А губы Аарона спускались все ниже и ниже, выводя обжигающую дорожку поцелуев по вздрагивающему от каждого прикосновения животику. Юбку мужчина стягивал с меня, не отводя пристального взгляда от лица и, казалось, впитывая мельчайшую эмоцию. Стыд, возбуждение, нетерпение…
Трусики он оставил. Умелые пальцы сначала выписывали узоры поверх влажного шелка, то задевая самую чувствительную точку на теле, то переходя к скрытым тканью лепесткам. Я металась, стонала, вздрагивала, вскрикивала… а жених пил губами каждое проявление страсти и шептал:
– Пой для меня, Одри… Да, вот так.
Когда он наконец-то отодвинул уже насквозь мокрое белье и прикоснулся к влажным, жаждущим его прикосновений складочкам, то я лишь сильнее раздвинула ноги. Стыда не осталось, он сгорел в безумном вулканическом пожаре взаимного вожделения.
Казалось, что я вся превратилась в оголенный нерв, а каждое прикосновение сводит с ума.
Я выгибалась навстречу бесстыдным ласкам, желая лишь одного: чтобы звезды под закрытыми веками все же взорвались.
Когда они наконец-то разлетелись на осколки, ослепляя меня, то я, кажется, исцарапала Аарону всю спину. Потому что это было ярко, сильно… безумно.
Жених накрыл меня своим телом, а я лишь обхватила сильные плечи руками и сама потянулась к его губам. Страх накрыл внезапно, тот самый древний ужас девушки перед тем, как мужчина сделает ее женщиной. Его женщиной.
Я ощущала мощное тело сверху, я чувствовала как бедер, подрагивая, касается его огромный член. Опаляющее все внутри желание чуть притихло.
Аарон коснулся моих губ нежным поцелуем, а после выдохнул:
– Ты моя, Одри. – Я ощутила, как головка надавила на складочки, заставляя их разойтись, и начала медленно погружаться в тело. А мы по-прежнему смотрели друг другу в глаза. – Моя девочка.
– Аарон… – тихо выдохнула я, ощущая первую боль, а после вскрикнула от уже совершенно другой, гораздо более острой. Он вошел в меня.
– Совсем моя, – изменившимся до неузнаваемости хриплым голосом рыкнул он и чуть подался назад, выходя почти полностью, а затем вновь загоняя в меня свой член. И снова. И снова…
Я замерла под его телом, прислушиваясь к своим ощущениям. Боль уже прошла, сменившись тянущим дискомфортом, но я почти не обращала на него внимания, зачарованно наблюдая за мужчиной. За тем, как выступают бисеринки пота на его совершенном, искаженном страстью лице, за тем, как он тихо стонет, временами останавливаясь, а после вновь возобновляя движения во мне.
Это было… необыкновенно. Видеть, что ему настолько хорошо, и понимать, что это из-за меня.
Аарон все ускорял движения, все с большей силой вбивался в меня бедрами, и это даже стало немного больно, но я все равно не жалела.
Потому что это было правильно.
Я ощущала себя покоренной.
Мужчина с бешеной скоростью врывался в мое тело, а после замер, уткнувшись в мои волосы, сильно вздрагивая и покрывая висок быстрыми поцелуями.
Спустя несколько секунд он рухнул на меня всем телом, но, услышав полузадушенный писк, быстро скатился на шкуру рядом и сгреб в охапку, прижимая к себе. А после медленно намотал на руку длинные спутавшиеся пряди и, крепко поцеловав в саднящие от укусов губы, сказал:
– Теперь ты на все сто процентов моя женщина, малышка Одри. И никакой штамп не смог бы сделать этого вернее.
Глава 24. Аарон Харрис
Этой ночью мы спали вместе. В одной кровати, в моей спальне. После произошедшего это было самым разумеющимся и логичным завершением вечера. Я просто обнимал свою невесту, вдыхал ее аромат; мы делили одно одеяло, и Одри жалась ко мне, будто я последний мужчина на этой земле.
Мне это льстило.
Что выбрала она меня не по принуждению, не из-за денег, а действительно сама.
С этими мыслями я и уснул, чтобы проснуться около шести утра от навязчивой трели телефона.
Не размыкая глаз, я просто нашарил его на тумбочке и поднес к уху. Рядом со мной беспокойно заерзала Одри.
– Слушаю, – недовольно произнес я, мысленно убивая звонящего самыми изощренными способами. Но весь мой запал исчез, стоило голосу произнести:
– Мистер Харрис, это Рики. Вы просили звонить в любое время, если будет что-то важное.
– Когда я так говорил, – прохрипел я в трубку, – не рассчитывал, что это произойдет в шесть утра. Так что случилось?
Мне пришлось приподняться на локтях, чтобы сесть на кровати и внимательнее выслушать информатора. Одри рядом тоже проснулась, немного отстранилась, чтобы мне не мешать, хотя судя по сонным, но все же горящим любопытством глазам, она тоже прислушивалась к беседе.
– Донован. Похоже, он готовится покинуть страну сегодня в полдень с вашими деньгами. Я уже собрал на него целое досье. Этого хватит, чтобы посадить мерзавца, но для этого нужно действовать быстро. Я знаю, где сейчас он, и если туда направить полицию по наводке, то его могут взять. Нужна только ваша отмашка, и тогда я дерну нужные ниточки в департаменте.
– Тут и думать нечего. Дергай, – равнодушно ответил я. – Хотя постой, мне бы хотелось с ним поговорить перед этим. В глаза взглянуть этой падле. Где ты, говоришь, он?
– Поехал к своей любовнице Кристи Амелле.
Я подавился воздухом от этой новости.
– Любовнице?!
– Да, как я понял, она не так давно с ним. Меньше недели, но уже вовсю, так сказать, «вместе». Сегодня всю ночь гуляли по ночным клубам, после чего поехали к ней.
Рики назвал адрес квартиры, которую я до сих пор оплачивал этой девке. Вначале меня взяло бешенство, а после я просто выдохнул и включил мозги. Кристи всегда была элитной содержанкой, так чему удивляться, если следующим «кошельком» выбрала Донована… Это просто образ ее жизни: ничего, кроме денег. Каждый выживает по-своему.
– Значит, к Амелле. Я буду через час, жди меня там по адресу с папкой на Донована. Ну, и подготовь все для полиции. Хочу видеть, как его арестуют.
– Слушаюсь, мистер Харрис.
После этих слов я положил трубку и взглянул на Одри. Ее глаза были расширены, а щеки побледнели.
– Ты поедешь к ней? – тихо спросила она.
– Ты слышала, – пришлось кивнуть. – Донован у нее, и я хочу прижучить этого гада, пока есть возможность. Что же касается Амеллы, тебе нечего опасаться. Я к ней ничего не чувствую.
– Знаю, – тихо кивнула моя итальянка. – Я другого боюсь. Вдруг Донован окажется опаснее, чем ты думаешь? Загнанные звери способны на подлые поступки.
Одри выглядела всерьез напуганной и, похоже, искренне переживала и опасалась, что у Донована может оказаться «туз» в рукаве.
Я же притянул к себе эту самую прекрасную женщину в моей жизни, прижал так крепко, насколько смог, и прошептал на ухо:
