Да, если только не принимать во внимание то, что она журналюга.
Вместе с тем он должен был признать, что она вела себя открыто и искренне.
Пока что.
– Я знаю, что вы обо мне думаете. – Она взглянула ему прямо в глаза. – Но я не пытаюсь никого обмануть. Не все журналисты являются воплощениями дьявола.
В этом Шарп уверен не был, однако, пока он всматривался в ее темные глаза, его встроенный детектор лжи не подавал никаких тревожных сигналов.
– В следующий раз, пожалуйста, сначала позвоните. – Он сделал жест в сторону крыльца.
– Думаете, так вы от меня избавитесь? – засмеялась она. – Это вряд ли. А вы бы как поступили?
Так же, как и ты, подумал он про себя.
– Всего доброго, мисс Круз!
– Оливия! – поправила она, направляясь к машине.
Качая головой, Шарп закрыл дверь.
– Прошу прощения, Морган. Я бы ее на порог не пустил, но в деле Макфарленда она нам помогла.
– Мы получили весьма полезную информацию. – Морган повернулась и пошла к себе по коридору. – Ее можно как-то проверить? С учетом этого ареста за преследование из Кирана Харта выходит чуть ли не идеальный подозреваемый.
– Я позвоню маме и скажу ей проверить криминальное прошлое Кирана. – Ланс встал в дверях своего кабинета. – Нам нужно все проверить до нашей с ним встречи завтра утром.
Но Шарп и без этого знал, что насчет ареста мисс Круз не врала: она же наверняка понимает, что ее информацию перепроверят…
– Завтрашний разговор с Кираном Хартом становится все интереснее, – заключила Морган.
Глава 23
Руки. Чьи-то руки на ее теле. Она отталкивает их. Хватит! Прекратите меня трогать!
– Хейли!
– Хеееейлииии… – Шепот долго тянет гласные в ее имени.
Она стонет. Нет! Пожалуйста! Не надо!
– Ты убила меня, – тянет шепот.
Это не я.
Он мне нравится. Я не могла… Я бы ни с кем не смогла такого сделать.
Но шепот непреклонен.
– Я мертв, и в этом виновата ты.
Нет! – плачет она.
Лужа крови у ее ног. Она смотрит вниз – там, на полу, корчится Ноа. Она удивляется: ведь он же мертв?!
Он протягивает руку к двери, за ней помощь. Она беспомощно смотрит, как он извивается на плитке. Его грудь тяжело вздымается, что-то булькает в ней при каждом вздохе. Он продвигается чуть дальше, вытягивая вперед руку с растопыренными пальцами… опирается на локоть, еще на несколько сантиметров ближе к двери… движения решительны, но почти напрасны.
Словно в кино, она наблюдает за тем, как Ноа ползет к двери подобно улитке. И вот ему удается добраться до нее. Кажется, что проходит вечность, пока он пытается поднять руку достаточно высоко, чтобы дотянуться до дверной ручки, но вот он уже хватается за нее, и дверь открывается. В дом врывается поток холодного воздуха. Хейли начинает дрожать, а Ноа приподнимается над порогом, переволакивая через него бездвижные ноги, и исчезает в темноте. Дверь остается открытой, и она слышит, как он ползет по заднему крыльцу, скребя по доскам пальцами.
А потом все стихает.
Ее уши наполняет звенящая тишина. Она прислушивается изо всех сил, желая уловить хоть малейший звук движения. Но в абсолютной тишине из открытой двери лишь задувает холодный ночной воздух.
Шепот снова зовет ее, и она вздрагивает. В животе начинает кружиться дурнота, из желудка поднимается кислота и обжигает горло.
– Хейли! Что ты сделала со мной?!
Наружу из горла прорвался крик, и Хейли проснулась, подпрыгнув на кровати. На коже оставалось ощущение прикосновения, и она резко отпрянула в сторону от коснувшейся ее руки, съежившись в углу постели. Пижама была насквозь мокрой.
Пожалуйста, пусть это будет просто пот…
Она открыла глаза. Не сразу, но контуры знакомой обстановки спальни обрели четкость, вот только цвет у всех предметов был красноватым. Кровь. Все руки в крови, теплой и липкой. Никак не оттереть.
– Хейли, у тебя опять был кошмар! – ворвался в ее помутненное сознание мамин голос.
Хейли заморгала и окончательно сбросила пелену с глаз. На краю кровати сидела мама, положив руки Хейли на плечи, будто она только что трясла за них, пытаясь вырвать дочь из лап дурного сна.
– Ну, проснулась, наконец? – спросила мама, и в глаза у нее отражались изнеможение и страх дочери.
Хейли кивнула.
– Я принесу тебе что-нибудь попить. – Мама встала и вытащила из ящика комода свежую пижаму. – Переоденься. Я постелю чистое белье.
Хейли выползла из кровати:
– Я пойду в душ по-быстрому.
Ощущение крови на коже никак не проходило.
Мама вышла, а Хейли взяла чистую пижаму, прошла в смежную ванную, пустила воду и стянула с себя мокрые вещи. Проверив температуру струи, она встала под душ и принялась снова и снова намыливать и тереть все тело – но, увы, смыть кровь, плескавшуюся у нее в сознании, не представлялось никакой возможности. Она выключила воду, тщательно вытерлась и надела чистую пижаму, но, даже разогревшись от горячей воды и одевшись, она продолжала дрожать.
Мама уже ждала ее в спальне с лекарством и стаканом фиолетового «Гаторэйд». Хейли взяла таблетку и быстро проглотила ее, осушив стакан.
– Тебе нужно постараться поспать еще. – Мать приняла пустой стакан у нее из рук и поставила его на тумбочку.
– Я не хочу больше спать. – Хейли забралась в кровать и собрала подушки в кучу, чтобы опереться на них спиной. – Во сне был такой ужас…
– Расскажешь? – Мама присела на край матраса.
Хейли покачала головой – она даже думать об этом не хотела.
– Может, еще «Друзей» посмотрим? – с тревогой во взгляде спросила мама. Она, должно быть, думает, что Хейли сходит с ума.
А сама Хейли думала, что уже спятила.
– Давай. – Дрожа, Хейли натянула одеяло до подбородка – она чувствовала себя беззащитной и беспомощной, словно ребенок, полностью зависящий от взрослых. – У меня такое чувство, будто мне лет пять.
– Надеюсь, психиатр сможет помочь. – Мама забралась на другую сторону кровати и включила телевизор. – На какой серии мы остановились?
– На пятой. – Хейли откинулась назад, а из телевизора послышалась заглавная тема сериала. Глаза Хейли были широко открыты, и одна только мысль о том, чтобы закрыть их, казалась ей ужасающей, и мозг никак не мог с ней расстаться.
Она уставилась в телевизор. Сколько еще будет длиться этот кошмар?
