– Это не было предательством, нет. Но мы разошлись во мнениях относительно того, как покончить с олдрейнской угрозой. – Насколько Эгар мог судить, дружелюбные нотки в голосе демона, пусть и трепещущие на грани перехода в скрежет и визг, никуда не подевались. Если он и был в ярости оттого, что Нам предположительно с ним сделал, прошедшие несколько тысяч лет определенно сгладили эмоции. – Если точнее, кир-Флараднам верил, что угроза миновала, а я – нет. Ему не понравились мои планы дальнейших действий, и он знал, что я не подчинюсь, когда он велит мне отступить.
– Но война закончилась! – выпалила Арчет. – Вы изгнали двенд. Олдрейнов. Все закончилось, так говорит Индират М’нал. Вы положили этой угрозе конец.
Эгар хмыкнул.
– Во всяком случае, до сегодняшнего дня.
– А-а, так все начинается.
– Начинается? – Драконья Погибель с подозрением огляделся вокруг. – Что начинается?
– Олдрейны хотят отвоевать утраченное, полагаю. Я и впрямь размышлял о сейсмике. На самом деле, я удивлялся каждый раз. Колебания так хорошо вписывались в модель – было трудно поверить, что олдрейны не увидят такую возможность, не ухватятся за нее. Впрочем, до них явно дошло только сейчас. – На мгновение показалось, что Тараланангарст в задумчивости позабыл о них. Но потом его голос зазвучал жестче. – Жаль, что твоего отца с нами нет, и он этого не видит, кир-Арчет, – кир-Флараднам был непреклонен, утверждая, что подобного не случится. Он говорил, такое в принципе невозможно. Из его пылких доводов на эту тему можно было бы сложить башню. Убежденность такого рода можно встретить лишь в муже, который ничуть не сомневается – хоть и не выражает это ни словом, ни эмоциями – в своей абсолютной неправоте.
– Что за сейсмика? – сурово спросила Арчет у потолка.
– Да, что еще за се… сесьмика? – Эгару нравилось считать, что его тетаннский довольно хорош, но такого слова он раньше не слышал.
– Я засек на юге вибрацию, которая соответствует внушительному землетрясению. Мои нынешние, достаточно ограниченные чувства говорят, что ее очаг располагается в разломе Ханлиаг.
– Всего лишь «землетрясение», мать твою? – Эгар моргнул. – Постой, погоди – Утонувшие Дщери, ты про них говоришь, да?
Как-то вечером в таверне в Ихельтете, вскоре после прибытия в город, он почувствовал, как поднимается и качается под ногами пол, и подумал, что дело в выпивке – но тут рядом завизжала служанка, и вещи начали падать с полок и столов вокруг него. Он перенес эту тряску, как спокойный – но пьяный! – укротитель лошадей, слегка озадаченно наблюдая, как закаленные собратья-наемники хватаются за талисманы или рисуют в воздухе раздвоенные охранные знаки. Прошло несколько минут, прежде чем все утихло, и он сумел кого-то схватить с хмельной грубой силой: эй, брат, что за хрень тут приключилась?
«Утонувшие Дщери ворочаются и стонут во сне. Им снится, как они просыпаются и поднимаются со своего океанского ложа, чтобы почтить память великого отца».
В последующие годы то и дело случались другие толчки, в основном меньшей силы, – ничего такого, к чему со временем не привыкаешь. Они были далеко не самой странной вещью, которую мог испытать молодой маджак, живя в столице Империи. Но некоторые местные байки на эту тему оказались довольно мрачными. Они рассказывали о разрушительном катаклизме, который случился в Ихельтете давным-давно, и рассказчики легко указывали на треснувшие и обвалившиеся старые здания, дабы подтвердить свою правоту. Говорили, что где-то там вскипел океан, и Утонувшие Дщери Ханлиага поднялись из него, извергая огонь, способный опалить небо.
– Ну и что? – Арчет теперь выглядела так, словно ее подташнивало. – Он прав? Неужели Дщери восстали?
– Судя по характеру и интенсивности толчков, нет, по крайней мере пока. Но если эти вибрации являются только предвестниками, то не исключено, что подводную кальдеру в самом сердце Ханлиагской Россыпи может снова прорвать.
Арчет дернулась, а потом с той же внезапностью осознала, что не знает, как быть с этой неожиданной жаждой движения. Она в нерешительности стояла на абсолютно черном ковре, глядя сквозь Драконью Погибель на что-то, чего он не мог видеть.
– Если в Ихельтете будут землетрясения, – проговорила она напряженно, – говнюки из Цитадели растрындятся, дескать, вот и доказательство того, что Бог разгневан на Империю, а значит, и на императора тоже. Это будет возвращение их влажной мечты, Эг. Они смогут отправиться прямо к воротам дворца во главе толпы в десять тысяч человек, потребовать аудиенции и попросить почти все, что им вздумается. Пророков хер! Неудивительно, что Джирал повел нас на войну.
Эгар кивнул:
– Похоже, он взял листочек из папочкиного руководства по военным кампаниям.
– Ага… новая Священная война против неверного Севера. Только вот когда Акал это делал, он расширял империю по-настоящему. Джирал так поступает только для того, чтобы удержаться на троне.
– И все же получается не так уж убого, если он захватил Хинерион, как сказал Клитрен.
Арчет скорчила кислую мину.
– Он может снова потерять его так же быстро. Сколько я живу, эта граница ходит туда-сюда, как рука дрочилы.
– Да, я там тоже повоевал, когда только начинал. – Драконья Погибель призадумался. – Как думаешь, Арчиди, Анашарал это предвидел?
– Что?
– Ну, взгляни на это с другой стороны: Кормчий заставляет нас всех рвануть за три тысячи миль на север в поисках того, чего там нет…
– Там есть Ан-Кирилнар. В смысле, тут.
– Арчиди, ну ладно тебе. Ты же поняла. Нет никакого Иллракского Подменыша, никакого сраного Призрачного Острова. А это место совсем не там, где нам велели его искать.
Теперь задумалась Арчет.
– Анашарал говорил, к югу и востоку от Призрачного острова. Знаешь, в строгом смысле слова, это не ложь. Это побережье находится к востоку от Хиронского архипелага, и шторм унес нас далеко на юг, прежде чем мы потерпели крушение.
– Ладно, неважно. Дело в том, что нам продали клячу и сказали, что это единорог. Так что, я думаю, может быть, Анашарал просто хотел, чтобы ты убралась из города до того, как начнется эта хрень с землетрясениями и войной. Может, все это было лишь одним гребаным предлогом, чтобы защитить тебя.
Маджак смотрел, как его подруга переваривает эту мысль. Уставившись на ковер под ногами, она покачала головой.
– Нет. Быть того не может, Эг. Слишком сложно. Кормчие, падающие с неба? Предзнаменования, легенды оживают? Миссия стоимостью в четверть миллиона элементалей, да еще с имперской хартией и с участием половины некоронованных властителей ихельтетской торговли? И все ради того, чтобы позаботиться о единственной неудачнице-полукровке, насквозь пропитанной крином?
В ее голосе Драконья Погибель услышал старые, переплетенные друг с другом обиды, боль и ненависть к себе.
