Дядюшку Энрике нашел на пляже в окружении двух таек возраста моей Одри. Одна массировала ему плечи, пока он возлежал на шезлонге, а вторая разминала стопы. Мистер Альбинони блаженно постанывал, улыбался и, закрыв глаза, кайфовал…
Я подошел сзади и деликатно отодвинул первую тайку. Она молча уступила мне плечи своего нанимателя. Мои пальцы тут же легли на место рядом с горлом Энрике. Пригнувшись, я тихо спросил, не перегреется ли он на солнышке в такой час?
Итальянец испугался.
Это было написано на его лице, ясно из того, как он дернулся в сторону, но понял, что убежать не может. Я пригвоздил его назад, к шезлонгу.
– Что вы хотите? – проблеял Альбинони, разглядывая прилетевших со мной охранников, пока таечки быстро улепетывали куда-то в сторону бара.
– Повидаться с родственником своей невесты, – ответил я на вопрос, обходя Энрике и присаживаясь на корточки перед ним.
Моя одежда не соответствовала местному климату, было жарко и неприятно задерживаться.
– Одри никогда не хотела бы, чтобы вы мне навредили. Она не простит вам мою… мое… – Округлив глаза, Альбинони весь сжался, предвкушая неприятности, но еще не понимая, какие именно.
– Я не буду вас убивать, – ответил спокойно. Дождался облегченного вздоха и добавил: – Для этого у меня есть Ромул.
Кивнул вправо на своего охранника. Тот стоял с непробиваемым видом, но стоило Альбинони посмотреть на него, кивнул и подарил милейшую ухмылку.
Обычно мы с ребятами не пугали никого зря, вот как в этот раз, но Энрике сам напросился. Мне было важно, чтобы он понял, насколько серьезно я настроен защитить свою девочку.
– Но Одри…
– Не нужно больше произносить ее имя, – холодно сказал я, поднимаясь на ноги. – Услышу еще раз – покалечу. Вы недостойны говорить о ней, видеть ее, не смейте манипулировать ею. Это ясно? Что касается вашей смерти… Нет, я не прикажу скормить вас акулам, хотя, думаю, отец и мать моей Одри это одобрили бы. Уж они-то хорошо знают, наблюдая с небес, что за скотина досталась ей в опекуны.
– Нет, вы неправильно…
– Тихо! – я оборвал лепет этой твари. – Мне не нужны оправдания и обещания. Заверения в вечной любви и клятвы тоже не прокатят. Я не из верующих, понимаете? Я сам сирота. Больше всего мне хотелось бы сделать вас калекой и передать на патронат в какую-нибудь глушь, где о вашей благородной крови никто не знает. Вы бы в полной мере ощутили, что такое зависимость и невозможность жить нормально. Но… Одри и правда просила за вас. Поэтому…
Я кивнул Ромулу, тот медленно приблизился к шезлонгу. Энрике заскулил и вжал голову в плечи, когда мой охранник вынул из внутреннего кармана пиджака бумагу, швырнув на колени этому уроду.
– Это счет, – объяснил я, заметив недоумение и ужас на лице Альбинони. – Благотворительная организация. Они благоустраивают быт сирот по всему миру. Вы переведете туда все средства, что имеете. С офшоров тоже. Отовсюду. Да, я знаю, сколько вы украли у Одри, но нам эти деньги ни к чему теперь. Я ее обеспечу всем, что она пожелает. А вы будете искупать вину раскаянием. Искренним раскаянием. Отдадите все, что украли, напишете Одри письмо, где сознаетесь во всем, и будете умолять о прощении, но поклянетесь, что больше не посмеете показаться на глаза. Вы всегда говорили ей, что живете в лачуге… Я видел ваш дом здесь и куплю его вам. Подарок на старость.
– Но этот дом пригоден только для отдыха… Там невозможно жить круглый год! – закричал Энрике.
– Это ваша проблема. Скажите спасибо, что не выбрасываю вас на улицу. Кстати, видел объявление на пляже: им нужны разносчики фруктов. Доставщики. Или как это называется? Должность вакантна. Мы поняли друг друга?
– Но…
– Энри-ике-е, – протянул я, делая шаг вперед и скалясь в подобии улыбки. – Вы, должно быть, не совсем понимаете. Мне не свойственна жалость к грязи. Но запачкать руки я не боюсь. Останавливает только просьба той, что все еще верит в вас… Одри слишком добра, и потому мне важно, чтобы вы поняли: увижу рядом с ней – вас не найдут. Никто. Никогда. И ничего мне за это не будет. Деньги должны быть переведены на счет в течение пяти дней. Все. Там, на обратной стороне бумаги, сумма. И не забудьте о продаваемой в Италии недвижимости. Мои люди наблюдают, все до цента должно оказаться на кошельке фонда.
– Вы вгоняете меня в петлю!!!
– Нет, я оставляю вам жизнь и шанс исправить хоть что-то. Но если повеситесь, постараюсь объяснить Одри, что вас мучило чувство вины. За ее загубленное детство и продажу мне по контракту. Выбор за вами, мистер Альбинони. Да. Чуть не забыл… Узнаю, что пытаетесь убежать отсюда – найду и оставлю совсем нищим. Лишу даже этого домика на райском острове. И нет, чувства вины не испытаю. Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы проверять меня.
Глава 26. Одри Тосни
Свадебное утро началось еще ночью. Сначала в двери комнаты долго барабанила горничная, периодически говоря, что мы с Аароном сами просили нас разбудить, потому увольнять ее за исполнение приказа никак нельзя.
– Господи… – хрипло простонал жених, зарываясь в подушку. – Одри, может, ну ее, эту пафосную церемонию? Просто подпишем документы и улетим в свадебное путешествие. Торт дорогие гости, думаю, преотлично съедят и без нас.
– Нет. – Я собрала моральные силы и вылезла из-под теплого одеяла. Поежилась от прохлады, но решительно дошла до окна и распахнула ставни. В комнату влетел ветер, принося с собой бодрость, и я улыбнулась, глядя в рассветное небо. Светло-синее с одной стороны и расцветающее невероятными красками с другой. На одной половине до сих пор проглядывали звезды, а с другой из-за горизонта уже начинало показываться солнце.
Красотища!
– Вставай, – решительно потребовала я у будущего мужа.
– Я ранен, – буркнул тот, накрываясь с головой одеялом.
– Сам сказал, что царапина. Которая, кстати, совершенно тебе не мешала этой ночью.
Сказала и покраснела, вспомнив, насколько именно Аарону ничего не мешало. Жених творил такие восхитительно-развратные вещи, что дыхание перехватывало от смеси стыда и наслаждения. Невероятного, возводящего на вершины, а после сталкивающего в пропасть. Оказывается, оргазмы тоже разные бывают…
В дверь опять забарабанили, выдергивая меня из пошлых воспоминаний.
– Мисс Тосни, как вы вчера и распорядились, завтрак подан в малой гостиной. Также вы просили напомнить, что через час прибудет мастер-визажист и парикмахер.
Я вздохнула. Аарон сел на постели и обвел комнату сонным взглядом, а я невольно улыбнулась: очень уж мило выглядел жених. Такой сильный, мощный, с бугрящимися мышцами и… трогательно взъерошенными волосами.
Вот бы сейчас подойти, прижаться грудью к спине, скользнуть руками на его плоский живот, а потом ниже, туда, где…
Я потрясла головой, выбивая из нее развратные образы, и сбежала в ванную под тихий смех и комментарий Аарона:
