– Хойран заберет твою проклятую душу в ад!
– Думаю, у него будут неприятности с женой, если он это сделает. – Рингил встал. – Прощай, Каад. Побереги силы, тебе еще ползти. Ты почти на месте. Даже без рук ты доберешься ближе, чем мне когда-либо позволяли.
– Ладно! – прохрипел Каад ему вслед. – Ладно…
Рингил остановился вопреки собственной воле.
– Что «ладно»?
– Я… куплю… смерть моего сына. Я… кое-что знаю… о том, что тебя ждет.
– Как и я. Мы с твоими приятелями-двендами уже успели пару раз ткнуть друг друга мордой в пыль. Мы почти что старые друзья.
– Нет, другое. Двенды кое-что притащили с собой.
Рингил прищурился.
– Когти Солнца?
– Мой сын. – Каад приподнялся на локте, стиснув зубы. – Сначала ты дашь моему сыну покой.
– Ты не в том положении, чтобы торговаться, Каад. Ты расскажешь мне все, что знаешь, и я решу, стоит ли это милосердия или нет. – Он снова присел на корточки, схватил советника за культю и сжал. На обрубке предплечья выступила кровь. Советник пронзительно завопил и рухнул на пол. Рингил согнул руку в локтевом суставе, наклонился ближе и прошептал на ухо Кааду: – Или я все равно вытрясу из тебя правду. Поверь мне, я это сделаю с куда большей радостью.
Каад издал прерывистый всхлипывающий звук. Рингил отпустил его руку.
– Ну же, советник. Выкладывай.
– Меч, у них есть меч. – Слова вырывались наружу, голос Каада звучал высоко и отчаянно. – Фамильная реликвия клана Рисгиллен. Говорят, в нем заключена душа древнего короля-воина. Двендского паладина, который жил пять тысяч лет назад.
– Что? – Рингил тряхнул головой. – Паладин? Ты говоришь про Иллракского Подменыша? Здесь?
– Я не… – Голос Каада звучал теперь еле слышно, он терял силы из-за шока. – Не знаю имя. Только… у них есть меч, и еще план…
– Какой план?
Тишина. Советник, похоже, впал в беспамятство от боли. Рингил оседлал его, наклонился и перевернул на спину. Начал методично хлестать по щекам.
– Брось, Каад. Возвращайся. Какой план? Если ты хочешь избавить сына от боли, так нельзя. Какой план?! Ну же!
Каад дергался и вздрагивал от пощечин, пребывая в полубессознательном состоянии. Он размахивал обрубками, в смятении пытаясь оттолкнуть Гила руками, которых больше не имел. Рингил схватил мотающееся туда-сюда предплечье, снова сжал – на этот раз не слишком сильно. Боль, вероятно, была жгучей – Мурмин Каад резко очнулся, уставился на него, шипя от ненависти.
– Иди на хуй… пидор-аристократишка… мразь…
– Да-да. Отличный способ пробудить во мне жалость, папаша. – Он жестоко ударил искалеченного советника по лицу. – Хватит валять дурака. Говори. Какой план?
– План?
– Ох, ради Хойрана, мать его… – Рингил схватил Каада за шиворот и рывком усадил его. Демонстративно протянул руку туда, где Каад-младший перекатился в их сторону и мокрое от дождя лицо юноши выглядело маской агонии и отчаяния, одной рукой он все еще пытался зажать рану в животе, а другой безмолвно тянулся к отцу. – Хочешь, чтобы я избавил молодого Искона от страданий? Расскажи о мече. Что они собираются с ним делать?
– Они… – Советник тяжело дышал, его лицо вдруг сморщилось от боли. – Они… хотят… насильно вручить его тебе. Ты должен взять его в руки. Есть такой… ритуал. И тогда… Темный Король… овладеет тобой. Вернется к ним… в твоем облике.
Рингил еще мгновение держал изувеченного советника, потом отпустил его, позволив рухнуть на ячеистый пол. Выпрямился, сидя на корточках, внезапно погрузился в раздумья.
– Значит, таков их план, да? – пробормотал он.
Каад приподнял голову на пару дюймов от пола.
– Мой… сын…
– Да, твой долбаный сын. – Гил нахмурился, вспоминая. – Хотел, чтобы его лучники превратили меня в подушечку для булавок. Вот была бы незадача, не так ли? Двенды получили бы для своего ритуала труп.
Его глаза снова сфокусировались, пригвоздив советника пристальным взглядом.
– Или ты лжешь мне, Мурмин Каад?
– Нет… нет… Не лгу. – Усилия были слишком велики. Голова Каада упала, с громким стуком ударилась о каменный пол. Он уставился на дождь, шевеля губами. – Живой или мертвый… не имеет… значения. Нам так сказали. Ри…ритуал не меняется. Но госпожа Рисгиллен… хочет тебя живым… если получится. Чтобы ты знал… что пожирает тебя. Мой сын… умоляю, мой сын…
Рингил вздохнул. Прижал тыльную сторону ладони ко лбу под дождем.
– Рисгиллен, Рисгиллен, гребаная Рисгиллен. Надо было убить эту суку, когда у меня был шанс. Я должен был догадаться, что она не уймется. Ладно.
Последнее слово вырвалось резко, когда он поднялся на ноги, полный решимости. Он зашагал туда, где Клитрен ждал вместе с имперцами, подальше от дождя.
– Ты явился на Хиронские острова в поисках меча, как и я? – спросил он наемника с опасным спокойствием. – Должен был раскопать его и привезти сюда, верно?
Клитрен ответил непонимающим взглядом.
– Какого меча?
– Ладно, не бери в голову. Слушай, давай покончим с этим инструктажем и просто…
– Лжец! – Вопль был такой высокий и мучительный, что его почти можно было принять за крик орла. Оба мужчины оглянулись туда, где Мурмин Каад метался в своем промокшем от дождя и окровавленном плаще, крутился и вертелся на полу, пытаясь вперить в Гила гневный взгляд, и в результате его лицо, искаженное яростью и горем, оказалось почти перевернутым. – Мразь! Лживый пидор!
– Ему бы поосторожнее, а то жгуты снимутся, – заметил Клитрен.
– Ага, возможно. – Рингил поднял руку и жестом приказал имперцам собраться вокруг. – Ладно, слушайте внимательно. Дальнейшее…
– Лжец, ебаный лжец! – Теперь Каад рыдал, выплакивая свою ярость и утрату. – Ты поклялся. Лжец! Лжец!
– Дальнейшее…
– Ебаная голубая кровь, лживая мразь!
Среди имперцев раздались заинтересованные шепотки, кто-то повернулся, чтобы посмотреть, кто-то пробормотал что-то невнятное. Крики продолжились – очевидно, Каад обнаружил внутренние запасы сил. Гил закрыл глаза. Открыл и поискал взглядом Нойала Ракана.
– Капитан.
– Мой господин. – По тону гвардейца по-прежнему читалась скрытая напряженность.
– …гори на хуй в аду, забери Хойран твою душу, ублюдок, ты…
– Не будете ли вы так любезны перерезать глотки этим двоим, а то я собственных мыслей не слышу.
Напряжение исчезло из голоса Ракана.
– Да, мой господин. Немедленно. Э-э… обоим?
– …поклялся, блядь, ты поклялся, лживый ебаный аристократишка…
