– Прости, – еще раз покраснела я и, не выдержав, все же попросила: – Ты не мог бы прикрыться? Так разговаривать проще.
– Я тебя смущаю? – провокационно вскинул бровь мужчина, но просьбе внял и обернул полотенце вокруг бедер.
Облегченно выдохнув, я повела плечами и вернулась к животрепещущей теме обретения родственников:
– Ну так что по поводу встречи?
– Не знаю, – помрачнел мистер Харрис и, запустив руку во влажные волосы, продолжил: – Слишком резонансно все получилось. И не вовремя… Годы, когда я и правда ее ждал, давно в прошлом. Она опоздала лет на двадцать.
В его словах были одновременно злость и горечь, она полынью оставалась на губах и вызывала отклик в сердце.
– Но увидеть все равно хочется, не так ли? – тихо спросила я.
Глаза будущего мужа нехорошо сверкнули, и он двинулся ко мне мягкой уверенной походкой. Остановился, когда между нашими телами почти не осталось расстояния и я задевала его грудь своей при каждом глубоком вдохе.
Он наклонился, кладя руки на мои плечи и слегка их сжимая…
– Одри, а что бы ты делала, если бы узнала, что твои родители не погибли тогда, а все это время спокойно где-то жили и им было совершенно на тебя плевать? – вкрадчиво, растягивая слова, спросил Аарон, глядя прямо мне в глаза. – Как бы ты поступила, маленькая праведница из пансионата?
Я вздрогнула и ужаснулась, на какой-то миг представив, что все так и есть. Что они меня и правда бросили… Но я быстро взяла себя в руки и спокойно ответила:
– Я бы точно с ними встретилась. Потому что в такой ситуации всегда есть вопросы без ответов. То, что требует прояснения, то, что требует правды, какой бы она ни была. Если бы я к ним не поехала, узнав это, то после долгие годы возвращалась бы мыслями и терзала себя. Это… своеобразный незакрытый гештальт, понимаешь?
Он по-прежнему возвышался надо мной несокрушимой, подавляющей громадой, но больше не пугал, как в первые дни нашего знакомства. От крупного тела веяло, скорее, надежностью скалы, а ощущать горячие руки на коже было приятно. Он медленно провел ладонями ниже, спускаясь к моим локтям, а после переместил руки на талию.
– Может, ты и права, малышка… Может, и права. Я подумаю об этом.
– Завтра? – нервно хихикнула я, не знаю почему вспомнив цитату из легендарной книги.
– Именно, я подумаю об этом завтра, – усмехнулся Аарон, глядя на меня потемневшими глазами. – А пока… пока я тебя поцелую. А ты поцелуешь меня, не так ли, дорогая невеста?
Он наклонялся медленно. Неотвратимо, как цунами. Уверенно, как легендарный завоеватель на пороге нового города. Знал, что ключи уже вынесены ему на бархатной подушке и осталось только открыть ворота.
Вопреки ожиданиям, прикосновение твердых губ не было властным и подавляющим. Наоборот… он мягко, нежно коснулся моего рта своим, прихватывая нижнюю губу, а после отстранился и протянул:
– Теперь твоя очередь, малышка Одри… Поцелуй меня.
Я нерешительно положила руки на его грудь и вздрогнула от ощущения гладкой кожи под своими ладонями. Прикосновения к Аарону приводили меня в пьянящий, древний, как сам мир, восторг женщины перед мужчиной. Перед своим мужчиной. Я смотрела на широкую грудь, сильные плечи, мускулистые руки… и млела от осознания, что это мое. Он – мой.
Ладони сами собой скользнули выше, я обняла мужчину за шею и прижалась губами к его рту в своем первом, робком, изучающем поцелуе. Первом, когда я САМА целовала его, а не покорялась воле будущего мужа.
Это оказалось… увлекательно. Да, именно увлекательно. Целовать, гладить и отслеживать реакцию на мои прикосновения. То, как он часто дышал и едва заметно вздрагивал.
Насладиться иллюзорной властью над сильным хищником мне не позволили.
Аарон стиснул талию, прижимая меня ближе к собственному телу и к… внушительной такой выпуклости под полотенцем. Если раньше, когда он был раздет, его мужское достоинство пребывало в спокойном, хоть и не маленьком виде, то сейчас… это даже сдуло с меня часть чувственного флера!
– Тш-ш-ш… – уловив перемену, попытался успокоить меня жених. – И совсем он не страшный. Даже не кусается. Очень любит ласку…
– Как ты можешь шутить даже в такой момент? – не удержалась я, пряча красное от смущения лицо в шее мужчины.
– Спокойно, – с хриплым смешком ответил Аарон и вновь впился в губы поцелуем.
Он прижал меня к себе, и я изумленно охнула ему в губы, ощутив, что ступни оторвались от пола. В считанные мгновения мы оказались у шезлонга, на который Аарон меня опустил. Я изумленно округлила глаза и приподнялась на локтях, но мужчина не позволил мне прийти в себя или выразить протест. Сел рядом и, расставив руки по обе стороны от моего тела, вновь прижался губами… на этот раз к шее. Лаская и покусывая, он вел жаркую дорожку из прикосновений все ниже и ниже, пока не достиг края купальника. Мокрая ткань уже давно ощущалась как нечто чужеродное, но сейчас желание скинуть ее стало и вовсе невыносимым. Скинуть и открыть этим жадным, бесцеремонным губам доступ к груди. При воспоминаниях о том, что они со мной творили, по телу прокатывались волны жаркой дрожи, а трусики становились мокрыми не только от воды бассейна.
– Аарон, что ты делаешь? – стонала я, запуская пальцы в его густые волосы и не зная, что предпринять: то ли оттолкнуть, то ли прижать ближе. – Сюда же могут зайти!
– Могут. И в этом тоже есть своеобразная прелесть, малышка. – Он оторвался от меня и, подняв голову, дьявольски усмехнулся. От этой улыбки мое сердце на миг замерло, а после забилось в удвоенном ритме, грозя выскочить из груди.
– Это бесстыдно.
– О да, – спокойно согласился с данным утверждением Аарон и, одним движением дернув за завязки, заставил чаши купальника распасться, обнажая грудь. – А еще это прекрасно, Одри. Между нами все прекрасно. Во взаимном удовольствии нет ничего плохого.
И он накрыл губами один из давно уже возбужденно стоявших розовых сосков. Не в силах сопротивляться, я прерывисто выдохнула и расслабила пальцы, позволяя им выскользнуть из волос мужчины и пройтись по его плечам и спине.
Такая широкая, мощная, сильная. Такая… мужская.
Руки Аарона тоже не бездействовали. Они то невесомо гладили мою кожу, то властно обхватывали, сводя с ума этим контрастом. Каждое прикосновение, каждый поцелуй жениха все глубже и глубже погружали меня в темную бездну по имени страсть, которую мне только предстояло изучить.
Спустя несколько минут я настолько потерялась в своих ощущениях, что уже не могла отследить, что именно делает Аарон с моим телом. Просто это было… невероятно остро, жарко, страстно и стыдно.
Губы Аарона терзали мою грудь, переходя от одного соска к другому, а руки властно обхватывали полушария. Я металась на шезлонге, уже не сдерживая громких стонов, и сейчас мысль о том, что в бассейн может кто-то зайти, казалась какой-то очень далекой и несущественной.
