Вульфрик, слишком задумчивый, чтобы заметить угрозу в словах берсерка, только кивнул.
– Ты знаешь о творящемся на землях Рованоко, – сказала Халла. – У тебя есть ручной тролль, и Ания говорила, что вы последователи Ледяного Гиганта. Возможно, у нас одни цели.
Рорг зарычал, не желая признавать авторитет воительницы.
– Я знал твоего отца, девочка. Один из моих людей вручил ему свою судьбу. Твое имя сильно. – Он смерил ее взглядом. – Но не твое тело.
И снова Халла пожалела, что опирается на трость.
– Мой отец много раз путешествовал в Нижний Каст. Я – не он, хоть и родилась в семье Летнего Волка.
– Она наш лидер, – вставил Вульфрик. – Мы готовы умереть за нее. И убивать за нее.
– Верно! – согласился Олефф. – Она самый лучший лидер из тех, кого я знаю, после самого Алдженона Слезы.
Халла попыталась не раскраснеться от гордости. Она высоко подняла голову, не отводя взгляда от берсерка.
– Станьте нашими союзниками – и вместе мы сразимся с предателем… или мы сразимся с вами, и вы умрете.
Рорг кивнул своим людям, и те поднялись с мест, хотя на пути у них оставался Унрагар – почесывание Ании совсем расслабило его, и он довольно урчал. Берсерки собрались вокруг лидера, сжимая топоры в грязных ладонях.
– Мы отправимся с тобой, дочь Волка, и дадим возможность завоевать нашу судьбу, как сделал твой отец.
– А тролль? – спросила она.
– Он и его семья пойдут за нами. Это подарок от Варорга, чтобы мы могли защитить земли Ледяного Отца.
– Его семья? – уточнил Олефф. – Матери, дети и все остальные? Рорг кивнул.
– Всего их десять, и Унрагар главный среди них.
– Халла, – позвал ее Вульфрик. – Мы действительно всерьез рассчитываем добавить к отряду десяток троллей?!
– Они не едят людей, – заметил Рорг. – Они такие же дети Варорга, как ты и я.
Халла задумалась. В ее распоряжении была значительная сила из закаленных в боях воинов, готовых умереть за Фьорлан, но ее все еще обуревали сомнения. В Медвежьей Пасти предстояла жестокая битва, и тридцать берсерков с семьей троллей им совсем не помешают.
– Хорошо, – наконец произнесла она, – вы идете с нами. Мы сражаемся за Фьорлан. И пока вы помните об этом – мы сможем поладить.
– Согласен, – ответил Рорг. – Я сообщу тебе, когда соберусь убить твоего воина. – Он выпятил подбородок и посмотрел на Вульфрика.
Халла рассмеялась.
– Очень хорошо. Но не думаю, что его так просто убить.
Вульфрик нахмурился.
– Почему ты так хочешь сразиться со мной? Я же просто тебя толкнул.
– Ты не понимаешь, – ответил Рорг. – Мы будем драться, честно, один на один, и я убью тебя… но не сегодня.
Олефф усмехнулся, а Халла скептически подняла бровь. Вульфрик ничего не сказал.
– Мы покинем Джарвик в течение недели, – произнесла Халла, пытаясь предотвратить возмущение Вульфрика. – Грамма Черные Глаза удерживает Медвежью Пасть, и нам нужно выбить его оттуда, чтобы войти в Волчий лес.
Рорг снова выпятил подбородок.
– Мы свяжемся с нашими людьми и другими чудовищами, и они встретят нас во владениях Летнего Волка.
– Свяжетесь с ними? – переспросила она. – Но как? У вас есть облачные камни?
– Нет. Ледяные Люди могут разговаривать друг с другом без них. Мы называем это «воющей цепью». Сообщения передаются от тролля к троллю, пока не достигнут того, кому предназначены.
– Интересно, – вот и все, что Халла могла ответить на его слова.
Глава седьмая
Гвендолин из Охотничьего Перевала
в герцогстве Хейран
Поцелуй был крепким, глубоким и страстным. Она закрыла глаза и растворилась в объятиях Ксандера. Она не знала о любви, но чувствовала ее всем своим существом. Все ее тело трепетало, стараясь как можно ближе приникнуть к теплой плоти, прижимавшейся к ней. Она страстно жаждала обладать им: его разумом, его теплом, его сутью. Что бы он ни отдал ей – она примет все и потеряет голову в экстазе.
Он остановился, и их взгляды на секунду встретились.
– Ты нужна мне, – прошептал он. – Мне никогда ничего не было нужно. Но ты мне нужна.
Она нежно дотронулась до его лица и резко выдохнула, когда он подался вперед. Обхватив его за шею, она улыбнулась.
– Разговоры оставим на утро, любимый.
Прикусив кожу на его груди, она обхватила его ногами и зарычала в неистовом желании. Ксандер ответил ей тем же, и далее от него слышались только звуки животной страсти.
* * *
В походных условиях Гвен всегда просыпалась резко. В командном шатре, который она делила с мужем, царствовал холод: ткань шатра не защищала ни от пронизывающего ветра, ни от звуков отдыхающих солдат – а лагерь в пять тысяч Ястребов по ночам был достаточно шумным.
Она всегда вставала раньше мужа, наслаждаясь утренним воздухом и уединением, которое дарило раннее пробуждение. Ей составляли компанию только лагерные слуги – они разводили костры и готовили еду для офицеров. По большей части солдаты заботились о себе самостоятельно, но из-за традиций – например, нежелания аристократов самим ставить себе палатки – слуги все еще оставались необходимостью.
Ее личная горничная, простодушная юная девушка по имени Леннифер, постоянно сопровождала ее и задавала странные вопросы об одежде и прическе. Леннифер еще не привыкла, что Гвен почти не интересуется нарядами и предпочитает простую кожаную броню. В тех редких случаях, когда ей приходилось делать над собой усилие и одеваться соответственно своему положению, она только распускала длинные черные волосы и надевала простое синее платье.
При дворе Ксандера в Ро Хейране Леннифер была ее неразлучной спутницей, она постоянно поддерживала ее и давала хорошие советы по поводу особенностей жизни благородных особ, к которой воспитание в Охотничьем Перевале совсем не подготовило Гвен. Однако к долгой жизни вдали от города юная девушка так и не смогла привыкнуть.
– Миледи, – Леннифер натянуто улыбалась – в военном лагере она чувствовала себя неуютно, – какое чудесное утро!
– Тебе не обязательно просыпаться в одно время со мной. Подозреваю, я встаю раньше многих в лагере, – произнесла Гвен, мягко потрепав ее по плечу.
Леннифер носила коричневую длинную рубаху – не совсем платье – и шерстяные штаны, собранные на талии серебристым поясом. Через несколько дней после того, как они покинули Хейран, она по совету своей госпожи перестала носить форму горничной и женские платья. Солдатам не нужно лишний раз напоминать о разгуливающей по военному лагерю невинной незамужней девушке.
– Мне нравится прислуживать вам, миледи, – ответила девушка.
