Вон там!
Всадник на самом краю побоища, у которого из обеих ног торчало по меньшей мере по одной стреле, цеплялся за шею своего скакуна, едва не падая, и отчаянно пытался снова вскарабкаться в седло. Лошадь вертелась, как флюгер на сильном ветру, была явно напугана, но выглядела невредимой. Арчет рванулась вперед и оказалась там как раз в тот момент, когда раненому удалось наконец забраться поперек лошадиной спины. Она схватила его за плечо и стащила назад. Он заорал, в отчаянии попытался ударить, но полукровка отбила эту попытку, перерезала гребаное горло скаранаку и отшвырнула его прочь. Потом вскочила в седло, схватила поводья и развернула коня.
Тотчас же нашла Эршала: точку на светлеющем горизонте на юго-востоке. Гребаный идиот, судя по всему, двигался по дуге, возможно пытаясь вернуться домой. Она прищурилась в поисках ориентира, позволяющего прочертить траекторию перехвата. Если повезет, она подберется к нему сбоку раньше, чем он ее заметит. Она ударила коня пятками по бокам, и повторного побуждения ему не потребовалось. Пересекла хаотичную, полную безнадежной ярости битву; пнула в лицо отчаянного маджака, который попытался схватить ее за ногу и стащить на землю, почувствовала, как хрустнул нос под каблуком, стряхнула противника и направилась в открытую степь. Конь перешел на полный галоп за считаные секунды. Проблеск Ленты позвал полукровку из залитой кровью глазницы первого убитого ею человека, когда она проезжала мимо. Она воткнула Убийцу Призраков в перевернутые ножны, выбросила правую руку наружу и назад. Мысленным взором увидела, как тонкий клинок выворачивается из клейкой жижи, выскакивает и летит по длинной плоской дуге. Рукоять упала в раскрытую ладонь, словно с большой высоты. Она сжала пальцы и убрала Проблеск Ленты в ножны. У нее будет достаточно времени для стали, когда она догонит свою жертву.
Арчет помчалась в степь, оставив бой позади. «Не оглядывайся, Эршал, – за тобой едет последняя воля твоего брата». Она прижалась к шее коня и заставила его прибавить скорость. Ритм погони установился. Грохот копыт барабанным боем отдавался у нее в животе и груди, ветер трепал лохматую гриву, а его прикосновение к лицу походило на прикосновение прохладной руки. Она ощутила странное спокойствие, без намека на драму. Как будто степь была бесконечной, и полукровке до конца жизни оставалось лишь одно: скакать по ее бескрайним просторам. На один безумный миг она подумала, что не возражает против того, чтобы здесь умереть…
Над ее головой первые лучи восходящего солнца ударили по скимитару Ленты и окрасили ее в кроваво-красный.
Бескрайнее небо посветлело, разрыв между всадниками сократился. Эршал и его скакун вынырнули из мрака и дали, из точки превратились в крошечную фигурку, затем – в человека и лошадь, достаточно крупных, чтобы, прищурившись сквозь слезы, которые текли из глаз от ветра, хлеставшего по лицу, она смогла разглядеть детали – упряжь и доспехи, копье-посох за спиной, длинные волосы вождя, развевающиеся на ветру. Арчет увидела момент, когда он понял, что она здесь, – увидела, как он вздрогнул и приподнялся в седле, задержал на ней взгляд. Она издала тихий горловой звук, оскалила зубы в усмешке. Выехала слева от Эршала, не сбавляя темпа. Вождь взвизгнул, перекрывая ветер, и погнал лошадь еще сильнее, сумев выжать из нее еще немного скорости. Полукровка позволила ему попытаться обогнать себя, спокойно последовала у него в хвосте на некотором расстоянии. Пусть изведет свою лошадь, пытаясь убежать, раз он такой тупой. Арчет не торопилась. Маджакские кони были ниже ростом и коренастее своих более южных сородичей, но еще и крепче, и к тому же обладали легендарной выносливостью. Она могла так проехать еще много миль.
Впереди на горизонте восходило расплавленное солнце. Сперва оно выглядело едва заметным колеблющимся холмиком, но потом над степью разлился свет. Он вытеснил предрассветную серость отовсюду, куда смог дотянуться. Позолотил колышущуюся траву, окрасил каждый стебелек в те же самые слегка кровавые оттенки, которые оставил на Ленте наверху. Омыл ее лицо теплом, ослепил, изукрасил поле зрения танцующими пятнами оранжевого и темного…
Эршал выехал из этой пестроты прямиком на Арчет.
Выпрямившись в седле, выкрикивая что-то по-маджакски – боевой клич? вызов? – впрочем, может, это на самом деле и не были слова. Он снял со спины копье-посох и замахнулся им как пикой. У Арчет оставались доли секунды, чтобы восхититься его мастерством наездника – непростой трюк, так быстро развернуть коня и вернуться к ней, воспользовавшись преимуществом в виде ослепляющих лучей солнца, прежде чем она успеет что-нибудь заметить…
Затем он метнул копье.
Она попыталась рывком увести коня в сторону, как-то убраться с дороги. С Идрашаном такое могло бы и получиться, но маджакский скакун не послушался. Хотела галоп по прямой? Вот тебе галоп по прямой. Она продолжила нестись прямо на Эршала, и копье-посох ударило ее в бок.
Арчет охнула и судорожно вцепилась в шею коня. Поле зрения, и так расколотое на части, вдруг стало черным с блестящими прожилками. Торжествующий возглас вождя долетел откуда-то сзади, вместе с ветром, поднятым их проходом мимо друг друга. Она боролась с тошнотой от сильного удара, который он нанес, продолжала слабо цепляться за коня, чей галоп замедлился. Арчет пыталась думать.
«Маленький ублюдок сейчас придержит лошадь и вернется, чтобы доделать начатое…»
Охотник и добыча аккуратно поменялись местами.
«Вот что бывает, если сражаться со скаранаками на их родной земле, Арчиди. Не то чтобы тебя не предупреждали. Не то чтобы ты не могла уйти».
Она снова потянулась к месту удара копьем, пытаясь нащупать кровь. Ничего не нашла… «Ах, везучая же ты девочка». То ли портупея, то ли кольчужная рубашка под нею, то ли и то и другое не позволили лезвию копья добраться до ее плоти. Синяк будет размером с брюхо придворного барда – если она выживет, – но в целом…
«В целом с тобой случались вещи куда хуже, и ты все равно вставала, чтобы сражаться дальше. Ты убивала ящеров, когда тебе доставалось куда сильней».
«Так что давай приступим, Арчиди».
«Иди и убей этого маленького засранца. Тогда мы все сможем вернуться домой».
Она оглянулась через плечо. Увидела Эршала, который тяжело скакал позади нее с коротким мечом наготове. Вождь не потрудился остановиться и подобрать копье-посох – значит, он внезапно почувствовал себя уверенней некуда…
«Используй это, Арчиди. Используй это».
Она еще плотнее прижалась к шее коня и позволила себе немного отклониться в сторону. Нетрудно было сделать вид, что она ранена – весь ее бок пульсировал, как больной зуб. Она похлопала коня по шее, позволила сбавить темп, пока не сочла его почти безопасным, затем быстро, прежде чем снова смогла отговорить себя от такого, отпустила конскую шею и вывалилась из седла.
Она ударилась о землю достаточно сильно, чтобы поле зрения снова раскололось вдребезги. Боль вырвалась из места удара копьем, вышибла дух из легких, заставила резкий непроизвольный крик сорваться с губ. Конь умчался галопом, а Арчет, покатившись по высокой траве, замерла не дыша. Почувствовала щекой вибрацию, когда подъехал Эршал, перекатилась еще раз, чтобы оказаться лицом кверху. Она не думала, что маджакский скакун способен растоптать тело – боевых коней приходилось усиленно тренировать, чтобы добиться от них такого поведения, – но поди разбери, чем занимаются скаранакские объездчики, про них всякое говорили…
