— А… даа. м…, — просто выдохнула его имя вместе с рыданием, перекрикивая звук из компьютера. Этот отвратительный треск пламени, пожирающей все вокруг, как голодная тварь. Мне казалось, что она лижет мне пятки огненными языками.
* * *
Напрягся, услышав ее голос. То, что от него осталось. Захотелось просочиться в гребаную трубку и по проводам со скоростью света к ней. Потому что испугался, черт побери. Ощущение, будто разрывает напополам от страха. Её страха. Будто увидела что-то ужасное. Или нечто ужасное сделали с ней. В голове сразу десятки мыслей: от автомобильной аварии до нападения, и от каждой внутренности узлом всё туже завязываются.
— Да, Мира, — тоже на выдохе, затаившись в ожидании ответа, чувствуя, как окаменели все мышцы, — говори. Что случилось?
* * *
Я раскачивалась на полу, стараясь не смотреть на экран… не слушать. Справиться с приступом, а он не отпускал. Только душил сильнее. И таблетки. Их не оказалось в столе… кто-то выбросил. Все до единой. Словно нарочно… чтобы я задохнулась от приступа паники.
Истекая холодным потом, прислоняюсь головой к стене, включая в смартфоне громкий звук дрожащими пальцами… снова пытаясь хоть что-то сказать, и не могу. Мне не хватает дыхания… и в этот момент где-то совсем рядом… на повторе кричит ребенок.
«Мамаааа… мамочкааа… где ты?!»… и я вместе с ним, громко, захлебываясь истерикой, роняя телефон на пол и закрывая уши руками, чтобы не слышать. Ничего больше не слышать. Сворачиваясь на полу с хриплым стоном… со свистом хватая ртом воздух, но вместо него в горло проникает гарь и копоть.
* * *
Это как щелчок в мозгу. Как четкое понимание того, что нужно действовать. Тот самый выстрел, после которого ты должен бежать. Просто бежать вперед, несмотря ни на страх, сковавший всё тело, ни на чувство тревоги, сжавшее сердце до физической боли. Потому что я услышал громкие всхлипы, а после стон, от которого бросило в пот и стало трудно дышать, перехватило в горле. Закричал в трубку ее имя, но она больше не ответила, и я, схватив телефон, выбежал из квартиры, даже не закрыв дверь. К дьяволу! От ощущения, что я опоздал, колотило крупной дрожью, а сердце то пускалось в хаотичную пляску, то останавливалось на целую вечность. Завел машину и рванул вперед, трясущимися руками включая смартфон.
Еще вчера думал о том, чтобы отключить «слежку» за ней по сотовому, а сейчас мысленно благодарил того из своих демонов, который не дал это сделать. Джи пи эс показывал адрес ее квартиры, и я помчался туда сломя голову. Плевать на светофоры и ублюдков, орущих благим матом и сигналящих в спину. И впервые за последние годы в полной тишине. Так как до смерти боялся не услышать её звонок.
Заехал в элитный район, в огороженный высоким забором двор и бросился к воротам. У меня были не только ключи от них, но и пропуск для консьержа, сидевшего на первом этаже. Я не раз и не два сидел на вырезных лавочках во дворе, ожидая ее прихода, надвинув капюшон на лоб и записывая, с кем и во сколько она уезжала и приезжала, вытащить у одного из жителей нужную ламинированную карточку, чтобы по ней сделать такую же для себя, не составило труда.
Не помню, как поднялся на ее этаж на лифте, как ворвался в незапертую дверь квартиры. Помню только, что отсчитывал удары своего сердца, мне казалось, если с ней что-то случится до моего прихода, если я вдруг не успею, оно обязательно остановится.
Мирослава сидела на полу, раскачиваясь из стороны в сторону, опустив голову и закрыв уши руками. Даже не поняла, что я вошел. Быстрым взглядом осмотреть ее и понять, что нет видимых физических травм. Прошелся глазами по сторонам и остолбенел, увидев кадры видео на ноутбуке. А в нём грёбаный пожар. Но в этот раз я его, блядь, не присылал. Захлопнул крышку ноута и бросился к ней на пол. Посадил ее к себе на колени, преодолевая сопротивление и прижимая к себе, зарываясь губами в макушку.
— Тссс, маленькая. Я здесь. Слышишь? Успокойся, Мираааа, — пытаюсь пальцами поднять подбородок кверху, но она не дается, — это я, Адам, Принцесса.
Губами по щекам быстрыми поцелуями, удерживая ладонью ее лицо, не давая отвернуться.
— Девочка моя, я с тобой. Слышишь? Успокойся.
* * *
Я не сразу поняла, что происходит, не слышала ни шагов, ни как распахнулась с грохотом дверь… я только услышала тишину… Как стих этот жуткий звук, от которого сводило все тело судорогой. А потом почувствовала на себе чьи-то руки. Я отбивалась. Точно помню, как сильно отбивалась в истерике… как тогда, когда меня выносили из дома пожарные… много лет назад. С первого этажа… когда на втором смерть пожирала мое будущее, мои улыбки, мой сон и мою совесть, порождая чудовищное чувство вины.
Только эти руки сейчас были другими, они гладили и перебирали мои волосы… И я начала слышать его голос. Он пробивался через тишину, в которой все равно эхом потрескивал огонь. Он перебивал этот треск. Я не могла разобрать, что именно говорит… видела его лицо сквозь слезы и не понимала ни одного слова, пока он не назвал меня… так, как больше никто не называл, кроме…
У меня не было сил вырываться, я не могла дышать… Судорожно хватала воздух, стараясь унять дрожь.
Он пришел. Не знаю, как открыл дверь, как прошел мимо консьержки, как вообще узнал, где я. Смотрела ему в глаза, и сердце почему-то начало биться еще сильнее, чаще. В висках, в пересохшем горле. Адам покрывает поцелуями мое лицо, волосы… а у меня нет сил сопротивляться… и не хочется. Мне хочется прижаться к нему всем телом и ощутить его присутствие. С ним не страшно. С ним я больше не слышу треска и вони.
Перехватила руки Адама, сжимая запястья… все еще задыхаясь, стараясь отстраниться, успокоиться, уворачиваясь от его поцелуев.
* * *
Мягко высвободился из ее захвата и приник к дрожащим влажным губам. Какая же ты сладкая, моя Принцесса, даже со вкусом соленых слез. В тебя засасывает неотвратимо, так что, хочется прямо сейчас и всю. Взять себе, поглотить, сожрать такую беспомощную и маленькую. Потом я убью гниду, которая довела тебя до этого состояния. Поверь, любимая, она кровью заплатит за каждую твою слезу.
Она всё еще дрожит, и эта дрожь передается мне. Прижимаю к себе сильнее и на автомате кладу маленькие руки к себе на грудь и обратно к ее груди… и только тогда понимаю, что творю. Ладони застыли в воздухе, а я почувствовал, как стало тяжело дышать. В горле ком образовался с шипами, и любая попытка проглотить приводила к адской боли. Облизал вмиг пересохшие губы и понял, что должен отвлечь ее, тем более, что хотел этого до трясучки сам. Притянул Миру к себе и уже с силой впился в такой желанный рот, непроизвольно застонав, когда она ответила почти сразу. Хаотичными движениями ладоней по ткани блузки, сжимая талию и спину, чувствуя, как дикой дозой адреналина выстрелило возбуждение в паху. Попыталась отстраниться, но я не дал. Опрокинул на спину на пол и навис над ней, не отрываясь от губ, коленом раздвигая ее ноги. Чувствуя, как сносит крышу, когда начинает выгибаться в ответ.
* * *
