— Вижу, ты неплохо устроилась, — произносит он после длительной паузы.
Я знаю, о чем он, но делаю глоток остывшего чая, вдыхаю запах, который в этот момент даже не чувствую и по возможности ровно отвечаю:
— Неплохо.
Костя снисходительно улыбается, оставляя реплику без комментария. Секундная отсрочка, потому что ни один из нас не настроен говорить об отдыхе или погоде.
— Первое время мне очень хотелось найти тебя и вернуть. Мне казалось, что я схожу с ума, потому что не могу тебя видеть, — он качает головой, сам себе удивляясь, и светлые волосы на какое-то время прячут взгляд, который обдает меня неприязнью спустя всего лишь мгновенье. — Но настоящее сумасшествие — это увидеть тебя со своим старшим братом. Уже не на фотографиях. А вживую.
Холодный чай обжигает мои ладони, но я упрямо держу чашку в руках, как будто это мой личный островок безопасности. Мужчина, который стоит напротив, понятия не имеет, чего мне стоит выдержать его взгляд, выдержать его так близко и не спрятать глаза, когда я слышу вопрос:
— Почему ты с ним, Маша? Не просто так. Тебе что-то нужно? Он тебе что-то пообещал?
Пожалуй, я понимаю, что чувствует рыба, которую поддевает крючком. И, наверное, Костя все-таки взял несколько уроков рыбалки, потому что он чувствует кровь, запах близкой добычи и следующими словами пытается выбросить меня на сухой берег, под ноги себе.
— Скажи мне, — его голос стихает, как у ловкого гипнотизера, который заставляет расслабиться пациента. — И, возможно, я смогу сделать это вместо него.
Качаю головой, собираюсь с мыслями, чтобы ответить, но меня почти сносит волной обиды и боли, которую носит в себе этот мужчина.
— Будь уверена, — заверяет он жестко, — я сделаю все, чтобы снова тебя не видеть!
И я верю ему.
Пожалуй, впервые его слова не вызывают сомнений, и не просто запоминаются, а укореняются в мыслях. Рядом с другими, которые мечутся в беспокойстве, пытаясь понять: имеет ли эта угроза какое-то отношение к тому, о чем предупреждал меня сон?
— Выстрелить сможешь? — спрашиваю его напрямую.
И облегченно выдыхаю, когда в ответ он смеется. Лучше это презрение, эта боль, которая выходит сейчас через смех.
— Такие игрушки по вкусу Владу, — говорит он, чуть успокоившись. — Вижу, ты теперь тоже на этом помешана. Нет, Маша… нет.
Он отталкивается от колонны, заходит в беседку и нависает надо мной мрачной башней.
— Мне достаточно просто убрать тебя с глаз, — он поддевает пальцем мою длинную прядь, отводит ее чуть в сторону и едва заметно морщится, замечая белый шрам, который тянется от виска.
Отпускает прядь так быстро, будто обжегся, резко выдыхает, отводит взгляд в сторону и делает еще один шаг ко мне. Я слышу его мятное дыхание, слышу звук сердца, которое колотится как после долгого бега и слышу, как оно ускоряется еще больше, когда он склоняется надо мной.
— Костя, остепенись! — я поворачиваю голову до того, как по моей щеке успевают скользнуть губы мужчины, и упираюсь ладонью в твердую грудь, когда он снова пытается это сделать. — Костя! С ума не сходи! У тебя есть невеста!
Он выпрямляется и вновь скрещивает руки, чтобы не прикоснуться. Одна секунда, и передо мной вновь мужчина, который хочет оттолкнуть, а не обнимать.
— И что?! — на его губах мелькает знакомая усмешка, в которую я была почти влюблена. — У Влада тоже есть невеста, но это тебя не волнует.
Слова мужчины задевают сильнее, чем я ожидала. Казалось бы, когда ты сам признаешь какую-то проблему, какой-то дефект, тебя не затронет, когда это сделает кто-то другой.
Но укоризненный взгляд, хлесткая фраза и те волны агрессии, которые идут от Кости, хлещут сильнее, чем собственное признание, что я поступаю неправильно, что я просто краду то, что принадлежит кому-то, не мне. Краду, даже не зная толком, а надо ли это мне. И совершенно не думая о последствиях для других.
— Костя, прости за то, что ты узнал тогда не от меня, — говорю через силу, отбиваясь от разрушающих мыслей. — У нас бы все равно ничего не получилось. Но я не хотела так, я…
— Ты, — обрывает он поток моих извинений, продолжая насмешливо улыбаться. — Ты лишила меня иллюзий, я поверил, что есть девушка, чистая, светлая, которая любит меня просто так. Потому что я — это я. Со мной ладно. Уберешься обратно — и я опять тебя вычеркну из своих мыслей. Но Влад…
Он выдерживает паузу, во время которой я напихиваю себя массой предположений того, что он скажет. И все равно оказываюсь не готова к тому, что он произносит.
— Ты знаешь, что у них с Ириной не просто интрижка? Не знаю о чувствах, но вряд ли бы Влад позволил вплестись кому-то чужому в собственный бизнес. Он слишком его лелеет, чтобы впустить постороннего. Даже я… Он не только не взял меня в долю, он не принял меня на работу. А Ирина станет его партнером. Новый клуб уже предполагает слияние капиталов.
Он снова смеется, стараясь показать, как ему все это уже безразлично, но заметив, что я не верю в притворство, наносит удар побольнее.
— И да, моя бывшая любимая и самая лучшая Маша, — говорит он, — если ты хочешь посмотреть на женщину, которую Влад впускает не только в постель, а и в ту область, которая для него действительно имеет значение, приходи в эту пятницу в новый клуб. Открытие в десять. Я договорюсь, чтобы тебя впустили потоптаться в дверях. Там будет Ирина. Под руку с Владом, конечно. Хотя...
Он склоняет голову набок, прищуривается, пытаясь разглядеть что-то невидимое во мне, и пожимает плечами.
— Если хоть что-то я тогда рассмотрел в тебе правильно, — говорит он, — у тебя есть личная гордость, и ты исчезнешь куда раньше пятницы. Может, даже сегодня? А, Маша? Или я ошибался во всем?
Костя не зря хвалился, что он — хороший юрист, он ловко выискивает и нажимает на самые болезненные точки. Стараясь отбросить эмоции, я замечаю, как время от времени дергается уголок его губ, как напряжен его взгляд, и как он едва заметно сжимает пальцы, чтобы еще раз не прикоснуться ко мне. Возможно, он действительно думает, что хочет убрать меня со своей дороги, но смотрит жадно, боясь, не желая меня отпустить.
— Первое время, — начинаю признание с его фразы, и по вздернутой светлой брови вижу, что он узнает ее, — я считала, что во всем, что случилось со мной, виноват Влад и тот, кто сделал тогда эти снимки. К сожалению, мне понадобилось слишком много времени, чтобы признать…
Выдерживаю паузу, как пару минут назад делал Костя, и продолжаю уже более ровным голосом, который прячет мой океан эмоций за дырявой скалой напускного спокойствия.
— Все — и дальнейшие события, и мое нахождение здесь, и встреча в галерее, когда ты меня не узнал на тех фотографиях, и этот наш разговор… — Костя хмурится, пытаясь понять, что я имею в виду, и только теперь в его глазах появляется озарение. — Два года я тешилась мыслями о мести и о том, чтобы было бы, если бы я могла что-нибудь изменить, но теперь…
