– Именно поэтому, моя невинная невеста, сегодня ты спишь одна. И рекомендую хорошо выспаться. Завтра у нас длинный и сложный день. Ведь как понимаю, твой гардероб не отличается разнообразием… иначе бы ты не приехала в форме пансиона. Стало быть, нужно этим заняться… И слуги, опять же. – Он склонился, невесомо целуя меня в лоб, и закончил: – Спокойной ночи, Одри.
И ушел. Слез с кровати и вышел из комнаты. Дверь хлопнула так, что я подпрыгнула от страха.
Мамочки…
Хорошо ему было сказать «спи», но на самом деле попробуй после такого разговора заснуть. Я много думала обо всем и ни о чем. Мне было страшно, волнительно, а в груди все болело.
Сегодня мне дали отсрочку. Но завтра он мог прийти снова. Или послезавтра. И подобное ожидание мучило сильнее, чем то унижение, что уже довелось испытать в его кабинете. Это было словно пытка, ведь воображение рисовало все более страшные картинки.
Я воспитывалась в пансионе для благородных девиц, который многие ошибочно путают с монастырями. О нет, нам вбивали в голову не только нормы морали и этикета. Однажды каждая из девушек должна была стать примерной женой своему мужу. Примерной. Что подразумевалось под этим емким словом? Ум, красота, знание моды, умение поддержать разговор в светском обществе. Он должен гордиться, находясь рядом с воспитанницей пансиона…
Но, помимо выходов в большой мир, был и другой, более важный момент. Единение тел. Если женщина не может быть полезной в спальне, то остальное мало чем утешит ее супруга. Какой бы красивой и невероятно образованной она не была. Вот такая нехитрая мысль. Нас не учили тонкостям любви, но рассказывали про «азы» этой части замужества.
Остальное я, как и многие другие воспитанницы пансиона, познавала из интернета. Пароль от вайфай все время менялся, но и девушки учились не простые, а очень любопытные. Конечно, закрытые каналы с тегами «восемнадцать плюс» нам преодолеть не удавалось, но запрещенные фильмы с эротическими сценами мы посмотреть умудрялись. Поэтому в вопросах занятия любовью я была более-менее подкована. В теории.
А вот на практике боялась всего этого как огня. И не зря.
Муж говорил ужасные вещи. Он хотел, чтобы я скакала на нем, а до этого стояла на коленях. Для чего? Он хотел еще больше унизить меня?
Я ходила по комнате, заламывая руки, кусая губы в кровь и думая о том, чего ждать дальше? К чему готовиться?
В конце концов я накрутила себя до такого состояния, что решилась на еще один разговор. Да, именно так. Мне нужно было поговорить с будущим супругом и немедленно, иначе меня просто разорвало бы от терзающих изнутри сомнений.
Я должна была попытаться объяснить ему, что не приемлю такого отношения, что готова быть верной и преданной, но только при уважительном отношении к себе… Да, именно так. Я должна была попытаться.
Прокравшись по коридору и кутаясь в халат, я замерла у выхода, обдумывая, стоит ли сначала найти кого-то из прислуги и попросить их предупредить о моем визите или явиться самой? Потом поняла, что даже не представляла, куда именно идти.
И в этот момент раздались отдаленные голоса. Из крыла напротив шли две девушки в униформе прислуги. Они говорили друг с другом и не заметили меня сразу, а уже через пару секунд я сама сделала шаг за стену, скрываясь. Сработала многолетняя привычка – в пансионе запрещалось ходить из комнаты в комнату после отбоя, но мы обожали ночные посиделки и секреты между собой. Это щекотало нервы и казалось действиями за гранью добра и зла, вызовом.
И вот теперь я пряталась в доме, который жених щедро называл моим.
Приложив ледяные ладони к горящим щекам, я корила себя и при этом невольно вслушивалась в чужой разговор.
– И не удивительно, что он настолько в бешенстве. Такую подлянку сделали.
– Да уж, подходить страшно. Видела, какие глаза? У меня сердце чуть не остановилось, когда он зыркнул.
– Ну так! Ждать породистую лошадку за сумасшедшие деньги, а получить какую-то гнилую смеску – это удар под дых. Мистер Харрис так это не оставит, попомни мои слова.
– Ну, вообще говорят, кляча неплохая, он даже решил ее оставить.
– Ну конечно. Наверное, еще принесет пользу. Ему виднее, он их много объездил.
– Но пока лучше не показываться ему на глаза. Может, остынет за пару-тройку дней?
– Остынет, куда денется. Но тем, кто сыграл с мистером Харрисом эту злую шутку, не позавидую. Он жалостью к подлецам не страдает.
Горничные прошли мимо моего крыла и спустились вниз, а я так и стояла, открыв рот.
Кляча?! Смеска?!
Вот кем меня считают в этом доме?!
Ну, погодите, мистер Харрис, я покажу вам… Не знаю пока, что именно устрою, но он пожалеет! Интересно, от какого рода происходит сам будущий супруг, что осмеливается называть меня, наследницу Тосни, смеской?!
Я кипела.
Как вернулась в спальню, вспомнить не могла: перед глазами все плыло. Очнулась уже в ванной комнате, плеснув в лицо ледяной воды.
Подняла голову, взглянула в отражение и… растерялась. Оттуда на меня смотрела совсем не идеальная красотка, которую наверняка ждал мистер Харрис. Испуганная худощавая брюнетка с огромными глазами и бледной кожей меньше всего напоминала принцессу из сказок.
Неужели я настолько разочаровала будущего мужа?
Возможно, он тоже не видел моего фото? Купил кота в мешке, удостоив вниманием только принадлежность к древнему роду? И вот она я.
Плотнее закутавшись в халатик, шмыгнула носом и отправилась в кровать. Укрывшись по самый подбородок, вспомнила маму. Она была невероятно красивой яркой брюнеткой с потрясающей улыбкой. Папа всегда говорил, что сходил с ума от ревности, как только она отходила даже на пару шагов. Такой женой мистер Харрис гордился бы, ее он не посмел бы прижать к столу и нагнуть, как последнюю…
Я зажмурилась.
Что-то еще думала. Долго. Мысли как пчелы роились в голове, жалили, обжигали. Потом пришел спасительный сон, но и он не унял бури сомнений.
* * *
Утром, поднявшись с постели, я снова открыла створки шкафа и едва не заплакала. Нет, не быть мне той самой для супруга. Что ж, может, тогда он откажется от меня? Если я настолько его не устраиваю… Зачем тратить свое время на бракованную невесту? Пожалуй, это стоило обсудить с ним.
Именно за такими мыслями меня застал стук в двери.
Завтрак принесли в комнату. Мистер Харрис, со слов служанки-моли, уже занимался делами и велел отнести еду мне наверх. А еще он передал, чтобы я была готова покинуть с ним дом через час: нам предстояла поездка в город.
Кивнув, я сделала над собой усилие и улыбнулась служанке. Сказала, что все поняла, и отпустила ее. А потом долго мандражировала, готовясь к самому серьезному разговору в своей жизни. Я собиралась воззвать к доводам рассудка мистера Харриса и еще, возможно, попытаться давить на жалость. Быть ненужной клячей в этом доме могла любая, но не Одри Тосни. Нет уж!
