– Одри… – Он запнулся, но почти сразу продолжил уже более уверенным тоном: – Я обещаю любить тебя и заботиться о тебе. Я принимаю тебя со всеми достоинствами и недостатками и взамен прошу о том же. Я стану твоим защитником и помогу тебе, если ты будешь в этом нуждаться. И готов пройти с тобой рука об руку всю жизнь. Ты принимаешь мою клятву? Ты согласна стать моей женой?
Он говорил медленно, прочувственно, периодически делая паузы, словно не просто произносил слова, а отпечатывал их где-то в глубине души, как свод обязательных правил, которым теперь должен следовать.
А я… Мое сердце трепетало от простых слов «обещаю любить тебя». Я понимала, что это лишь клятва перед алтарем, и было бы странно не говорить таких слов, но девичья душа не слушала аргументов разума… Она расправляла свои прозрачные крылья во всю ширь.
– Аарон… – Мой голос сорвался на такие высокие тона, что я изумленно расширила глаза и продолжила, уже понизив тембр: – Я принимаю твою клятву и взамен прошу услышать мою. Я обещаю любить и уважать тебя как своего супруга, оказывать тебе помощь и поддержку, когда она тебе понадобится. И сделать твой особняк ДОМОМ, в который захочется возвращаться. Ко мне… и детям. Я выбираю тебя как человека, с которым хочу пройти всю жизнь.
Голос пастора, который объявил нас мужем и женой, звучал как будто издалека. Я ничего не видела, кроме мужа – да, уже мужа – напротив меня, я ничего не слышала, кроме его дыхания, я ничего не ощущала, кроме тепла его рук и холодка кольца, что скользнуло на мой палец.
Он шагнул вперед, заслоняя собой целый мир, и, подцепив подбородок пальцем, накрыл губы поцелуем. Совершенно новым, совершенно особенным.
Несмотря на то, что между нами было, сейчас он словно заново изучал мои губы в медленном, почти целомудренном поцелуе, от которого сердце падало в живот.
Когда Аарон оторвался от меня, то прижался щекой к моему виску и тихо сказал:
– Теперь ты Одри Харрис. Поздравляю, маленькая, ты вышла замуж за самого отъявленного грубияна Нью-Йорка.
– Я вышла замуж за самого замечательного мужчину в Нью-Йорке. Не смей говорить про него гадости, а то, как образцовая жена, я тебя покусаю.
– Обязательно покусаешь. – В хрипловатом смешке чувствовался отзвук желания. – Но не сейчас. Нас не поймут.
Прием в честь свадьбы мы устроили в одном из фешенебельных ресторанов города, сняв под эти цели его целиком.
Нас встретили аплодисментами. Взяв со стола два бокала с шампанским, Аарон поднял один из них и звучно начал:
– Здравствуйте, дорогие гости! Рад приветствовать узкий, доверенный круг на этом весьма важном для меня торжестве. – Он завладел моей рукой и, поднеся к губам, поцеловал пальчик со сверкающим на нем колечком. – Да, меня можно поздравить! Меньше часа назад самая прекрасная женщина на свете согласилась стать моей женой и даже поставила подпись в нужном документе. Потому я хочу официально представить друзьям и партнерам миссис Одри Харрис, мою супругу!
Раздались громкие аплодисменты, и я, не удержавшись, прижалась к боку мужа, ища опору. Ноги уже откровенно подгибались под прицелом стольких оценивающих взглядов.
Мне всегда казалось, что свадьба – это веселое мероприятие. Все едят, поют, танцуют, поздравляют молодых.
Из вышеперечисленных факторов были разве что ужин и поздравления. Как хозяева приема мы были вынуждены стоять, выслушивая каждого гостя и принимая его подарок.
Если первых я еще отмечала и могла ответить им что-то связное, то на втором десятке сбилась и отвечала шаблонными фразами, кивая, как китайский болванчик.
Аарон поддерживал меня, ощущаясь рядом как нечто надежное и незыблемое.
Его родственники, которых я так ждала, подошли в самом конце, хотя я думала, что они-то поздравят нас в первых рядах.
Сначала приблизилась молодая пара. Томас Матинсон, которого я видела еще в больнице, а рядом с ним стояла тоненькая, изящная девушка, являющаяся полной противоположностью мужчине. Хрупкая, нежная, со взглядом беззащитной лани и ласковой улыбкой.
– Рад вас видеть, Томас, – не особо радостным голосом проговорил Аарон.
– Я тоже рад присутствовать на вашем торжестве, – чуть более искренно ответил визитер и, повернувшись к девушке, добавил: – Позвольте представить мою жену Алисию Матисон.
Глянув на то, как окаменел Аарон, я решила, что пора взять нить диалога в свои руки.
– Счастлива приветствовать! – Шагнула вперед и позволила мистеру Матисону коснуться руки легким поцелуем. – Алисия, вдвойне рада познакомиться.
– О, милая Одри, проверьте, это совершенно взаимно, – улыбнулась в ответ Алисия и протянула мне небольшую коробочку, перевязанную подарочной лентой. – Поздравляем вас с бракосочетанием!
Рассыпавшись в ответных любезностях, я вернулась к мужу и, видимо, очень вовремя, так как из-за спины Томаса Матисона вышла мама Аарона. Со времени больницы она как будто стала выглядеть немного лучше. И все же смесь боли и отчаяния, с которой она смотрела на Аарона, никуда не исчезла.
Они замерли друг напротив друга, не говоря ни слова.
Она нервно стискивала в побелевших пальцах подарок, а мой муж так сильно сжал губы, что рот превратился в белую линию.
– Я… – Она начала и тут же осеклась. По щеке скользнула слеза, но миссис Зейн сжала губы, словно беря над собой контроль, и чуть дрожащим голосом заговорила: – Мистер Харрис, миссис Харрис, поздравляю вас с таким важным шагом, как брак. Желаю счастья, любви, здоровья и, конечно, детей. – На последнем слове она запнулась и прерывисто выдохнула.
Аарон шагнул вперед, осторожно забрал подарок из дрожащих пальцев матери и сказал:
– Спасибо за поздравление. И… вы можете называть меня по имени.
– Спасибо. – В широко распахнутых глазах пожилой женщины по-прежнему плескался океан боли, но теперь в нем попыталась ожить еще и надежда.
Окончание приема смазалось в набор сцен-картинок, зафиксированных моей памятью.
Закончилось все поздно вечером, когда Аарон распахнул передо мной дверь авто, сел сам и внезапно спросил:
– Куда ты хочешь?
– В смысле? – Мой уставший разум не сразу осознал, что от него требуется.
– В прямом. Мы так и не решили, куда поедем на медовый месяц. Да, ты хотела на родину, но неужели только ею и ограничимся? Сейчас у тебя есть выбор, малышка Одри. Я увезу тебя хоть на край света, лишь скажи, какое направление тебе больше нравится.
Я повернулась к Аарону и, протянув руку, коснулась его уже чуть шершавой из-за отросшей щетины щеки, а после сказала:
– Мне все равно куда. Лишь бы с тобой.
Он обжег меня потемневшим взглядом и хрипло произнес:
– Знаешь, я никогда не думал, что готовность женщины последовать за мной хоть куда может настолько заводить. Тогда, быть может, поедем сначала в мою берлогу? Провести первую брачную ночь там, где ты впервые стала моей… В этом есть нечто очень правильное.
