– Дамы и господа, – объявил дирижер оркестра, – следующая мелодия посвящается этим десяти королевам.
Оркестр заиграл «Посвящение Элизе» Бетховена, и в его исполнении нежная мелодия для фортепиано осталась такой же трогательной, получившись еще более трогающей за душу. Окунувшись в музыку, дети почувствовали, что мир, жизнь и будущее будут такими же прекрасными, как эти десять солнц, и такими же очаровательными.
Когда музыка закончилась, Дейви вежливо поинтересовался у Грина:
– А как насчет супруга королевы?
– Это также будет решено на выборах. Разумеется, им станет самый красивый и очаровательный мальчик.
– Кандидаты уже есть?
– Пока что нет. Появятся после того, как выберут королеву.
– Да, конечно. Нужно будет прислушаться к мнению королевы, – кивнул Дейви. Затем, демонстрируя свойственный ему американский прагматизм, добавил: – И еще один вопрос: как столь юная королева сможет родить принца?
Вместо ответа Грин фыркнул, выражая презрение к невоспитанности Дейви. Среди присутствующих детей мало кто разбирался в интимных проблемах, поэтому все смущенно притихли. Наконец молчание нарушил Пьер:
– Я так понимаю, все будет вот как. Брак станет… ну… символическим, вот оно, то самое слово. Королева и ее супруг не будут жить вместе, как взрослые. И детей они заведут, только когда сами повзрослеют. Правильно?
Грин кивнул, как и Дейви, показывая, что он все понял. После чего робко заметил:
– Ну… я хотел бы поговорить об этом красивом мальчике.
При этих словах президент изящно развел руками в белых перчатках.
– Почему вас это так интересует?
– Я имел в виду… – еще больше робея, сказал Дейви. – Поскольку кандидата еще нет…
– Совершенно верно, нет.
Если бы Дейви смог оробеть еще сильнее, он бы это сделал. Показав указательным пальцем на себя, он спросил:
– А как насчет меня? Я для этого подхожу?
Окружающие захихикали, вызвав недовольство президента.
– Тихо! – рявкнул тот, после чего повернулся к Грину и стал терпеливо ждать ответа.
Медленно отвернувшись к столу, британский премьер взял пустой бокал и едва заметным жестом попросил официанта наполнить его. Затем Грин поднес полный бокал Дейви и подождал, когда поверхность станет гладкой.
– Взгляните на себя, – сказал он.
Гости взорвались хохотом. К ним присоединились официанты и музыканты военного оркестра, и вскоре уже все неудержимо смеялись над президентом, а больше всех развеселилась глава администрации Бинс.
У Дейви, стоящего посреди хохочущей толпы, исказилось лицо. Сказать по правде, внешность у него была что надо; если бы он был не американцем, а гражданином Великобритании, его бы взяли в число претендентов. Разумеется, злорадство гостей вызвало недовольство президента, однако больше всего его разозлил Грин. В ходе встреч с главами государств – членов НАТО его больше всех выводил из себя именно британский премьер. Не успел Грин прилететь в Соединенные Штаты, как сразу же начал просить – сталь, нефть и в первую очередь оружие. Три атомных авианосца класса «Нимиц» стоимостью по пять миллиардов долларов каждый и восемь атомных подводных лодок, вооруженных баллистическими ракетами, по два миллиарда, одним махом, словно желая возродить Королевский военно-морской флот времен адмирала Нельсона. Что еще хуже, Грин хотел получить территории. Сначала просто вернуть несколько бывших колоний в Тихом океане и на Ближнем Востоке, но затем премьер развернул старинный провонявший пергамент XVII века, карту без меридианов и параллелей, в районе Северного и Южного полюсов белые пятна, очертания обеих Америк и Африки с большими неточностями. Грин показал Дейви на карте территории, в прошлом принадлежавшие Англии (но только не упомянув об английских колониях в Северной Америке, существовавших до Войны за независимость). Он выразил уверенность, что вследствие особых отношений между Великобританией и Соединенными Штатами, даже если Соединенные Штаты и не будут помогать возвращать эти земли, они, по крайней мере, не будут этому препятствовать, поскольку скудная территория, которую в настоящее время занимает Великобритания, страшно непропорциональна тому огромному вкладу в западную цивилизацию, сделанному страной на протяжении нескольких столетий. Во время двух мировых войн Соединенное Королевство было ближайшим союзником Соединенных Штатов, причем во Вторую мировую войну Великобритания истощила свои силы, защищая Британские острова и не позволяя нацистам пересечь Атлантику, однако после окончания войны начался ее стремительный закат. И вот настало время разделить пирог заново; определенно, дети дяди Сэма будут не такими скаредными, как их отцы и деды! Однако когда Дейви потребовал разместить на территории Великобритании густую сеть баллистических ракет среднего радиуса действия, чтобы подготовиться к наступлению НАТО на восток, Грин тотчас же стал непоколебимым, словно «железная леди»
[19], и заявил, что его страна, как и вся Западная Европа, не собирается становиться ареной ядерной войны. Никаких новых ракет: больше того, Британия будет выводить уже имеющиеся… И вот теперь в довершение всего Грин осмелился шутить над президентом Соединенных Штатов, в духе разорившегося аристократа, которому страстно хочется изображать былое величие. При этой мысли у Дейви вскипела кровь, и он врезал Грину кулаком в подбородок.
Неожиданный удар отправил худенького премьер-министра, насмешливо протянувшего Дейви в качестве зеркала бокал с вином, задом на банкетный стол. В зале воцарилось всеобщее смятение. Дети с недовольными криками обступили американского президента. Грину с трудом удалось подняться на ноги. Не обращая внимания на черную икру и майонез, которыми был перепачкан его смокинг, он первым делом поправил галстук. Ему помогал министр иностранных дел, крепкий, задиристый мальчишка, бросившийся было на Дейви, но остановившийся по знаку Грина. Пока премьер-министр поднимался с пола, его настроение перешло от перегретого возбуждения к ледяному спокойствию. Он понимал, что сейчас не время размениваться по пустякам. Среди всеобщего хаоса он единственный сохранил завидное самообладание. С аристократическим изяществом Грин выставил указательный палец правой руки и обратился к министру иностранных дел совершенно обычным тоном:
– Будьте любезны, подготовьте официальный дипломатический протест.
Защелкали фотовспышки журналистов, и на следующий день большие фотографии Грина, в смокинге, вымазанном мороженым всех цветов радуги, поднимающего палец, появились во всех ведущих новостных каналах, сообщая Европе и Америке о благородном поведении британского премьер-министра. Грин использовал по полной этот подарок судьбы, в то время как Дейви оставалось только ругать себя последними словами за излишнее пристрастие к спиртному. Оказавшись перед толпой разъяренных юных глав государств и злорадных журналистов, президент начал оправдываться:
