Долгое время нашей главной темой были ее безумные сапоги и мои кроссовки. Она рассказала мне о Неделе моды в этом году в Нью-Йорке, о поддержке, которую она оказывает молодым польским дизайнерам, и о том, как трудно одеваться в этой стране. Но было видно, что не в этом причина отвлечь меня от Черного.
- Значит, ты существуешь по-настоящему, - сказала она, внезапно сменив тему и недоверчиво глядя на меня.
На мгновение я задумалась, о чем она, пока не вспомнила свои портреты в поместье Черного.
- Даже мне трудно в это поверить, но похоже, что да. С той разницей, что у меня уже несколько дней светлые волосы.
- Когда он тебя нашел? И где, в первую очередь? Скажи что-нибудь, потому что мы с Чарльзом умираем от любопытства, ну, может быть, он немного меньше, но он меня просто разрывает.
Прошло несколько минут, прежде чем я вкратце пересказала всю нашу историю, минуя ненужные подробности. Я не знала, сколько из них я могу себе позволить рассказать женщине, с которой только что познакомилась. Несмотря на то, что мне казалось, что я знаю ее много лет, я решила быть осторожной в разговоре.
- Тебе предстоит непростая задача, Лаура. Быть женщиной такого человека - огромная ответственность! -предупредила она меня, глядя на вращающийся в руках стакан. - Я знаю, чем занимаются твой и мой мужчины, поэтому помни: чем меньше ты знаешь, тем лучше спишь.
- Я заметила, что мои вопросы неуместны, - прошептала я, поморщившись.
- Не спрашивай, захочет - сам тебе скажет, А если не скажет, значит, дело тебя не касается. И что очень важно: никогда не подвергай сомнению его решение в вопросах безопасности, - она повернулась и впилась в меня взглядом. - Помни, что все, что он делает, - это для того, чтобы защитить тебя. Я когда-то не послушалась, - сказала она, поднимая рукава белой рубашки. - И в результате меня похитили.
Я посмотрела на ее запястья, на которых виднелись два едва заметных уже шрама.
- Здесь был провод. Чарльз нашел меня менее чем за сутки, и у меня больше не было ни малейшего желания спорить с ним в вопросах защиты или чрезмерной осторожности. Массимо будет еще хуже, потому что он искал тебя много лет и твердо верит в важность своего видения. Он будет относиться к тебе как к самому ценному сокровищу, которое, по его мнению, все хотят заполучить. Поэтому будь терпелива, я думаю, он этого заслуживает.
Я сидела и пыталась переварить то, что она только что сказала. За пределами моей вселенной, которой была жизнь с Массимо, до меня доходили все более сильные стимулы, чтобы понять, что это не сон и уж тем более не сказка. Из этой задумчивости меня вырвал голос Черного.
- Дамы, нам пора, у нас срочные дела. Моника, было очень приятно снова встретиться с вами, и я надеюсь, что вы скоро навестите нас с Карло на Сицилии.
Мы попрощались и направились к выходу. Прежде чем я ушла, Моника схватила меня за руку и прошептала::
- Помни, что я тебе говорила.
Ее серьезный тон напугал меня. Зачем кому-то похищать меня? Да, а зачем кому-то было похищать ее?
- Малышка, залезай! - сказал Массимо, открывая мне дверцу машины.
Я покачала головой, отгоняя глупые мысли, и сделала то, о чем он просил.
- Ты сядешь за рулеь? Ты же пил!
Черный откинулся на сиденье и погладил большим пальцем мою щеку.
- Это ты пила, а я осушил один бокал за весь день. Пристегни ремень, я немного спешу домой, - сказал он, снимая пряжку.
Черный Феррари мчался по Варшаве, и я гадала, что он задумал. В голове у меня пробегали разнообразные сценарии, которые только усиливали любопытство и волнение. Мы въехали в гараж, не обменявшись по пути ни словом. Я чувствовала себя точно так же, как тогда, когда он делал со мной покупки в Таормине. Но с той разницей, что сейчас я прекрасно понимала, что он не игнорирует меня, а только сосредоточен. Когда мы вышли из машины, к нам подошел человек из охраны.
- Госпожа Лаура, вам доставлены посылки. Они стоят в приемной здания на нулевом уровне.
Я удивленно посмотрела на Черного, который пристально смотрел на меня, слегка прищурив глаза.
- Это не от меня! - сказал он, поднимая руки в защитном жесте. - Все твои вещи с Сицилии были доставлены сюда вместе с тобой.
Мы поднялись на лифте в вестибюль, и нашим глазам предстало море белых тюльпанов.
- Лаура Биль, - сказала я, подходя к портье. - Мне сказали, что здесь посылка для меня.
- Правильно, все цветы, которые вы видите, для вас. Помочь им подняться наверх?
Открыв рот, я оглядела коридор. Тюльпанов были сотни. Я подошла к одному из букетов и взяла в руку билетик, воткнутый между цветами.
«Он знает, какие цветы тебе нравятся?» - было написано на маленькой бумажке. Я подошла к другому и открыла картонку: «Он знает, сколько сахара ты кладешь в чай?» Я достала следующую: «Знает ли он твои страсти?». Я с ужасом открывала очередные записки, мяла их и запихивала в карман джинсов.
Черный стоял и, сложив руки на груди, наблюдал за тем, что я делаю, пока я не вытащила все коробки.
- Знаете что? - обратилась я к портье. - Их можно отослать или выбросить, а если у вас есть девушка, то она непременно обрадуется! - сказала я и нажала кнопку вызова лифта. Массимо встал рядом со мной и, не говоря ни слова, вошел в лифт. Я подошла к двери и оторвала от нее конверт. Я вошла внутрь и села на диван, вертя в пальцах белую бумагу. В этот момент я подняла глаза и посмотрела на стоящего на пороге Массимо. Его глаза горели ненавистью, а челюсти ритмично сжимались. Испуганная этим зрелищем, я двинулась к нему.
- Он оскорбляет меня, - процедил он сквозь стиснутые зубы, когда я стояла напротив.
- Да ладно, это просто цветы.
- Только цветы, да, а что в конверте?
- Я не знаю, и, честно говоря, мне плевать! - раздраженно воскликнула я и швырнула бумагу в камин. Я взяла в руки пульт и запустила пламя, которое за несколько секунд избавило нас от проблемы.
- Вам лучше, дон Массимо? - я уставилась на него, но он не реагировал. - Черт возьми, Массимо, разве ты никогда не дрался за женщину? У него есть право пытаться вернуть меня, если он так надеется, а у меня есть право принять решение. - Я немного понизила голос и обхватила руками его разъяренное лицо. - Я уже сделала свой выбор, я рядом с тобой. Так что даже если через минуту оркестр сыграет мне серенаду за окном, а он споет ее, ничего не изменится. Для меня он мертв, как и тот человек, который погиб от твоей руки на дороге.
Массимо стоял, впиваясь в меня ледяным взглядом. Я знала, что то, что я говорю, не доходит до него. Он дернул головой в сторону и вырвался из моих рук, после чего в ярости двинулся в сторону спальни. Я услышала, как он вытащил что-то из гардероба и вернулся. Он прошел мимо меня, перезаряжая в руке пистолет.
