– Первым делом мы упростили танковый бой до двух танков, движущихся друг навстречу другу по ровной двухмерной плоскости. На самом деле таких условий не существует, точно так же, как в реальном мире не существуют геометрические точки и прямые, но зато это позволит вам отчетливо представить себе основные элементы танкового боя. В наш век решающие факторы – это выстрелить первым и поразить цель первым снарядом. Параметры эти не складываются, а умножаются; если любой из них равен нулю, результат также будет нулевым. Примечательно то, что параметры противоречат друг другу: чем раньше выстрелить, тем больше расстояние до цели и тем меньше вероятность попадания, и наоборот…
Этот урок год назад преподал юным танкистам взрослый офицер, и вот сейчас его слова прозвучали в голове Ван Жаня, даже несмотря на то, что теперь он чувствовал, что все это чепуха. Теперь уже сам Ван Жань мог бы учить того полковника, поскольку тот никогда не участвовал в настоящем танковом бою; в противном случае он научил бы Ван Жаня и остальных детей чему-нибудь более полезному. Ну да, полковник упомянул о том, что система управления огнем модифицированного «Абрамса» на дистанции одной мили обеспечивает поражение цели первым снарядом с вероятностью семьдесят восемь процентов, однако он не понимал истинного смысла этой цифры. А Ван Жань сейчас понимал ее. Он теперь со смехом вспоминал, как он сам и его юные товарищи по оружию, начиная службу в бронетанковых войсках, мечтали уничтожать десятки вражеских танков. Теперь их цель состояла только в том, чтобы поразить неприятельский танк раньше, чем тот подобьет их танк, и тем самым выйти победителем в дуэли. Добиться этого было крайне нелегко; но если все китайские дети выполнят это, они победят в состязании.
Обе стороны выпустили осветительные ракеты, и окружающая местность озарилась зеленоватым светом. Ван Жань смотрел в перископ на желтоватое марево вокруг и видел облако пыли, поднимаемое танком с бортовым номером сто восемь, движущимся правее впереди. Внезапно желтая пыль в видоискателе озарилась яркой красной вспышкой. Когда пыль осела, мальчик увидел, что сто восьмой номер остановился и горит, извергая клубы черного дыма. Его танк продолжал мчаться вперед, и «сто восьмой» остался позади. Справа вспыхнул еще один танк, также быстро оставшийся позади. Бой только начался, а китайские дети уже потеряли два танка. Вдруг прямо впереди взметнулся столб земли; танк на полной скорости въехал в него, и послышался стук камней и осколков, барабанящих по броне. Вражеский бронебойный снаряд с хвостовым оперением, выпущенный из гладкоствольной пушки, упал, не долетев до цели. Теперь танк Ван Жаня оказался в голове боевого строя, и мальчик услышал в шлемофоне голос подполковника, командира батальона:
– Цели прямо впереди! Беглый огонь!
И снова полная чепуха. Как и в предыдущем бою, в критический момент командование не смогло предоставить необходимую информацию. Оно только мешало своими приказами. Танк Ван Жаня сбавил скорость, очевидно, чтобы открыть огонь. Мальчик прильнул к окуляру прицела и в зареве осветительных ракет сначала увидел на горизонте столбы пыли, поднимающиеся к небу, а затем разглядел в основании каждого столба по черной точке. Он увеличил разрешение, и точка превратилась в танк «Абрамс». Сперва Ван Жаню показалось, что вражеский танк не имеет ничего общего с фотографией, на которой он был похож на две скрепленных вместе стальных болванки. Сейчас же поднимающая столб пыли бронированная машина выглядела маленькой, игрушечной. Поймав «Абрамс М1А2» в перекрестье прицела, Ван Жань нажал кнопку, превратив вражеский танк в магнит, неумолимо притягивающий к себе 120-миллиметровую гладкоствольную пушку, и теперь какие бы движения ни совершал «Тип-99», дуло орудия останется наведенным на цель, подобно стрелке компаса. Нажав спусковую педаль, Ван Жань увидел, как из дула пушки вырвалась огненная вспышка, а волна пороховых газов подняла облачко пыли в нескольких метрах впереди. Через несколько мгновений впереди разорвался снаряд. Только огонь и дым, никаких взметнувшихся комьев земли, и Ван Жань понял, что добился попадания. Неприятельский «Абрамс» какое-то время еще двигался вперед, извергая клубы дыма, но мальчик понимал, что еще совсем немного, и вражеский танк остановится.
Ван Жань перевел перекрестье прицела на другую цель, но тут откуда-то снаружи донесся оглушительный грохот. Шлемофон обеспечивал великолепную звукоизоляцию, но Ван Жань понял, что звук был очень громким, поскольку все его тело, содрогнувшись, онемело. В окуляре прицела стало темно, мальчику внезапно обожгло ноги, как бывало, когда его еще совсем маленьким отец сажал в ванну с горячей водой. Однако сейчас жар быстро стал невыносимым, и Ван Жань, опустив взгляд, увидел, что внизу разверзлась настоящая преисподняя: весь корпус танка был объят пламенем. Автоматически сработала система пожаротушения, заполнившая башню белым туманом, загасившим огонь. Тут до Ван Жаня дошло, что похожий на обугленную ветку черный предмет у него под ногами шевелится. Обожженная рука. Мальчик схватил руку, гадая, кому она принадлежит – механику-водителю или заряжающему; однако ни тот, ни другой не могли быть такими легкими. Ван Жэнь быстро понял, в чем причина: он втащил в башню только верхнюю половину туловища, почерневшую, нижняя часть груди все еще была охвачена пламенем. Рука его задрожала, пальцы разжались, и обгоревшая половина туловища упала обратно. Ван Жань так и не смог понять, кто это был и почему рука еще шевелилась. Открыв люк, он как можно быстрее выбрался из башни. Танк продолжал двигаться вперед, мальчик скатился по машинному отделению корпуса и тяжело упал на землю, окутанную дымом от горящего танка.
Когда порыв ветра разогнал дым, Ван Жань увидел застывший впереди танк. Дым рассеялся, однако изнутри все еще выбивалось пламя. Теперь мальчик сообразил, что танк был подбит кумулятивным снарядом, который прожег броню направленной струей раскаленных газов, превращающей все внутри в огненное горнило. Он отполз назад мимо других горящих танков. Обгорелый комбинезон лохмотьями болтался на ногах. Услышав глухой удар, Ван Жань обернулся: его танк взорвался, превратившись в огненный шар, окутанный дымом. Только теперь он ощутил сильную боль в ногах и уселся прямо на земле, окруженный взрывами и пламенем, под разноцветными лентами полярного сияния, мерцающими на небе сквозь пелену густого дыма. Его обдало холодным ветерком, и у него в голове снова прозвучали слова инструктора-подполковника:
– …самым сложным является групповой бой. Итак, наше и неприятельское танковые формирования в математическом плане можно представить как две матрицы, и тогда сражение превратится в перемножение этих матриц…
«Вздор! Полный вздор!» Даже теперь Ван Жань понятия не имел, как перемножаются матрицы. Обведя взглядом поле боя, он тщательно подсчитал количество подбитых танков с обеих сторон. Теперь требовалось определить относительное соотношение потерь.
* * *
Через три дня, все еще подволакивая раненую ногу, Ван Жань получил назначение в третий танк, опять в качестве механика-водителя. Китайские дети еще затемно выдвинулись к месту следующего состязания. Больше сотни танков выстроились вдоль длинной кирпичной стены для игры с разрушением стен. По команде они и их соперники, застывшие за второй стеной, проходящей параллельно в десяти метрах перед первой, проломят стены и вступят в бой друг с другом. Это состязание требовало быстроты реакции, и ключ к победе лежал в построении боевых порядков, а не в мастерстве наводчиков, поскольку на такой близкой дистанции можно будет вести огонь практически не целясь. Инструкторы-взрослые, обучавшие юных танкистов в Обыкновенную эпоху, не могли даже представить себе, что их ученики будут вести огонь в упор, с расстояния нескольких метров, и уж тем более, что команду стрелять будет отдавать судья-швейцарец, наблюдающий за полем боя из висящего в воздухе вертолета.
