- Лизни меня, - шепнула я, не выдержав. - Пожалуйста, дон Массимо!
При этих словах он принялся ритмично тереть большим пальцем мой клитор.
- Ты нетерпелива, мне кажется, тебе нравится, когда тебя наказывают.
Он наклонился и погрузил свой язык в мою киску. Я мечтала схватить его за волосы, но мои скованные за спиной руки мешали мне это сделать. Он сильно тер меня языком, ритмично двигая им. Он раздвинул в стороны пальцами одной руки мою киску, чтобы добраться до самой нежной точки.
- Я хочу, чтобы ты прямо сейчас кончила, а потом я буду мучить тебя очередными оргазмами - до тех пор, пока ты не начнешь умолять меня остановиться, и я не остановлюсь, потому что хочу наказать тебя, Лаура.
В этот момент он сорвал с моих глаз повязку.
- Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, я хочу видеть твое лицо, когда ты будешь кончать раз за разом.
Он поднялся и сунул мне под голову подушку.
- Ты должны иметь хороший обзор - добавил он.
Черный между моих ног был сексуальным и страшным одновременно. Мне никогда не нравилось, когда мужчина смотрел на меня во время оргазма, потому что это казалось мне слишком интимным, но на этот раз у меня не было выбора. Он потерся губами о мой клитор и вонзил в меня два пальца. Я закрыла глаза, застряв на грани наслаждения.
- Сильнее, - прошептала я.
Его изящное запястье совершало быстрые движения, а язык проникал в самую чувствительную часть меня.
- Твою ж мать! - воскликнула я на родном языке, когда кончала в первый раз. Оргазм был долгим и мощным, и все мое тело, напряженное, как струна, застряло в ловушке того, что он делал. Когда я почувствовала, что оргазм уходит, он нажимал на мой изможденный и гиперчувствительный клитор, доводя меня до болевого порога. Я скрипела крепко стиснутыми зубами и извивалась, вцепившись в его пальцы.
- Прости! - воскликнула я после очередной волны болезненного наслаждения.
Черный медленно уменьшал давление, успокаивал мое тело, целовал и гладил языком натертые места. Мои бедра тяжело опустились на матрас, когда он закончил. Пока я лежала без движения, он просунул руку под меня и одним движением ослабил узы так, что я смогла вытянуть руки. Я открыла глаза и посмотрела на него. Он неторопливо поднимался с кровати. Он потянулся к ящику тумбочки и достал из нее коробку влажных салфеток. Он осторожно вытирал места, которые еще минуту назад терзал с такой жестокостью.
- Принимаю извинения, - бросил он и исчез за стеной, ведущей в главную каюту.
Я еще некоторое время лежала, анализируя ситуацию, но до меня с трудом доходило то, что только что произошло. Я знала одно: мне было так приятно и больно, как будто я трахалась с ним всю ночь.
Когда я вернулась, Массимо сидел в кресле, прикусив верхнюю губу. Он посмотрел на меня.
- Мои губы пахнут твоей пиздой. И теперь я не знаю, будет ли это наказанием для тебя или для меня.
Я села в кресло напротив него, казалось, невозмутимая услышанным.
- Какие у нас планы на сегодня? - спросила я, забирая у него из рук бокал с шампанским.
- Ты ведешь себя обворожительно. - Он улыбнулся и налил себе второй. - Я вижу, что размер самолета тебя больше не беспокоит.
Я с трудом проглотила еще один глоток шампанского. Из-за всей этой ситуации я забыла о своем страхе.
- Экскурсия по его интерьеру определенно изменила мою перспективу. А так что? Что нас ждет сегодня?
- Ты узнаешь в свое время. Я немного поработаю, а ты поиграешь в женщину-мафиози, - сказал он с мальчишеским смешком на лице.
В аэропорту нас уже ждала охрана и припаркованные у выхода черные внедорожники, один из мужчин открыл мне дверь и закрыл ее, когда я устроилась в кресле. Каждый раз, когда я видела этот набор машин, мне казалось, что это должно быть волшебство - так перемещать всю вечеринку с места на место. Как эти люди и их машины двигаются за Массимо за такой короткий промежуток времени? Из моих хаотических размышлений, вызванных, вероятно, недавними оргазмами, меня вырвал голос моего мучителя, направленный прямо мне в ухо.
- Я хотел бы войти в тебя! - прошептал он, и его горячее дыхание, как это ни парадоксально, заморозило меня. - Глубоко и жестоко, я хотел бы чувствовать, как твоя мокрая киска сжимается вокруг меня.
Слова, которые я услышала, запустили каждую частичку моего сильно буйного воображения. Я почти физически ощущала то, о чем он говорил со мной. Я закрыла глаза и попыталась унять стук сердца; он постепенно становился все менее и менее мерным. Внезапно теплое дыхание Черного исчезло, и я услышала, как он что-то сказал сидящему за рулем мужчине. Слова были мне непонятны, однако через несколько секунд машина съехала на обочину, остановилась, а водитель вышел и оставил нас одних.
- Садись спереди на пассажирское сиденье, - сказал он, смерив меня холодным черным взглядом. Он произнес эти слова, сидя неподвижно, что немного сбило меня с толку.
- Зачем? - я спросила в замешательстве.
На лице Массимо появилось раздражение, и его челюсти начали ритмично сжиматься.
- Лаура, в последний раз говорю: садись вперед, или через минуту я тебя переупрямлю.
В очередной раз его тон вызвал во мне агрессию и непреодолимое желание противостоять ему исключительно из любопытства посмотреть, что будет дальше. Я уже знала, что наказание мне будет очень приятно, хоть и связано с каким-то принуждением, но я не была полностью уверена, что это принуждение - это то, что мне подходит.
- Ты отдаешь мне приказы, как собаке, а я не собираюсь ей быть...
Я отдышалась, чтобы произнести тираду о его поведении по отношению ко мне, но прежде чем я успела произнести хоть слово, он меня вытащил из машины и усадил на переднее пассажирское сиденье. Он грубо завернул мне руки за спинку кресла.
- Не собака, но сука, - сказал он, связывая мне руки матерчатым ремнем.
Прежде чем я сообразила, что он только что сделал, я сидела со связанными за сиденьем руками, а Черный занимал водительское место. Я коснулась пальцами своих оков и с любопытством обнаружила, что это тот же ремень халата, которым я была скована в самолете.
- Ты любишь связывать женщин? - спросила я, когда он что-то настраивал на панели управления.
- В твоем случае это вопрос не предпочтения, а необходимости.
Он нажал на старт, и нежный женский голос начал обозначать ему дорогу.
- У меня болят руки и спина - сообщила я ему после нескольких минут езды в неестественно изогнутом положении.
- А мне больно совсем по другой причине. Хочешь участвовать в торгах?
Я видела, что он зол или расстроен - этого я еще не могла определить, но понятия не имела, как своим поведением я способствовала этому. И, к сожалению, даже если это сделала не я, это отразилось именно на мне.
