– А вы когда-нибудь видели, чтобы надзиратель так сражался?
Гогот.
– Вы видели, чтобы надзиратели вообще сражались?
– Это богохульство, Шан! Откровение – наше руководство к спасению души. Надзиратели и не должны соприкасаться с мирской грязью.
– Да что ты? Я вот видел в прошлом году, как парочка из них довольно тесно соприкасалась с девочками из Двора Сальяны.
– Я слыхал, большинству по нраву мальчики.
– Ух, ну вот это просто какое-то сраное непотребство…
– Ой, неужели… Чего ты придуриваешься, Махмаль? После того, как прижимался к тем розовеньким щечкам на борту «Ящериной плети» в прошлом году?
– Это совсем другое дело, приятель. Это было в море. Но когда есть возможность выбирать…
Они добрались до второй лодки. Немного покрасовавшись, Гил бросил чары с дамбы в сваленные на дне сети. Дым и тлеющее пламя, и на миг показалось, что он опять облажался. Потом вспыхнул огонь, в прозрачной тишине утра послышался треск. Он уперся сапогом в борт лодки, дал огню разгореться как следует, а потом кивнул морпеху, стоявшему ближе всех к причальной тумбе. Тот перерубил веревку, и Рингил с силой оттолкнул суденышко от края дамбы.
– Мой господин! – От того конца набережной, где были ступеньки, спешил молодой морпех. – Господин Рингил!
Гил повернулся к нему лицом. На имперце виднелись следы только что закончившейся схватки – он слегка прихрамывал, его голова была кое-как забинтована. Из-под повязки текла кровь, начиная подсыхать на лице. И все же он казался довольно бодрым.
– Господин, командир Хальд прислал сообщение: он готов двинуться на город. К башне прибыло подкрепление, для поддержки атаки.
– Отлично. – Рингил кивком указал на последнюю оставшуюся лодку. – Тогда все на борт. Скажи командиру Хальду, что мы встретимся с ним на другой стороне.
Его позабавило, как мужчины начали с тревогой переглядываться. Он подошел к третьей лодочке, швырнул в нее свой заемный щит и прыгнул следом. В ожидании оглянулся на морпехов.
– Господа, прошу.
Они последовали за ним без особого воодушевления, все девять с осторожностью перебрались в лодку. Сели, опасливо отстранившись от бортов, а он занял место на носу и стал ждать, пока морпех с забинтованной головой отдаст швартовы. Впереди, на водах гавани, полыхали две другие лодочки, неуклонно направляясь к военному кораблю Лиги, пришвартованному у главного причала. В набирающем силу утреннем свете брандеры выглядели безобидными игрушками, но он уже слышал встревоженные возгласы на причале.
«Сойдет».
Они быстро пересекли гавань – Рингил, стоя на носу, взглянул вниз и увидел у самой поверхности воды ведущую акийя, которая легко плыла на боку, и ее длинные, украшенные плавниками конечности колыхались. Одну когтистую руку существо отвело назад, лаская киль, словно направляя лодку своим прикосновением. Голова акийя была запрокинута, один глаз размером с кулак словно наблюдал за ним из-под воды, огромный, как у миноги, рот открывался и закрывался на бескостной нижней части лица.
«Они говорят о тебе».
Эти слова сказал Ситлоу, когда они впервые увидели акийя, которые наблюдали за ними обоими с мелководья, прямо у берега, в Серых Краях. В тот раз он пропустил сказанное двендой мимо ушей, как шутку. Но когда вышел из разрушающегося храма Афа’мараг на берег реки, то почти не сомневался, что в воде акийя. Он почти не сомневался, что она вернула ему кинжал из драконьего зуба, воткнув в речную грязь. И где-то в запутанной трясине ночных кошмаров и памяти, оставшейся от тех событий, был проблеск воспоминаний о том, как он взял Друга Воронов из перепончатой и когтистой лапы, которая протянула меч из воды, словно в дар.
«Я знаю, что в тебе увидела акийя, Гил. И вижу, кем ты можешь стать, если позволишь себе».
Он не понимал, кем становится, но знал, что существа последовали за ним на север. Он видел, как они резвились в волнах прибоя однажды ночью в Ланатрее, когда вышел прогуляться по укреплениям летнего прибежища своей матери. Он много раз видел, как они плещутся в пестрых от отблесков Ленты волнах позади «Гибели дракона», хотя в те ночи никто на палубе, похоже, не замечал того же, что и он. А когда заявился кракен, чья туша поднималась на палубу, простирая неутомимые щупальца одно за другим в поисках добычи, именно акийя накинулись на него всей стаей, рвали тело когтями и зубами, пока не утащили наконец-то назад, в океан – и Рингил за это время успел его рубануть не больше полудюжины раз.
Эти существа фигурировали в наомской мифологии, чаще под именем «мерроигай», хотя в соответствующих сказках больше внимания уделялось их гладким женственным телам и соблазнительным способам обхождения с моряками. Упоминаний о кошмарной костной структуре и устройстве «рта», а также о довольно грозных когтях было маловато. В некоторых легендах акийя представали младшими божествами, близкой родней аристократичного Темного Двора. В других мифах их связывали конкретно с Даковашем, Соленым Владыкой. В некоторых версиях они были его глазами и ушами в океане, а то и служанками.
Ситлоу был скуп на слова, не сказал ему ничего значимого или полезного, но одно Гил понял очень четко. Повелитель двенд и его сестра Рисгиллен явно избегали обижать акийя, если не сказать – боялись их. А то, что беспокоило двенд, ну, должно было чего-то стоить.
«Мы примем тех союзников, каких сумеем разыскать, – без обиняков сказал Акал Великий своему двору, когда было объявлено о союзе с Трелейном против ящеров. – И мы не будем подвергать сомнению то, что нам повезло их найти».
Рингилу этот человек никогда особенно не нравился, но в этом суждении он не видел никаких логических промахов.
Теперь Рингил и морпехи подплыли к галечному пляжу в конце набережной. Никто их не встретил. Из-за брандеров и вторжения Хальда в дальнем конце гавани ни у кого не было времени, чтобы обратить внимание на новых гостей. Ведущая акийя отпустила киль лодки, развернулась в прыжке, от которого любой ныряльщик-человек сломал бы себе хребет, и снова скрылась в глубине. Сквозь подошвы сапог и ладонь на носу суденышка Гил как будто почувствовал, как множество когтистых лап отпускают корпус и движение лодки слегка замедляется.
– Приготовьтесь, парни. – Шахн, старший из присутствовавших имперцев, повысил грубый голос. – Как высадимся, красивым плотным строем идем за господином Рингилом. Клинки достать после прыжка.
Лодка врезалась в берег с долгим галечным хрустом, резко остановилась и накренилась набок вдоль киля. Гил выпрыгнул, подняв щит, и, тяжело шлепая по мелководью, достигавшему лодыжек, выбрался на сушу. Обнажил Друга Воронов из чистой командирской бравады – здесь некого было убивать. Но за спиной раздался множественный лязг, когда имперцы последовали его примеру.
– Щиты!
Они ринулись по пляжу все как один. Легкий ветерок заставил его плащ всколыхнуться и на миг охладил влажную одежду. Рингил вздрогнул, но к ознобу примешивалось ликование.
