— Слушаю тебя, Мансур, — услышал он Ицхака.
— Я встретился с «объектом». Есть о чём поговорить. Срочно.
— Гостиница «Мэдисон» в Нагарии. Через два часа. Номер двести три… И вот ещё что… Семнадцать коротких стуков в дверь и восемнадцать длинных. Пароль: «Я ищу своего старинного друга Войцеха Сангушко». Ответ: «Он покинул наш мир полгода назад».
— Погоди Ицхак, я не запомню, записать можно?
— Мансур, расслабься… Друг мой! Извини великодушно, я пошутил. Приедешь в гостиницу, постучишь обычно, и всё уладится.
Шутка вышла неудачной. Если куратор намеревался успокоить агента, то добился обратного результата. Мансуру показалось, что Ицхак намеренно ослабил конспиративные трюки. По дороге он часто посматривал в боковые зеркала машины. Ожидал слежку. Город будто нескончаемо разросся. И расплодился. Выявить в толпе филёров представлялось проблемой. Он оглянулся. Чёрный джип давно пристроился в хвост. Третий перекрёсток подряд. Словно, пристегнулся к багажнику «Субару». Мансур резко свернул на красный светофор. Так уходили от преследования герои кино. Чёрный джип остался ни с чем. В тенистом переулке стало тише. Мансур двинулся дальше, прислушиваясь к командам навигатора. Внезапно в памяти ожили наставления Ицхака. Мнимая череда коротких и длинных сигналов. Напрасный пароль с откликом. Они наложились на эпизоды шпионских фильмов. Выдернули его из действительности. Избежав столкновения с грузовиком, Мансур свернул на стоянку гостиницы. Под открытый шлагбаум. Припарковался и остался в машине, присматриваясь к прохожим. Игра воображения преобразила реальность. Поглотила всецело. Он не заметил, как подошёл охранник. Костяшкой пальца постучал в стекло. От неожиданности Мансур резко поднялся. Ударился головой в потолок. Страж долго рассматривал права. Переводил взгляд с документа на оригинал и обратно. Мансура осенило. Показал полицейское удостоверение. Намекнул на служебный резон. Боец удивился, но не ушёл. В отместку Мансур восхитился рвением профессионала. Пообещал написать отзыв его хозяевам. Лишь тогда охранник очнулся. Поблагодарил и мгновенно растворился в своей будке. В окнах домика отражался шлагбаум.
Ещё с минуту Мансур оставался в машине. Привёл в порядок мысли. Затем поспешил ко входу. Неловко пересёк огромный холл. Широко, как матрос в качку, расставляя ноги. Они затекли. Не хотели слушаться.
— Господа! Господа! Вы только взгляните! Какой яркий типаж! — раздалось с кресел, расставленных вдоль панорамного окна. Сквозь него искрилась гладь Средиземного моря. К Мансуру подскочил человечек в пейзажной футболке и с французской бородкой. Преградил путь.
— Пардон, мон шер! Какое восхитительное ревю! Конечно, ты актёр? Но почему я тебя не припомнил!
— Ещё бы! — нашёлся Мансур, — всех гениальных подводит зрительная память!
— Признаюсь, возможно, так и есть! Поразительно — ты меня сразу узнал! Твой проход в амплуа ковбоя — шедевр! Как раз то, что мне позарез нужно! Где ты играл? Театр? Шоу? В кино я тебя точно не видел…
— Маэстро продюсер! Я полицейский и нахожусь при исполнении, — снисходительно оборвал его Мансур.
Той же матроской походкой он обошёл человечка. Поспешил к лифтам. За его спиной продолжала восторгаться именитость.
— Браво! Брависсимо! Спускайся ко мне, бравый пинкертон! Я подберу тебе превосходную роль! Считай, Оскар у тебя в кармане…» Казалось, ему не суждено умолкнуть. На третьем этаже Мансур отыскал триста тридцать первый номер. Постучал и посмотрел на часы.
Дверь открыла женщина с великой китайской стеной на голове. Причёска ужасно сочеталась с прозрачным блузоном без рукавов. С проникновенным, чуть ли не пляжным, декольте. Мансур опешил. Показалось, на ней больше ничего нет. Облегченно вздохнул, углядев бёдра в блошиных шортах. Женщина удивлённо изогнула брови. Обидно расхохоталась и без слов втащила его в номер. Хлопнула дверью. Сдёрнула шиньон. Перед ним предстала пепельная Лии.
— Как теперь? — кротко поинтересовалась она.
— Сносно после убийственного маскарада.
— Маскировка. Приземляйся.
— Ицхак вернулся?
— Думаю, он на экскурсии. Кажется, «Подземный Иерусалим». Просил выслушать и кое-что передать. Мансур опустился в кресло. Старался не замечать оголённые ноги. Взгляд блуждал по сторонам, но краешком сам по себе попадал в запретный ракурс. Уголки губ Лии смешливо вздрагивали. Мансур для отмазки набрал номер Ицхака.
— Я знал, что позвонишь. Правильно. Никому никогда не доверяй. Иногда даже мне. Исключение — Лии. Только она. Всё, что узнал, расскажи ей.
Мансур отключил мобильник. Девушка, сидя за журнальным столиком, подпёрла подбородок рукой. Приготовилась слушать. Мансур пересказал разговор с Бузом. Расставив акценты, как учили в школе полиции. Подчеркнув враждебное настроение. И даже готовность стать террористом-самоубийцей. Лии выслушала, не перебивая. Уточнила отдельные моменты. Покончив с вопросами, покопалась в сумочке. Вытащила пачку перехваченных резинкой банкнот.
— Держи. Как договаривались, на бытовые расходы в твёрдой валюте.
— Спасибо. Первая зарплата. С меня причитается, — поблагодарил Мансур и спрятал деньги в карман. Заработок не принёс радости. Напротив, стало тоскливо.
— Информация важная, — похвалила Лии, — встречи с Бузом нужно продолжить. И ускорить знакомство со всей четвёркой. Очень осторожно, чтобы не переборщить. Есть мысли — как?
— Чего беспокоиться. Сделаю, что нужно. Есть вопрос.
— Давай. Поразмышляем вместе.
— Вопрос очень мучительный. Требует ответа… Не могу отделаться от чувства, что мы давно знакомы.
— Вот оно что. Обычно у меня нет тяги к таким дискуссиям. Разве что сейчас — за хорошую работу. Но прежде… едва не забыла, — Лии протянула Мансуру ручку с небольшим наплывом посередине, — эта безделушка совмещает четыре функции. Диктофон, фото и видеокамеру. Ну и собственно ручку… Вернёшь мне с материалами…
Показав, как пользоваться инструментом, попросила повторить. Поощрительно кивнула.
— Теперь к вопросу о твоём вопросе. К сожалению, Мансур, ничем помочь не могу. Девушка Лии тебя никогда не знала. И до встречи с Ицхаком даже не видела.
— Скажи, ты замужем?
— Ого, куда тебя понесло… Договаривались о единственном вопросе. В любом случае это моё личное дело. Никому не позволительно…
— И всё же, — потеряв чувство такта, перебил её Мансур.
— Ладно. Девушка Лии холостячка. И на этом остановимся. Точка.
Два обстоятельства мешали Мансуру правильно воспринять ситуацию. Первое — ощущение, что с Лии действительно был знаком раньше. Второе — неопытность в общении с женщинами. Плодом обеих причин оказался бесславная капитуляция. Разговаривать наедине с симпатичной женщиной в гостиничном номере, как ни крути, представилось вольностью. Славный удел однолюба. Никогда не изменял Тафиде. Не получалось. Даже если подворачивался случай. Или в слишком смелых мечтах.
