Держа младенца на руках, Чжэн Чэнь смотрела на пищащий розовый комочек, готовая расплакаться.
– Товарищ Чжэн, вы должны радоваться, – улыбнулась стоящая рядом акушерка.
– Он плачет так жалобно, словно понимает, какое тяжелое будущее его ждет! – всхлипывая, сказала Чжэн Чэнь.
Переглянувшись, врачи и медсестры загадочно улыбнулись, после чего пододвинули койку к окну и раздернули занавески, чтобы молодая женщина смогла выглянуть наружу. В палату хлынул яркий солнечный свет, Чжэн Чэнь увидела молчаливые небоскребы под голубым небосводом, непрерывный поток машин и редких людей, гуляющих по площади перед главным зданием больницы. Город был таким же, как и накануне. Казалось, ничего не изменилось. Молодая женщина озадаченно оглянулась на врача.
– Началась генеральная репетиция, – сказала врач.
– Что? Мы уже в мире детей?
– Совершенно верно. Репетиция идет уже больше четырех часов.
Первой реакцией Чжэн Чэнь было поднять взгляд на лампы над головой, что, как она впоследствии узнала, было самым распространенным откликом на известие о генеральной репетиции, словно исправная работа ламп являлась убедительным свидетельством того, что в мире все нормально. Лампы горели. Предыдущую ночь, канун генеральной репетиции, Чжэн Чень провела, забывшись в бреду; ей снилось, что весь город пылает, на центральной площади никого нет, и кроме нее, вокруг не осталось ни единой живой души. Но вот сейчас у нее перед глазами был мир детей, спокойный, безмятежный.
– Взгляните на наш город, товарищ Чжэн, – сказала девочка-медсестра. – Он гармоничный, словно легкая музыка.
– Ваши представления о мире детей оказались абсолютно правильными, – добавила врач. – Мы были настроены слишком пессимистично. Похоже, дети справятся. Как знать, быть может, даже лучше нас. Ваш ребенок не столкнется с трудностями, которых вы опасались. Он вырастет счастливым и радостным. Ну как, увидев наш город, вы теперь сможете отдохнуть?
Какое-то время Чжэн Чэнь смотрела на безмятежный город, слушая отдаленные звуки, похожие на тихую музыку. Но только это был великолепный реквием, и молодая женщина, слушая его, почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы. Младенец у нее на руках перестал плакать и впервые открыл глазки, чтобы в недоумении посмотреть на незнакомый мир. Чжэн Чэнь почувствовала, как сердце у нее растаяло, испарилось и исчезло, и вся ее жизнь полностью перешла в это крохотное существо у нее на руках.
* * *
У руководителей страны, собравшихся поздно вечером в ГИЦ, работы было мало. Всеми отраслями хозяйства занимались соответствующие министерства, и руководители по большей части лишь наблюдали за ходом репетиции.
– Говорил же я, у нас получится лучше! – возбужденно повторял Хуахуа, глядя на доклады о ходе репетиции, появляющиеся на большом экране.
– Мы еще ничего не сделали, – покачал головой Очкарик. – В тебе говорит слепой оптимизм, но ты должен понимать, что взрослые по-прежнему рядом. Мы еще не на рельсах, протянутых над пропастью.
Хуахуа не сразу понял смысл его слов. Он повернулся к Сяомэн.
– Жизнь становится очень трудной, когда в семье остались одни только дети, а тут речь идет о целой стране, – сказала та, глядя сквозь ставшие прозрачными стены на мерцающие огни Пекина вокруг.
Дети посмотрели вверх, сквозь прозрачный потолок, на скопления белых огней на ночном небе, настолько ярких, что редкие облака были окрашены серебром, а на полу лежали отчетливые тени. В последнее время такие огни вспыхивали все чаще и чаще. Дети знали, что это взрывы ядерных бомб в открытом космосе, за многие тысячи километров от Земли. Все ядерные державы договорились о полном уничтожении всего ядерного арсенала до передачи мира детям, чтобы тем досталась чистая планета. Большинство зарядов взорвались в космосе, но некоторые перешли на орбиту вокруг Солнца, и их приходилось выявлять и уничтожать уже в Эпоху сверхновой.
– Сверхновая научила человечество ценить жизнь, – заметил премьер Госсовета, наблюдая за вспышками.
– У детей врожденная любовь к миру, – добавил кто-то. – В мире детей войны отомрут сами собой.
– Знаете, совершенно неправильно называть сверхновую Мертвой звездой, – сказал Председатель КНР. – Если рассуждать отвлеченно, все ключевые элементы, образующие наш мир, возникли при взрыве звезды. Железо и кремний, из которых состоит наша планета, и углерод, являющийся основой жизни, были выброшены в космос при взрыве сверхновой, произошедшем в бесконечно далеком прошлом. И даже если теперь наша сверхновая принесет жуткую смерть всему живому на Земле, возможно, где-то в другой части Вселенной она зародит жизнь, еще более поразительную, чем наша. Сверхновая – не Мертвая звезда. На самом деле она созидатель! Человечеству повезло, ибо если бы ее лучи были чуть сильнее, на Земле никого бы не осталось. Или даже хуже, остались бы одни младенцы в возрасте до двух лет! Быть может, для нас эта звезда счастливая. Совсем скоро на всей Земле останется только полтора миллиарда человек, и в одночасье решатся многие проблемы, прежде грозившие человечеству. Окружающая среда постепенно восстановится. Промышленность и сельское хозяйство, работая даже на треть прежних мощностей, полностью удовлетворят потребности детей, и они будут жить в немыслимом изобилии. Не имея необходимости постоянно думать о том, как себя прокормить, дети получат больше времени на науку и искусство и построят мир лучше нынешнего. И когда Земля подвергнется удару следующей сверхновой, человечество наверняка уже будет знать, как защититься от ее смертоносных лучей…
– К этому времени мы уже научимся самостоятельно вызывать вспышку сверхновой, чтобы, обуздав ее энергию, покинуть пределы галактики! – перебил его Хуахуа.
Его слова были встречены громом аплодисментов.
– В том, чтобы воображать будущее, – радостно продолжал Председатель КНР, – вы, дети, всегда на шаг впереди взрослых. Мы счастливы, что нам представилась возможность быть рядом с вами. Товарищи, впереди нашу страну ждет светлое будущее. И давайте сохраним такое отношение к жизни до самых последних минут своей жизни!
Обратный отсчет
Наконец пришло время прощаться, и все, кто старше тринадцати, собрались на так называемых «конечных сборных пунктах», чтобы отправиться на встречу со смертью. Большинство людей Обыкновенной эпохи уходили тихо, не поставив в известность своих детей, предоставив тем заниматься своим делом. Впоследствии историки пришли к выводу, что это решение было абсолютно правильным, поскольку мало кто обладал духовными силами, чтобы вынести величайшее расставание в истории человечества. Если бы все решили напоследок еще раз увидеть своих детей, вполне вероятно, человеческое общество полностью разрушилось бы.
Первыми ушли тяжелобольные и те, без кого могли обойтись. Они пользовались различными видами транспорта, на которых одни непрерывно разъезжали туда и обратно, другие совершали путешествие только в один конец и больше не возвращались.
