Она тяжело перевела дух. Выпрямилась и шмыгнула носом.
Бульвар позади затих, и Арчет знала не оборачиваясь – какой-то старый боевой инстинкт развернулся внутри нее, словно смятая и покрытая пятнами походная карта, – что стычка закончилась.
Подошел Эгар, тяжело дыша. Уставился вслед пеону.
– Это что вообще было?
Она дернула подбородком.
– Они пришли оттуда, как и все остальные. Наверное, там гнездо.
– Да, Арчиди… но я не про ящеров спрашивал. Про тебя. – Он выровнял дыхание. – То, что ты сейчас сделала – боевой клич, никакого гребаного ножа. Что это было?
– А-а. – Она пожала плечами, внезапно почувствовав странное смущение. – Знаешь, у меня на уме много всего. Надо было как-то выпустить пар.
– А-а… ну да. Ну, в следующий раз попытайся не выпускать клинок из руки, хорошо? Я хочу сказать, сделай личное одолжение тому, кто поклялся быть твоим телохранителем…
Она закашлялась от смеха и поморщилась, когда острая боль пронзила ребра. Внезапно вспомнила о ранах от когтей, которые получила в схватке с пеонами. Подняла руку с той стороны, приложила ладонь к больному месту – и ладонь оказалась сильно окровавленной.
– Ублюдок меня зацепил, – сказала Арчет с легким удивлением.
– Дай я посмотрю. – Драконья Погибель подошел, всмотрелся, пару раз ткнул пальцем – достаточно, чтобы заставить ее вздрогнуть и выругаться. – Жить будешь. Пара неприятных царапин, и все – похоже, куртка впитала весь яд. Зашью тебя, как только разберемся с этим долбаным бардаком, лады?
– Лады, – рассеянно повторила она, глядя на ящеров, которых убила.
И прислушиваясь к тихому зову своих ножей.
Глава тридцать вторая
Они вытащили Анашарала через передний люк, сильно кряхтя и ругаясь, но не встретив особых трудностей, а затем по приказу Ракана унесли лебедку с тросом, Кормчего же подтащили туда, где стоял в ожидании Рингил. Никто не хотел прикасаться к железному панцирю или приближаться на расстояние вытянутой руки к «крабьим» ногам, прижатым к нижней части, так что во всей операции присутствовала неловкая деликатность, которая потребовала больше времени, чем это было бы необходимо для любого другого груза. Рингил по этому поводу ничего не сказал. Он терпеливо дождался, чтобы Кормчего положили у его ног вверх тормашками и убрали веревки. Взмахом руки велел им уйти и подметил, что все – включая Ракана – отошли недалеко, в молчаливом восхищении наблюдая за тем, что должно было произойти дальше между темным магом и заключенным в железо демоном у его ног.
– Ну привет, Анашарал.
– И тебе доброго дня, Эскиат. – Если Кормчий и чувствовал себя в невыгодном положении, он никак это не показывал. – Нынче утром, вижу, ты не нацепил свою хваленую кириатскую сталь.
– Сейчас она мне не нужна. – Рингил демонстративно подошел к открытой части фальшборта и заглянул за край. – Ты знаешь, как глубок океан в этом месте?
– «Кормчий» – неудачная попытка перевести нужное слово с высокого кирского. Я не навигатор какого-нибудь корабля. Нет, я не знаю, какая тут глубина.
– Я тоже, – дружелюбно признался Гил. – Но мне сказали, по меньшей мере миля. Где-то больше.
– Как интересно.
Он вернулся к Кормчему и, упершись сапогом в край перевернутого тяжелого панциря, железным изгибом касающегося палубы, пару раз качнул его туда-сюда. Его голос стал жестче.
– Хочешь проверить? Ощутить на себе?
– Ты думаешь, что угрожаешь мне, Эскиат? – Покровительственный тон Кормчего, сквозь который просачивались истерические нотки, говорил о том, что ему весело.
Рингил пожал плечами.
– Даже не знаю. Ныряльщики за жемчугом из Ханлиага как-то раз поведали мне, что чем глубже погружаешься в океан, тем сильней он давит на тебя. От этого больно ушам. Возможно, на глубине мили тебе тоже будет больно. Может, вода вскроет тебя как орех. Выплеснет наружу ту сущность, которая заперта внутри всего этого металла.
Пауза затянулась.
– Когда моих собратьев призвали из Пустоты, – холодно проговорил Кормчий, – была причина, по которой кириаты заключили нас в железо. Не думаю, что я тебе понравлюсь, если выйду за пределы этого сдерживающего сосуда.
– Ты мне и в нем не очень-то нравишься. А обратный путь на поверхность будет долгим, так что… Пожалуй, я рискну. – Рингил достал шило. – У меня есть к тебе несколько вопросов, Кормчий. Ты ответишь на них со всей возможной любезностью, или тебе придется очень внимательно осмотреть морское дно. И просто чтобы не сомневаться в нашем уговоре…
Он опустился на колени, одной рукой взялся за край железного панциря, удерживая его в одном положении. Другой начал выцарапывать на металле один из самых мощных глифов Принуждения.
– Что ты заду… – Анашарал прервался посреди фразы, Гил такое слышал впервые. Прозвучало почти по-человечески, и он понадеялся, что это можно считать проявлением слабости. Он закончил первый глиф – это оказалось нелегко, даже шило из кириатской стали оставляло на панцире лишь едва заметные царапины – и приступил ко второму.
Металл под его рукой начал нагреваться.
– Жжется, да? – спросил он с деланым легкомыслием. Хьил сказал, что ему понадобится по крайней мере строка из пяти символов, чтобы это сработало с существом, которое не было человеком, и он сомневался, что Анашарал позволит зайти так далеко.
– Ты совершаешь серьезную ошибку, Рингил.
Третий глиф готов. Панцирь Кормчего был теперь горячим – настолько горячим, что потребовалось усилие воли, чтобы удержать руку на месте. Он сосредоточился на дыхании, чтобы отрешиться от боли, сконцентрировался на узоре глифов, которые продолжал выцарапывать. Четвертый… наконец-то… готов. Краем глаза он заметил, что Ракан тянется к нему, как неистовая гончая на поводке, и едва расслышал его крик. Рука горела, ладонь и пальцы покрылись волдырями, но это не имело значения: «Это просто рана, Гил. Удержись на ногах, и ты победишь в этой битве. Если в конце концов ты останешься на ногах, то все раны со временем неплохо заживают». Пятый, закрывающий глиф был попроще, без выкрутасов. Надо справиться. Гил процарапал первый штрих – первый крест – ощутил запах, подозрительно похожий на зажаренную до хрустящей корочки свинину, – второй крест, завитушка…
Дело сделано.
Он отдернул руку. Вскочил, и тут же к нему бросился Ракан, в его голосе звучала мука: «Мой господин, мой господин, ваша рука!» Гил без всякого любопытства взглянул на ладонь – в войну, от драконьего яда, бывало и похуже – и поднял ее к лицу. Осторожно подул на обожженную плоть, искоса взглянул на Ракана и позволил себе чуть изогнуть в улыбке уголок рта, в знак признательности.
– Все в порядке, капитан. Спасибо. Просто принесите мазь и повязку.
Ракан на секунду застыл, онемев и вперив взгляд ему в лицо, а затем поспешил прочь. Рингил мрачно посмотрел на рулевого сквозь растопыренные обожженные пальцы. «Ну вот, приехали. Момент истины».
