«Каждому положено Царство Небесное, если он не отрицает его…» – хитро прищурился Ирин.
«Как юрист, я очень серьезно отношусь к тому, что положено по закону… – я старался, чтобы мои мысли не путались, хотя своего тела я уже не чувствовал, и это ввергало меня в панику. – И я уж точно не из тех, кто отрицает очевидное».
«Я не уверен, что мы сможем подняться на Небо. Вес грехов слишком велик, – виновато заерзал Ирин, осторожно придвигаясь совсем близко. – Личные связи с Темными силами – это одно. Но гнев, тщеславие, ложь. Все это очень тяжело. Вы умираете, Антон Олегович. Не настало ли время исповедаться?»
И я заговорил. Это не было странно, не казалось неуместным. Мы были совершенно одни, продавщица цветов в углу, кажется, была мертва. Мне тоже предстояло умереть, я очень хорошо это понимал и надеялся только успеть по-настоящему раскаяться во всех грехах. Они держали меня, как тяжелый камень, но у меня был шанс от него избавиться.
Мне не было известно, стало ли мое воскрешение после чудесного избавления Преисподней от уничтожения проявлением гордыни и эгоизма, но я просил за это прощения. Возможно, если бы я сделал тогда другой выбор и остался в Аду, где мне, в общем-то, самое место, сейчас все могло бы повернуться иначе. Астарота надо было заставить бросить пить и лучше заниматься своей работой, а перед Ясмин не пришлось бы извиняться.
Я просил прощения за то, что относился к ней, а также к Ирину, который служил мне помощником, как к чему-то обыденному. Все, кто окружали меня в жизни, будь то порождения Зла или представители Небес, были важны и сыграли свою роль, и я не имел права не ценить их. Мне было жаль, что я был слишком зациклен на себе, и теперь я отлично понимал, что это мешало мне видеть картину мира в целом. Если бы я обратил внимание на Ясмин, возможно, у меня получилось бы убедить ее не совершать все эти ужасные вещи.
Мне было стыдно перед Астаротом за то, как мы расстались. Я был зол на него, стремился уйти из Ада, где со мной обращались лучше, чем с многими. Оценить этого я не мог – был слишком эгоистичен. То, что Астарот – демон из Преисподней, никак меня не оправдывает. Библия учит следить за собой, а не за другими.
Я умолял простить меня за то, что из-за моего поведения страдали другие люди. Мне хотелось узнать, что с Алисой, есть ли у нее шанс встать на ноги, но Ирин не стал прерываться, все-таки исповедь – это разговор с Богом. Я попросил прощения и у Бога тоже за то, что был слишком настырным в своих попытках попасть в Рай. Я не жил хорошо, праведно или по-доброму. Я провел жизнь в попытках организовать себе дорогу на Небеса. И теперь, на пороге смерти, я все равно оказался отягощен грехами, так что выбранный мною путь никак не мог быть верным.
Раскаиваться во лжи было не трудно. Я знал, что врал и юлил, и делал я это осознанно, что только усложняло ситуацию. Я не собирался оправдываться, ложью ничего хорошего добиться было нельзя. Мне также было жаль, что я причинил много неприятностей своим гневом и раздражением, от которого страдали все, от Ирина до бабушек-клиенток, приходивших ко мне за помощью. Мне пришлось признаться и в лицемерии тоже: казалось, что мне жаль их, но я не был уверен, что это чувство во мне было искренним.
«Мне кажется, становится легче!» – возрадовался Ирин, но я видел, что этого не достаточно. Ангел вряд ли мог хорошо притворяться.
«Я уже едва соображаю…» – признался я, чувствуя себя опустошенным. Кажется, весь магазин уже был залит кровью. Каждый вздох давался все тяжелее.
И тут колокольчик, висевший на двери темного цветочного магазина, зазвенел. Появилась, а потом расширилась щель в проходе, но никого не было видно. Визитер полз по полу, шелестя опавшими лепестками растений.
– Ничего себе, вы тут устроили! – раздался знакомый голос, и я подскочил бы, если б мог. – Романтический вечер на двоих? Этюд «двое в розах»? Всегда знал, что в Раю там какой-то странный, закрытый клуб для мальчиков.
– Астарот, – с нотками усталой обреченности поздоровался Ирин, смотря на пол. К нам ползла блестящая коричневая змея с давно знакомыми мне красными глазами и бараньими рогами, которые в этой форме пришлось уменьшить в размере.
– Сладкий мальчик, – скривилась змея, но потом демон понял, что с Ириным все равно придется разговаривать, ведь я был уже почти без сознания. – Что тут у вас? Совсем плохо? – спросил Астарот. Ирин кивнул. – Предложил бы уютный шалаш Ленина в Аду, конечно, в ипотеку, но в его положении выбирать не приходится.
Я с трудом повернул голову и посмотрел на змея. Демон все еще не мог прийти на Землю в собственном обличье, значит, Апокалипсис пока не начался. Змея окинула меня взглядом горящих глаз-бусинок, вздыхая. Выглядел я не самым лучшим образом.
– Это просто кошмар, Шальков, но ты – хороший парень. Только хороший парень может помогать силам Зла без предубеждения, руководствуясь при этом не их интересами и даже не своими, а интересами человечества, – Астарот свернулся кольцами, положив плоскую голову мне на плечо. – Ну, еще дурак, конечно, может так делать, но об этом поговорим как-нибудь потом.
– Я не справился, герцог… – на последнем издыхании признался я, рискуя, что это будут мои последние слова. – Простите меня.
– А я тебя и не виню. У нас в Аду с этим проще, мы тут не стремимся к идеалу, – покачал хвостом змей. – Работу ты проделал и, в общем-то, нашел Смерть. Именно в этом и заключалась наша сделка. Поэтому я, Шальков, исполняю свою часть нашей с тобой договоренности.
Ирин удивленно посмотрел на Астарота, так как был не в курсе, о чем речь. В его глазах это выглядело, как сделка с демоном, коих я заключил уже немало. Ангел, кажется, был в ужасе. Астарот мог бы, конечно, насладиться моментом и мучить бедного мальчика неизвестностью, но времени оставалось слишком мало. Герцог понимал, что мне недолго осталось.
– Как мы с тобой и договаривались, Антон, все твои грехи, совершенные преднамеренно и непреднамеренно в период работы на Ад, я, как герцог-демон, аннулирую, не засчитываю и за грехи вообще не считаю, – заявил змей. Ирин запутался окончательно, но перемены в моем душевном состоянии почувствовал и даже обрадовался. – За меня и Ад не беспокойся. Мы не в обиде, и ничего плохого ты нам не сделал. Ты – человек с высшим образованием, сейчас бы волноваться о том, что какие-то черти подумают! Иди к Богу.
Явление Астарота принесло мне облегчение и спокойствие. И дело было не в техническом аннулировании моих прегрешений. Я просто был рад, что Астрот пришел, что Лилит не закатала его в глину, что Апокалипсис еще не наступил. Какой жалостью было умирать сейчас, без возможности как-то предотвратить надвигающуюся катастрофу.
– Если получится, то обратите внимание товарищей из верхнего пентхауса на то, что тут происходит, – попросил Астарот, обращаясь и ко мне, и к Ирину. – А если нет, то отдыхайте и наслаждайтесь представлением.
Герцог свернулся рядом со мной, прикасаясь холодной змеиной кожей к руке и покачиваясь из стороны в сторону. Двигаться я уже не мог совсем, но змея заворожила меня, и вскоре я закрыл глаза. Дальше последовала непродолжительная темнота. Хотелось поспать хотя бы неделю, но Ирин растолкал меня, помогая встать.
