Стараюсь не думать, и не могу.
Наверное, от тягостных мыслей голова начинает раскалываться, в теле такая невероятная слабость, что я передвигаюсь на ватных ногах и подумываю, что, вероятно, все-таки умудрилась простыть.
Такая вот месть от природы за мой отъезд, не иначе.
Как следствие, я совершенно не понимаю, каким образом вырядилась в бордовое платье. Да, оно шерстяное, и красиво смотрится с моей курткой, но в дороге в брюках гораздо удобней. И колготки…
Бросаю взгляд на окна — солнца нет, ветрено; смотрю на часы на стене и понимаю, что надо поторопиться.
Если я хочу все успеть, надо уже выезжать.
Вызываю такси, выкатываю из комнаты чемодан, и впервые встречаю Петра до того, как спускаюсь вниз. Он вежливо здоровается, подхватывает мой чемодан и сносит его вниз. Я накидываю куртку, переобуваюсь, и, чувствую себя крайне неловко, но ведь больше не у кого спросить, поэтому все же решаюсь обратиться к дворецкому, который — еще одна странность — не уходит с поста.
— Петр, скажите… — произнести очень трудно, и я чувствую, что краснею, но минутка позора никчемна. — Вы могли бы подсказать мне номер телефона Влада?
Теперь я не сомневаюсь, что у него отличный оклад, и он дорожит своей должностью. На лице мужчины ни тени удивления, ни улыбки, он не позволяет себе даже насмешки в глазах. Просто буднично сообщает мне:
— Уверен, что номер Владислава Юрьевича есть в контактах вашего телефона. — Я не успеваю ничего возразить, как он так же спокойно добавляет: — Но если по какой-то причине он случайно удалился, я, конечно, вам продиктую.
Я благодарна дворецкому за его деликатность, и хотя уверена, что номера у меня нет, все равно достаю телефон и пролистываю контакты. Это такая игра, чтобы меньше страдала гордость. А потом мы оба позволим думать друг другу, что номер стерся случайно.
Наверняка, у меня неприлично вытягивается лицо, когда я нахожу контакт Влада одним из первых в своем немногочисленном списке абонентов. И, скорее всего, я смущаю дворецкого глупой улыбкой, когда, нажав на контакт, замечаю не только цифры, но и забитый адрес этого дома.
— Вы были правы, — сообщаю дворецкому чуть дрогнувшим голосом.
Он едва заметно кивает.
Услышав звук подъезжающей машины, уже собираюсь выйти на улицу, так как уверена, что это такси. Но нет. В ворота въезжает черный джип, и хотя номеров на машинах братьев я не знаю, не пыталась запомнить, по плохому предчувствию, которое кольнуло между лопатками, понимаю, что это Костя.
Меньше всего мне хочется видеть его, да еще когда я с чемоданом под боком. Успокаиваю себя тем, что он приехал к брату или забрать собаку, но по его цепкому взгляду понимаю, что эта встреча готовилась для меня.
— Петр, оставь нас двоих, пожалуйста, — это первое, что говорит Костя, едва войдя в дом, тем самым подтверждая мою догадку.
Несмотря на просьбу остаться наедине, мужчина не торопится начать разговор. Окидывает взглядом меня, чемодан, отводит глаза в сторону, что-то обдумывая. Я не пытаюсь сделать вид, что рада встрече — посматриваю в окно, прислушиваюсь к звукам с дороги и все еще тихо надеюсь, что Влад вернется.
— Уезжаешь, — выдает Костя итог своих размышлений.
— На радость тебе, — пожимаю плечами.
Он не возражает, смотрит серьезно, я бы сказала: всматривается в меня, словно хочет что-то увидеть. Взъерошивает светлые волосы и с усмешкой снова интересуется:
— А как же мой брат? Или с ним все тоже было ошибкой?
И хотя я считаю, что его это не касается, мысль о том, что он думает так, неприятна.
— Нет, — отвечаю, глядя в глаза.
— И, тем не менее, уезжаешь…
Объясняться долго, бессмысленно. И право на это имеет лишь хозяин дома, а не его младший брат. Отмалчиваюсь, продолжая любоваться тем, как небо начинает сбрасывать морось.
— Ты хоть что-нибудь чувствуешь к нему? — не унимается Костя. — Хоть что-нибудь?
Со вздохом перевожу взгляд на мужчину. Невероятно, но судя по всему, ему действительно интересно.
— Не понимаю, какая тебе разница, — отвечаю прохладно.
— Да так… — он склоняет голову набок, прищуривается, и мне становится неуютно его присутствие.
Я беру чемодан за ручку, собираясь выкатить его на улицу, но неожиданно Костя обхватывает мою ладонь своей, и на мой недоуменный взгляд поясняет:
— Мы еще не договорили. Я ехал слишком далеко — будь добра, задержись на пару минут.
Такси еще нет, и я могла бы задержаться, если бы речь шла о прощании с другом, но заявление Кости меня удивляет.
— Я думала, ты приехал к брату или за собакой, — высвобождаю свою ладонь. — Или на худой конец сказать «спасибо». Не то, чтобы я этого ждала… Но из твоих слов напрашивается вывод, что ты приехал специально ко мне.
— Марселя я заберу, — кивает он. — То, что мы встретились, да еще в отсутствие брата, большая удача. А что касается моей благодарности…
Он замолкает и опять на какое-то время погружается в свои мысли, а потом все же озвучивает то, над чем так усиленно про себя размышляет.
— Так что ты чувствуешь к Владу?
Меня настолько выводит из себя этот спонтанный допрос, что я перестаю играть в молчанку.
— Он мне нравится! — выпаливаю ожесточенно. — Нравится. Теперь понятно? Могу я теперь идти?!
Костя все еще держит ручку моего чемодана, и не отпускает ее, несмотря на мои попытки. Окидываю его недоуменным взглядом, дергаю сильнее, и слышу совсем непонятное.
— Сначала я кое-что проверю… — бормочет Костя, и смотрит при этом не в глаза, а на мои губы.
Не успеваю удивиться. Не успеваю ничего сказать, как он откатывает чемодан себе за спину, делает шаг ко мне, хватает меня за плечи и пытается поцеловать.
Я настолько в шоке, что замираю в его руках, успеваю лишь отвернуть в сторону голову. А Костя словно не видит, не понимает, что я не хочу этого, и, настойчиво пытается подобраться к моим губам.
— С ума сошел? — чуть дрожащим от страха и удивления голосом, пытаюсь его вразумить.
Но вместо этого он сильнее впивается пальцами в мои плечи, а потом отодвигает меня к стене, прижимает к ней, с силой поднимает вверх мои руки и интересуется:
— Это было у этой стены? Мне кажется символичным, если мы выберем именно ту самую стену.
У меня все холодеет внутри. Ноги, и без того ватные, слабеют неимоверно. Качаю головой, не веря, что у меня нет галлюцинаций, что все происходит на самом деле, со мной, сейчас.
Костя не видит того, что я в ужасе. Он замечает только мое движение головой.
— Значит, не здесь, — делает вывод. — Ну что же, переместимся.
Так и не отпуская меня, он перемещается к основанию лестницы, снова припечатывает мои руки к стене и пытливо всматривается в глаза:
