Когда я подошла к нему, он все еще стоял с каменным лицом.
- Милый, я не могла отказать, это моя семья, - заикнулась я, пытаясь успокоить его. - И вообще, это всего лишь танец.
Черный стоял, не произнеся ни единого слова, потом повернулся и вышел. Я хотела последовать за ним, но за спиной услышала голос матери:
- Лаура, дорогая, я вижу, что наука не пропала даром, и ты все еще гений в этом.
Я повернулась, и она упала в мои объятия, целуя и глядя на меня.
- Я так горжусь тобой! - сказала она почти со слезами.
- О, мама, это только благодаря тебе!
Мы стояли так, принимая поздравления каждую минуту, пока я не вспомнила о Массимо.
- Что-то случилось, дорогая? - спросила она, видя перемену настроения на моем лице.
- Массимо немного ревнует, - прошептала я. - Он не особенно обрадовался тому, что я танцую со своим бывшим.
- Помни, Лаура, что нельзя позволять ему бессмысленные вспышки властности. Кроме того, он должен понять, что ты не принадлежишь ему.
Как она ошибалась. Я принадлежала ему полностью и безгранично, дело было не в его разрешении или запрете, а в том, как сильно я заботилась о том, что он чувствовал.
Я знала, что его авторитарное отношение ко мне вызвано воспитанием и условиями, в которых он жил, а не желанием поработить меня.
Я вышла во двор и обыскала весь комплекс, но его нигде не было. Черный «Ferrari» все еще стоял на стоянке, поэтому он не вернулся домой. Через открытое окно в одном из зданий я услышала разговор по-английски и узнала голос брата. Я пошла в ту сторону.
- Добрый вечер! - сказала я, глядя на женщину в приемной. - Я ищу жениха, красивый, высокий итальянец.
Девушка улыбнулась и посмотрела в монитор компьютера.
- Квартира на третьем этаже, номер одиннадцать, -объявила она, указывая мне на лестницу.
Я дошла до двери и постучала, а через мгновение ее открыл мой взволнованный брат.
- Девочка, а ты что здесь делаешь? Петру надоели танцы? - иронически заметил он.
Я проигнорировала его и вошла в комнату, пройдя по коридору в огромную гостиную. На большой скамье, на кожаном диване сидел Массимо, вертя в пальцах кредитку.
- Тебе весело, дорогая? - спросил он и наклонился над столом.
В центре столешницы я увидела рассыпанный белый порошок, который Черный выравнивал в короткие полоски. Я стояла и впивалась глазами в эту картину, когда появился мой брат с бутылкой Чиваса.
- Классный у тебя парень, - бросил он, ткнув меня плечом, и сел рядом с ним. - Он умеет играть.
Дон Массимо склонился над столом и, затыкая одну ноздрю, другую, втянул в себя выровненную полоску.
- Массимо, мы можем поговорить?
- Если ты хочешь спросить меня, можешь ли ты присоединиться, ответ - нет.
После этого заявления мой брат расхохотался.
- Моя сестра и кокс - это было бы убийственное сочетание.
Я никогда в жизни не пробовала наркотики, не по выбору, а из страха. Я видела, что они делают с людьми и какими они становятся неуравновешенными после них. Это зрелище вызвало самые худшие воспоминания и чувство страха, которое я больше никогда не хотела испытывать.
- Яков, ты можешь оставить нас? - спросила я брата.
Увидев мое лицо, он неторопливо поднялся с кресла и надел пиджак.
- Я все равно собирался идти, потому что эта блондинка за третьим столом не дает мне покоя.
Выйдя, он повернулся к Черному:
- Я еще вернусь.
Я стояла и смотрела, как Массимо втягивает в себя очередную рюмку, потягивая глоток янтарной жидкости. Через некоторое время я подошла и села рядом.
- Вот так ты собираешься провести этот вечер? - спросила я, усаживаясь в кресло.
- Твой брат - отличный парень, - сказал он, словно совершенно не расслышав вопроса. - Очень умный и обладает огромными знаниями в области финансов. Нам нужен творческий бухгалтер в семье.
При мысли о том, что Яков может стать членом мафии, меня затошнило.
- Что ты несешь, Массимо, он никогда не будет членом вашей семьи.
Черный иронически усмехнулся и отпил еще глоток.
- Не тебе решать, малышка. Если он захочет, я сделаю его очень счастливым и богатым человеком.
Недостатком моего брата, помимо любви к женщинам, была необузданная любовь к деньгам.
- У меня когда-нибудь будет право хоть что-то сказать? Будет ли мое мнение учтено по какому-либо вопросу? Потому что, если нет, то черт бы побрал такую жизнь! - закричала я и поднялась с места. - Меня тошнит от того, что я не могу ни на что повлиять, и от того, что уже несколько недель не имею власти над своей жизнью!
В ярости я вышла из комнаты, хлопнув дверью, спустилась по лестнице и села в садовой беседке.
- Ебёна мать!.. - процедила я сквозь зубы.
- Проблемы в раю? - спросил Петр, присаживаясь рядом со мной с бутылкой вина. - Неужели твой друг разозлил тебя? - Он отпил глоток прямо из стакана.
Я некоторое время смотрела на него и уже хотела подняться с места, когда решила, что вообще-то мне не хочется от него убегать. Я протянула руку, отняла у него вино и принялась без стеснения вливать его в горло.
- Успокойся, Лаура, ты же не хочешь здесь свалиться.
- Я уже не знаю, чего хочу. И еще ты здесь. Зачем ты пришел?
- Я знал, что ты будешь здесь. Сколько уже лет прошло - шесть?
- Восемь.
- Ты не разговаривала со мной, не отвечала на письма, не отвечала на звонки. Ты даже не дала мне извиниться или объяснить.
Я с досадой повернулась к нему и снова выхватила у него из рук бутылку.
- Что объяснять? Ты пытался убить себя на моих глазах.
Он повесил голову.
- Ты права, я был дебил. После всего этого я прошел терапию и с тех пор не принимаю. Я пытался наладить свою жизнь, но через какое-то время я понял, что ты, наверное, единственная женщина, с которой я мог бы жить, и перестал пытаться. Не знаю, о чем я думал, придя сюда, я надеялся, что ты будешь одна и, может быть...
Я подняла руку, чтобы он замолчал.
- Петр, ты - прошлое, этот город - прошлое, и моя жизнь сейчас выглядит иначе, и я не хочу тебя в ней.
Он наклонился и опустился на спинку дивана.
- Я знаю, но это не меняет того факта, что я рад тебя видеть, тем более что с каждым годом ты становишься все красивее и красивее.
Мы сидели и говорили о том, что произошло все эти годы, о моих начинаниях в Варшаве и о его школе танцев. Одна бутылка вина, потом еще одна и еще одна...
