— Не знаю, — ответила на автопилоте.
— А у нас тут такое, — зашептала она дальше. — Славку накрыли, соседа твоего, оказывается, он мужика в твоей квартире того… То есть он его в своей, а в твою перетащил потом, чтобы на него не подумали. Нет, ну ты представляешь? Он сознался. А все из-за чего? Ирка-то любовь с этим мужиком крутила.
— Да уж, — пробормотала я.
— Следователь к тебе заходил, но не застал, видать, порадовать хотел, что дело закрывают. Вот чего тут только не думали, но чтобы тихоня Ирка…
Слушать дальше я не стала, открыв дверь, поспешила к себе. Что ж, я оказалась права, Юрий Алексеевич провел работу и дошел до истины. В этот раз она восторжествовала. Только вот станет ли от этого кому-то легче — большой вопрос.
Сунув ключ в замочную скважину, крутанула его, он не двигался, нахмурившись, вытащила и потянула за ручку. Дверь была открыта, в проеме комнаты тут же показался Арсений. Я усмехнулась. Вездесущий Карельский. Мой личный дьявол, вытаскивающий из одного ада, чтобы загнать в другой.
Сейчас он смотрел на меня, хмурясь, я прошла в комнату, устало опустилась на край кровати. Арсений застыл напротив в нескольких шагах, сунув руки в карманы летних брюк.
— Как ты узнал? — спросила его, не поднимая глаз. Он вздохнул.
— Когда вы поженились, я проявил к тебе интерес. Хотел понять, как лучше тебя использовать, ну и привык знать, с кем имею дело. Покопался в прошлом твоей матери, и вот… — он немного помолчал. — Твоя мать была, скажем так, не особенно высоких моральных правил. Но Маркелов запал на нее основательно, хотел даже из семьи уйти. Только она сбежала с каким-то пареньком из области, музыкантом с сомнительными добродетелями. Через семь месяцев родилась ты, паренька тогда уже след простыл, после смерти матери тебя забрала тетка. Гипотетически, конечно, отцом мог быть залетный музыкант, но больше похоже на то, что это был Маркелов.
Арсений замолчал, я тоже молчала, глядя в пол. Можно, конечно, запариться и проверить, но не хотелось. Не хотелось даже касаться этой темы, потому что, во-первых, Арсений вряд ли бы стал разбрасываться словами, если бы не был уверен. А во-вторых… Мы ведь действительно похожи со Стасом. Темноволосые, с острыми чертами лица…
Вот как значит… Это уже даже не смешно. Это просто жестоко, слишком. Эмоции начали подниматься, раздирая, вспыхивали изнутри и разрывались в грудной клетке. Было больно, обидно, страшно, горько. И невыносимо терпеть, дрожь вырвалась наружу, я заплакала, а вместе со слезами вскочила и набросилась на Арсения. Начала лупить его в грудь кулаками и кричать:
— Это ты, ты виноват во всем! Зачем ты вообще появился в моей жизни, ты все сломал, уничтожил. А мне что теперь делать? Я просто хотела быть счастливой, хоть кому-то нужной! Ненавижу тебя, ненавижу, ненавижу, ненавижу!
Весь мой монолог он стоял, не двигаясь, позволяя бить себя, а в конце прижал к груди, я уткнулась в нее и разрыдалась. Не знаю, сколько прошло времени, я наконец отстранилась, держа руки на лице. Стояла, тяжело вдыхая и выдыхая, пытаясь немного прийти в себя, а потом почувствовала, как Арсений взял меня за запястья.
Опустил мои руки, разглядывая, я шмыгнула носом. Выгляжу наверняка отвратительно, а какая разница? Он смотрел, хмурясь, и как-то чересчур внимательно. Не успела я ничего сказать, как Арсений, отпустив мои руки, сделал шаг и положил свои ладони на мою шею, большими пальцами водя по щекам. В этом была такая нежность, что я даже немного испугалась, настолько подобное не вязалось с Карельским.
Смотрела в его глаза и не могла поверить, что это всерьез. Он меня типа жалеет? Утешает? Или что это значит? Сердце забилось быстрее, мы сцепились взглядами, я так и стояла не двигаясь, позволяя ему гладить. А потом Арсений склонился к моему лицу, все так же глядя в глаза, словно проверяя мою реакцию. Я по-прежнему не двигалась, даже дышать перестала, отвечая на его взгляд. Еще ближе, еще, а потом его губы оказались на моих.
Глава 26
Зрительный контакт кончился, потому что глаза закрылись сами собой, и вместо взгляда теперь был вкус его губ. Он целовал меня нежно, аккуратно, словно боялся, что я в любой момент шарахнусь в сторону, оттолкнув его. Вместо этого я вцепилась в его футболку, отвечая.
Арсений опустил одну руку мне на поясницу, прижал к себе, а я обвила его шею руками. Поцелуй перестал быть нежным. Стал глубоким, страстным, жадным. Дыхания не хватало, но я отчаянно цеплялась за плечи мужчины, не отпуская его. Мне казалось, если мы остановимся, то все кончится. А мне не хотелось, не хотелось, чтобы это кончалось. И далеко не только потому, что это было временным спасением от всего свалившегося.
Арсений сделал несколько шагов вперед, продолжая меня целовать, я уперлась ногами в кровать. Через мгновенье оказалась на ней, а мужчина на мне. Снова целовал, изучая руками мое тело, сводя с ума. Я не выдержала первой, потянула вверх края его футболки, он немного приподнялся, позволяя стянуть ее с себя. Я отбросила футболку в сторону и тут же наткнулась на внимательный взгляд мужчины. Он держался на локтях, нависая надо мной.
— Это ничего не значит, — сказала ему осипшим голосом.
Не знаю только, кого хотела убедить: его или себя. Арсений ничего не ответил, просто продолжил целовать. И я потянулась к нему навстречу, гореть так гореть. Обхватила, прижимаясь, открываясь. Некоторое время мы просто целовались, а потом я потянулась к ремню, расстегнув его и брюки, просунула пальцы за полоску боксеров и провела вдоль резинки. Арсений, отстранившись, задышал тяжелее, закрыл глаза, пальцы сжали простынь с двух сторон от моей головы.
Я не спеша вела пальцами по низу его живота, наконец Арсений открыл глаза, я закусила губу. Ни намека на привычный равнодушный спокойный взгляд. Зрачки расширены, а в глазах одно желание, и больше ничего.
— Карина, — выдохнул он, упираясь своим лбом в мой. — Я не готов сейчас к подобным играм. Я слишком давно тебя хочу.
Одни эти слова ударили по низу живота мощным импульсом возбуждения, который ворохом искр рассыпался по телу. Он хочет меня? Хочет давно? Давно?
Но тут он начал меня целовать, вжимаясь своим телом в мое, и мысли покинули меня, желание усилилось, в висках застучало, а по лбу расползлась тяжесть. Тело ныло, просило продолжения, ему было уже мало. Я снова потянулась к брюкам Арсения, на этот раз стягивая их. Он сел на колени между моих ног, тяжело дыша, смотрел мутным взглядом. Потянулся к пуговице на моих шортах, и когда коснулся пальцами живота, я застонала, выгибаясь навстречу.
— Пожалуйста, — прошептала, закусывая губу и жмурясь.
А потом одежда полетела прочь и началось безумие. Настоящее безумие, невозможное, невероятное, такое, о каком я и подумать не могла бы еще некоторое время назад, и такое… желанное, ненасытное, страстное. Вот если бы оно никогда не кончалось…
Арсений упал на кровать рядом со мной, я лежала не в силах пошевелиться, руки и ноги объяты дрожью, а тело размякло от полученного удовольствия. Дыхание постепенно возвращалось в норму, я лежала, не открывая глаза. Просто тянула время, понимая, что потом наступит отрезвление реальностью. Арсений уйдет, а я останусь один на один со всем тем, что на меня навалилось. И придётся осмысливать, принимать и как-то жить дальше.
