Стена прохладная.
Я прижимаюсь к ней правым плечом и наблюдаю, моя рука ложится на ручку двери, и жду. Фаррану не нужно много времени, чтобы приказать охранникам отступить, и на самом деле темнота всего в нескольких метрах сгущается в чернильно-черные фигуры, которые скользят вдоль окон библиотеки, пока не исчезают за углом.
Нужно закончить быстрее.
Я приоткрываю дверь, поспешно крадусь вслепую к середине стены деревьев и кустарников, контуры которых размыты в темноте и тумане. Холод прибавляется к моей усталости и вызывает покалывания в кончиках пальцев, похожие на комариные укусы.
– Эмма! – внезапно сердито кричит мама Эйдана позади меня. – Стой!
Как говорилось ранее, я настолько замедляю темп, чтобы она могла догнать меня, только когда доберусь до леса и выйду из охвата камеры. Фарран показал нам расположение каждого прибора ночного видения на карте. Они должны скрываться в безопасном месте. Никто ведь не в курсе, что у меня есть устройство для прослушивания. И Фарран не знает, что я потеряю его прямо сейчас.
Жар внезапно охватывает меня, и порыв тепла пронзает все тело, как миниатюрная комета, и сразу же опускается на землю справа от меня. Листья шуршат, окутывая меня облаком пара и дыма, у меня перехватывает дыхание от красно-желтого пламени в заплесневелой влаге. Тем не менее, я чувствую, как аромат кипящей лесной почвы заползает под одежду и в волосы. Глаза слезятся, но мне предстоит бежать, концентрируясь на том, что мы можем опоздать, и рисуя в своем воображении картины, что Эйдан или отец ранены или даже мертвы. Внутри возникают ощущения, будто меня туго связали и перекрыли доступ к кислороду.
Когда я направляю телекинез против матери Эйдана, высвобождающий взрыв настолько велик, что я боюсь причинить ей серьезный вред. Но она хороша. Через несколько секунд после того, как я бросила Кейтлин на землю, она спокойно встала и снова направила на меня огненный шар, которого можно избежать только при помощи резкого прыжка в сторону. Боже, так близко! Руки натыкаются на острый кустарник, и я приземляюсь на корни правым коленом. Хочется реветь от боли, откатываюсь в сторону со стоном, чертополох жжет кожу головы, прилипает к волосам, но сейчас они меня меньше всего волнуют. Я прощупываю коленную чашечку обеими руками, когда внезапно кто-то хватает меня за подмышки, тянет вверх и утаскивает в гущу леса. Прежде чем я успеваю издать хоть звук, чужая рука закрывает мне рот, и до меня доносится молодой мужской голос с испанским акцентом:
– Тихо, Франческо пытается защитить тебя.
О, правда?
Слева от меня из чащи вырывается массивная фигура, и мое сердце колотится быстрее, когда я вижу лицо Намары над собой.
– Проблемы со свекровью, девочка-ворон? – он широко улыбается.
В тот же момент Кейтлин Каллахан снова рычит, рыская вокруг в поисках меня, причем настолько близко, что уже слышны треск веток и шуршание листьев под ее ногами. Намара снова выпрямляется, быстро убегает влево, и я кусаю губы изо всех сил.
– Вот же дерьмо! – проклинает мой самопровозглашенный защитник, убирая мускулистую руку от моего лица, но в следующий момент она обхватывает мою шею так сильно, что невозможно дышать. Черт! Мне следует предупредить их, нужно помешать Намаре, чтобы он не причинил вреда миссис Каллахан, прежде чем мы все обсудим.
Мне страшно оттого, что незнакомый мне человек ужасно крепко прижимает меня к груди, так что передо мной уже танцуют звездочки. Намара укрылся за толстыми еловыми ветками, чтобы заманить Кейтлин сюда. Я чувствую, как мой пленитель напрягся, затаив дыхание. Его ноги сжимают мои и вдавливают их в мягкую лесную почву, как листья. Нет шанса пошевелиться в этом капкане, и недостаток кислорода уже дает о себе знать.
Ощущение паники охватывает все тело. И тогда я отпускаю ситуацию.
Мы вместе катимся вперед от ударной волны. Я зажмуриваюсь и закрываю руками, которыми пыталась оттолкнуть незнакомца, лицо, когда мы врезаемся в Намару. Мне повезло, что поцарапано только левое плечо. Удар пришелся на незнакомца, и его стальная хватка наконец исчезла. В суматохе извивающихся тел и под какофонию криков голос матери Эйдана раздается мягко, но резко:
– Одно движение, и я превращу вас, жалких предателей, в живые факелы.
ЧТО?
Миссис Каллахан тронулась умом? Даже если я ошибалась в ней и она все еще на стороне Фаррана, не подозревает об опасности, которая грозит ее сыну, ее слова не соответствуют обговоренному плану.
Кто-то хлопает в ладоши, и этот звук заставляет меня поднять голову и нарушить ее просьбу, я поворачиваюсь вправо. Темнота превращается в высокую стройную фигуру, которая движется к нам, и хлопки замолкают, как будто чернота ночи поглотила их. Когда фигура начинает говорить, холод бежит по позвоночнику:
– Браво, дорогой. Покажи им, из чего ты сделан, а после заберем Эйдана и уберемся отсюда.
Спасайся!
Свет фонарика падает на лицо и ослепляет меня, и я могу только догадываться о том, что перед нами Джеймс Каллахан. И, держу пари, у него в руке пистолет. Мать Эйдана рассказала о плане мужу?
Я чувствую движение за спиной.
