Краем глаза Арчет заметила какое-то движение – огненный дух внезапно поплыл вверх, к условному центру пространства, в котором они находились, в паре десятков ярдов от пола. Арчет медленно выпрямилась и, глядя вверх, увидела, как дух расплющился и разжирел, превратившись в безупречный шар, а затем начал медленно вращаться. В то же время постоянная волнистая рябь вдоль его боков, которая так напоминала короткие жестикулирующие язычки пламени во время путешествия, теперь уменьшилась до едва заметной дрожащей линии, беспокойного экватора, который метался взад и вперед по сферической поверхности, как будто в поисках чего-то.
– Госпожа? – Рядом появился Канан Шент, который с самой гибели дракона относился к ней с навязчивой заботой.
Она кивнула:
– Да, вижу. Есть ощущение, что это конец нашего пути.
– Итак… люди.
Голос Кормчего, который ни с чем нельзя было перепутать: звучные слова на высоком кирском грянули откуда-то с потолка, и в них, как обычно, слышались скрытые нотки истерического веселья. Мрачная улыбка мелькнула на губах Арчет и исчезла без следа.
Она сделала шаг вперед, прочь от Шента и остальных.
– Взгляни повнимательней, Кормчий. Я кир-Арчет из клана Индаманинармал, хранитель-регент Ан-Монала и последняя оставшаяся исполнительница Кириатской миссии. Меня послал к тебе Стратег Тараланангарст.
– Да. С людьми.
– Есть проблемы? – огрызнулась она.
– Не у меня.
По всей видимости удовлетворившись своим находчивым ответом, Кормчий замолчал. Огненный дух плавно спустился к ним, вернувшись в прежнюю форму. Где-то под сводами завизжали, проснувшись, железные механизмы – посыпались дождем те же яркие искры во мраке, которые она видела с Эгаром на спасательных палубах Ан-Кирилнара, когда подъемники пробудились после долгого бездействия. Арчет увидела, как нечто огромное и оснащенное щупальцами медленно развернулось в дальнем конце помещения, под потолком. Ей показалось, что она узнает эту штуковину.
За спиной кто-то ахнул, раздался множественный скрежет обнажаемой стали. Она вскинула руку, чтобы пресечь панику в зародыше.
– Всем стоять. – По рассеянности заговорила на высоком кирском – «Возьми себя в руки, Арчиди». Снова перешла на тетаннский: – Стойте спокойно, вы все. Здесь не о чем беспокоиться.
Похожая на щупальце штуковина вынырнула из тени, и оказалось, что это совершенно неопасный – ну, с точки зрения Арчет – и к тому же банальный грузоподъемный придаток, бегающий по железным рельсам на сводчатом потолке. На мгновение он завис в дальнем конце зала над кажущейся беспорядочной грудой темного железного оборудования, которая возвышалась на пятьдесят футов. Затем множество гибких конечностей ринулись вниз и начали с громким лязгом самозабвенно копаться в этом бардаке. Штуковины наклоняли и переворачивали контейнеры размером с небольшие корабли, переставляли огромные штабеля металлических листов, чтобы расчистить пространство, поднимали и убирали в сторону громоздкие устройства непостижимого назначения. Казалось, происходящее не имело никакого смысла, а шум, которым оно сопровождалось, был оглушительным.
– Мы разгневали его, госпожа? – крикнул ей в ухо Шент.
Она покачала головой, продолжая наблюдать.
– Он просто что-то ищет.
В конце концов кран извлек три предмета из груды, которую обыскивал, а затем отступил, по-видимому, удовлетворенный. Он тащил свою добычу через зал, визжа и сыпля искрами на пути: длинный виток чего-то похожего на гигантские металлические кишки, круглый контейнер с куполом почти тридцати футов в поперечнике и по крайней мере столько же в высоту и устройство, которое напоминало Арчет не что иное, как огромную жесткокрылую летучую мышь из золота с тускло-серым блюдом для фруктов на голове.
Приблизившись к ним, кран остановился. Три его изогнутые руки опустили контейнер на плоскую сторону так осторожно, что при соприкосновении с полом он едва издал звук. Еще две поднесли конец металлической «кишки» к определенному месту на изгибе купола. На поверхности контейнера проснулись цвета, головокружительно завертелись, а потом собрались в одно радужное пятно прямо под выставленным концом трубы. Пятно делалось все ярче, пока на него не стало больно смотреть. Раздалось резкое яростное шипение и хлопок, а затем сияние погасло, оставив пятна в поле зрения Арчет. Там, где раньше был свет, теперь в куполе из сплава зияло отверстие, идеально гладкое и, по-видимому, безупречно подходящее для металлической «кишки», которая зависла над ним. Придатки крана вставили трубу на место, и она закрепилась там с еще одной короткой вращающейся вспышкой. Придатки потянулись назад, а затем весь кран поднялся, отступая вверх, унося другой конец «кишки» и огромную летучую мышь с золотыми крыльями, а вместе с ней и тарелочное устройство обратно в затененное пространство под потолком.
Скрежет и брызги искр прекратились.
Все стояли, уставившись на контейнер, и ждали. Арчет почувствовала на себе их взгляды. Она прочистила горло.
– Нам нужно воспользоваться твоим, э-э, воздушным транспортом, чтобы…
– Да, я уже в курсе вашего положения. Посланец Стратега не только доставил вас сюда, но и дал конкретные инструкции. Наблюдайте.
На поверхности контейнера с куполом опять пробудился водоворот цветов, который сошелся в одно блистающее пятно. Когда оно поблекло, на его месте возник узкий дверной проем. Огненный дух метнулся вперед, на мгновение завис в только что сотворенном проеме, а потом скользнул внутрь.
Арчет нахмурилась.
– Что это?
– Следующий этап вашего путешествия. Веди своих спутников-людей внутрь – и мы начнем.
Она колебалась. Что-то в этом узком отверстии ей не нравилось, в душе пробудились какие-то смутные предчувствия по поводу заключения…
«Ну же, Арчиди, – ты только что спустилась прямо по склону утеса глубиной более мили, прилагая не больше усилий, чем прогуливаясь по бульвару Невыразимой Божественности. Ты пришла сюда следом за живым пламенем костра, которое заботится о твоем отряде как мать. Единственный раз, когда тебе причинили вред, это когда ты проигнорировала инструкции.
Пора перестать сомневаться в древних духах, слугах твоего отца, призванных из пустоты, и просто сесть в седло».
Она оглянулась на мужчин, стоявших за спиной.
– За мной, – сказала она и повела их через узкий дверной проем в пространство за дверью.
Внутри было тепло и в воздухе разливалось перламутровое серое свечение. Купол изгибался над их головами, и по нему бегали цветные пятна – слабые повторяющиеся отголоски того вихря, который она видела снаружи: розовый и золотой, бледно-оранжевый, голубоватые оттенки серого. Изогнутая поверхность теперь казалась не столько твердой крышей, сколько низким и ограниченным участком рассветного неба. Когда вошел последний человек, края дверного проема вспыхнули ослепительным белым огнем, пламя заполнило проход и распространилось дальше. Когда он снова исчез, стена оказалась целой и такой гладкой, что невозможно было сказать в точности, где когда-то располагалась дверь.
