– Я понимаю. – Элиза помешала содержимое кастрюли. – Только не знаю, что сделать, чтобы помочь ей.
– Ты и так делаешь все, что можешь! – Шарп поднял свою кружку.
– Мы с Морган хотели наведаться сегодня вечером в клуб. – Ланс поднялся и отнес кружку в раковину. – Он уже скоро откроется.
– Я побуду с Элизой и Хейли, – проявил инициативу Шарп.
Элиза качнула головой:
– Я звонила в охранную фирму, которая обслуживает наш нью-йоркский офис, и вызвала телохранителя – он в течение часа должен подъехать.
– Это было не обязательно, – с некоторым раздражением сказал Шарп.
– Обязательно, – отрезала Элиза. – Я уже говорила тебе, что не стану тобой пользоваться, Линкольн. Кроме того, ты один, а фирма будет менять охранника каждые двенадцать часов, так что кто-то будет на страже постоянно, а ты сможешь спокойно заниматься расследованием.
Доводы звучали вполне разумно, но довольным Шарп не выглядел.
– Пожалуйста, скажите Хейли, чтобы она обязательно позвонила мне, если еще что-то вспомнит! – Морган облачилась в пальто, и они с Лансом пошли к выходу.
– Я останусь до приезда телохранителя. – Шарп проводил их до двери, сообщив Лансу комбинацию цифр для замка, запиравшего калитку, и пульта управления главными воротами.
Выйдя из дома, Ланс достал из бардачка машины фонарь, и они вместе с Морган обошли дом, направляясь к калитке. Ланс набрал на замке нужную комбинацию, и они вышли за забор.
– Ты не устала? Может, тебе не ходить со мной?
– Устала, но от свежего воздуха голова всегда проясняется.
Тропа была широкой и сразу шла вниз, но спуск был достаточно пологим. Несмотря на это, стоило им прошагать метров пятнадцать, в голове у Морган возникла неприятная пульсирующая боль – видимо, прогулка была все же не самым мудрым решением.
Она остановилась.
– Я, пожалуй, вернусь. Встретимся на дороге у того конца тропы.
Ланс проводил ее назад к калитке и проследил, как она заворачивает за угол дома. Морган села за руль джипа, выехала через главные ворота и остановилась на улице у въезда. Протестующие кричали и размахивали своими транспарантами, но все же оставляли место для проезда. По улице к воротам приближался темно-серый седан.
Подъехав ближе, седан замедлил ход, а потом совсем остановился, ожидая, пока демонстранты не освободят путь. Свет прожектора, укрепленного на воротах, бил прямо в подъехавшую машину, и когда Морган рассмотрела водителя через лобовое стекло, она не поверила своим глазам: за рулем был Эспозито.
Что помощник прокурора забыл у дома Элизы?!
Глава 16
Ланс посветил фонарем вниз через край металлического ограждения смотровой площадки – луч света не доходил до дна ущелья. Какая же тут высота?
Он поднял с земли небольшой камень и запустил его в темноту, ожидая звук удара о дно.
Высоко. Падение было бы смертельным.
Он оттолкнулся от изогнутой ограды и пересек площадку, метров восемь шириной, и подошел к продолжению тропы на противоположной ее стороне. Вторая ее часть, ведущая ввысь дороге, была более крутой, но и более короткой, и он быстро поднялся к небольшой посыпанной гравием стоянке. Его джип был единственной машиной на ней.
Морган вышла из-за руля и обошла машину кругом, чтобы сесть на пассажирское сиденье.
– Ты в порядке? – спросил Ланс.
– Да, только когда в глаза светят встречные фары, бьет прямо по голове. – Они залезли в машину, и Ланс включил передачу.
– Тропа довольно удобная, но в темноте на площадке может быть небезопасно. Ограждение ведь не очень высокое.
– Буду знать. Угадай, кого я только что видела? – И, не давая Лансу ответить, выпалила: – Эспозито!
– Помощника прокурора?! – Ланс вывел машину на дорогу.
– Пока я тебя ждала, глянула его адрес, – сообщила Морган. – Он живет совсем рядом, на той же улице, поэтому, видимо, он так бесился, когда судья решил выпустить Хейли.
– Ну да, все эти протестующие и телевидение, толкущиеся в округе, радости не добавляют…
Пока Ланс вел машину в направлении ночного клуба, Морган поделилась с ним тем, о чем ей рассказала Хейли.
– Надеюсь, она сможет вспомнить что-то еще, – заключила она.
– Вполне возможно. – Ланс свернул на улицу, ведущую к «Битс». Этот ночной клуб занимал помещение бывшего товарного склада, и аналогичные ангары по обеим сторонам от него все еще пустовали. На парковке практически не было машин.
– Готова поспорить, по ночам тут ни души, – сказала Морган, пристально оглядев окрестности.
– Угу. Рядом ни офисов, ни предприятий, и, если что, попросить запись с камер наблюдения попросту не у кого. – Ланс припарковал машину, и они вошли внутрь.
Ожидая быть оглушенными танцевальной музыки, он с облегчением обнаружил, что в клубе было относительно тихо.
– Слава богу, музыку на полную катушку пока не врубили, – сказал он. – Такая долбежка уже не для моих ушей.
– А меня вообще никогда не привлекала клубная жизнь, – поддержала она. – Ну по крайней мере с того момента, как родились девочки. Во времена колледжа еще могла поразвлечься…
Было около восьми вечера, и в клубе было практически пусто. На диване прямо за баром сидели с бокалами вина три юные особы, а перед большим телеэкраном пили пиво и наблюдали за баскетбольным матчем небольшая компания молодых людей, по всей видимости, учащихся колледжа.
Морган первой двинулась к бару и одарила улыбкой светловолосого бармена, на котором были джинсы и футболка с логотипом клуба – красная ломаная линия в виде стилизованных зубцов ЭКГ со вписанным в них названием заведения. Обычно, когда она приближалась, мужчины всех возрастов расправляли плечи и бросали на нее заинтересованные взгляды, но сегодня был иной случай: взглянув на ее глаз, бармен с детскими чертами лица лишь поморщился:
– Ого, болит, наверное! – Он сунул высокий бокал под кран с крафтовым пивом.
– Угу, – вздохнула Морган и на автомате коснулась кончиками пальцев синяка на виске.
Ланс прочел имя на бейджике у бармена – в яблочко! Тодд – тот, кто был им нужен!
– Не найдется ли у вас пары минут, чтобы ответить на наши вопросы по поводу того, что случилось в прошлую пятницу? – спросила Морган.
– Про ночь убийства? – Тодд хмуро посмотрел на нее, а потом на Ланса. – Полиция уже брала у меня показания.
– Мы не копы. Я частный детектив, занимаюсь расследованием убийства. – Ланс бросил на стойку бара свою визитку, а для убедительности – двадцатидолларовую купюру. Про присутствие адвоката он предпочел умолчать: не зная, как свидетель относится к убийству, лучше не выдавать, какую из сторон в деле они представляют.
