Этот Санта-Клаус остался.
Более того, улыбка на лице мистера Сайн-Витгенштайна стала шире. Сняв очки, он вынул идеально белый платок из кармана и протер им линзы. Все это время мы молчали, и я напрягался все сильнее.
– Она не ищет донора, – сказал наконец немец, когда я готов был просто уйти. Он водрузил очки на нос и посмотрел на меня со всей серьезностью. – Пережив серьезную аварию, ваша гипотетическая мать осталась жива и невредима. Но что-то в ней все-таки изменилось. Пробудилось, я бы сказал. Мы могли бы поговорить об этом в более подходящем месте? Или вы отказываетесь?
Вот тогда снова пришел страх. Я испугался потерять эту ниточку к прошлому. Минуту назад был совсем один – и ничего, а теперь… Нет, мне не нужна была та женщина, что родила, но до безумия хотелось знать, кто я. Кем мог бы быть, если бы она не оставила меня. Чьи черты лица мне передались.
– Завтра, – бросил наотмашь, – у меня в офисе. В два.
Сунул ему визитку с адресом и ушел не прощаясь.
Позже, сидя в одной из своих тачек, глядя в окно на мерцающий огнями город, подумал, что нужно было самому взять номер у немца. Перезвонить ему, когда мысли улягутся. Осознал, что этот Клаус, скорее всего, больше не появится, получив от меня такой прием. Приказал Доновану копать всю ночь землю, но найти информацию об арийце.
К дому приехал уставший. Нет, не так – опустошенный. Убедил себя в одном: что бы ни было дальше, все к лучшему. Но волнение никуда не делось, что бы ни делал. Разве что Одри смогла немного отвлечь своей компанией… пока Донован не прислал сообщение, подтвердив, что мистер Клаус – имя отнюдь не выдуманное, и он практикует решение щепетильных вопросов самыми разными способами.
И вот немец ждет. Не уехал, не пропал никуда. Интересно…
– Мистер Сайн-Витгенштайн, – кивнул я, оказавшись наконец с ним в одном помещении. Плотно прикрыв дверь, прошел к своему месту во главе длинного стола, сделав по пути остановку, чтобы пожать руку вставшего навстречу немца. – Не хотел заставлять вас ждать, но обстоятельства меня вынудили.
– Ничего страшного, мое время хорошо оплатили, – улыбнулся ариец.
В тот же миг я взглянул на него иначе, мгновенно сделав соответствующие выводы. Сегодня, когда первые эмоции слегка улеглись, мозг работал значительно лучше.
– Так она богата? – спросил, сцепив руки в замок. – Моя гипотетическая биологическая мать.
– Очень, – не стал отрицать мистер Клаус.
– И здорова, – вспомнил я вчерашний наш разговор.
– Насколько можно быть здоровой в ее годы, – снова подтвердил мои слова немец. – В нашу последнюю встречу она выглядела вполне бодро.
– Тогда с чего бы ей искать брошенного ребенка? – задал вопрос, терзавший меня, кажется, всю жизнь.
– Обстоятельства изменились, – просто ответил мистер Сайн-Витгенштайн. – Ее муж умер, а сама она пережила ситуацию, угрожающую здоровью. Вот и все.
– Не похоже, что она раскаивается, – проговорил, переваривая про себя информацию о смерти предполагаемого отца.
– Я и не говорил о раскаянии. Она лишь захотела знать, кем вы стали. И если вы нуждаетесь в помощи, оказать ее. – Мистер Сайн-Витгенштайн поднял с пола чемодан и положил его на стол перед собой.
– Там деньги? – Усмехнувшись, представил, как от меня откупаются, чтобы больше никогда не пытался найти родителей.
– Здесь все необходимое для определения вашего родства, – ответил немец, постукивая длинными пальцами по чемодану. – Я, разумеется, отвезу генетические материалы в лабораторию, после чего нам больше не придется называть нанявшую меня женщину «гипотетической» матерью. Если информация подтвердится, свяжусь с вами снова и предложу устроить встречу. Вы согласны?
Глава 10. Одри Тосни
Все же насколько пластичная штука человеческое мнение. Оно склоняется, как ковыль под порывом ветра, если появляется новая информация. И это хорошо.
Первое впечатление об Аароне Харрисе было ужасным, но он стремительно открывался с новых сторон, как драгоценный, уже ограненный камень.
Может, брак и не будет настолько кошмарным, как мне казалось вчера вечером? Ну, грубоват, хамоват, властен… так это все, наверное, можно терпеть. Лишь бы не тиран-диктатор.
Пока я плавала в околофилософских размышлениях, пролетело время и в дверь негромко постучали. Я уставилась на нее во все глаза, но робко сказала:
– Войдите…
Да, это было странно после пансиона, где у нас отсутствовал свой угол, а защелки были лишь на уборных, и даже в спальни наставницы входили без спроса. А тут… я сама себе хозяйка? Поправочка – после Аарона.
Дверь распахнулась, и порог перешагнул улыбающийся мистер Донован.
– Добрый день, мисс Тосни! – со свойственным американцем оптимизмом поприветствовал помощник будущего мужа. – Рад вас снова видеть!
– Здравствуйте, – вежливо улыбнулась я в ответ и, поднявшись, подала руку.
Адвокат чарующе улыбнулся, перехватил мою ладонь, склонился и коснулся пальцев невесомым поцелуем. Я порозовела и мягко отняла руку, ощутив совершенно неуместную робость и волнение. Даже кончики пальцев немного задрожали. Что это я, действительно? Обычное приветствие от вежливого и воспитанного человека.
Вспомнив грубоватого Аарона, который смотрелся слишком контрастно, я тихонько вздохнула. Может, стоит намекнуть мужу, что жена благородного происхождения – это еще не все и нужно и самому подтянуть свои манеры?
Перед глазами как наяву появился образ будущего мужа в нашу первую встречу, который тотчас сменился на того, каким я его увидела во вторую. Держу пари, что вести он себя умеет. Другое дело, что не хочет. Или не со всеми хочет…
– Мне приказано отвезти вас домой, так что прошу на выход, – вновь улыбнулся Донован.
Кивнув, я проследовала за ним, морально готовясь к тому, что сейчас снова придется идти через офис. Я была права: работники опять смотрели. И уже не исподтишка, как это было в присутствии будущего мужа, а прямо, откровенно рассматривая и запоминая.
Я шла, уверенно глядя вперед и не позволяя даже тени страха появиться на моем лице. А в голове была одна мысль: лишь бы не споткнуться! Картинка того, как величественно шагающая я вдруг лечу носом вперед, ужасала своей реалистичностью.
К счастью, все обошлось. Мы без помех достигли лифта, где я, облегченно выдохнув, привалилась к стеночке.
– Тяжко дается всеобщее внимание? – понимающе хмыкнул Донован и «обнадежил»: – На приемах еще интереснее будет! Эти хотя бы не лезут общаться и «чесать о вас зубы».
– Зубы? – ужаснулась я, не сразу дойдя до смысла иносказательной шутки.
– Аарон весьма… – адвокат на какой-то миг замялся, – весьма яркая личность. Он не видит смысла прогибаться под общественное мнение даже в мелочах. Потому все будут гореть желанием пообщаться с его избранницей, и не мне вам рассказывать про завуалированные шпильки и двусмысленности, принятые в высшем обществе.
