— Муж? — удивленно переспросила Катриона, — Не надо, я все слышала. Каждое слово из твоего разговора с Александром. Я не твоя жена, я всего лишь приманка, которую ты собираешься использовать и выбросить. Так чем же ты не доволен? Ведь, похоже, я не плохо исполняю свою роль.
Габриэль отпрянул в сторону. Теперь настало его очередь удивляться. О чем говорит Катриона? Неужели, она намеренно подставляла себя под удар?
— Что ты сказала, глупая девчонка? — сейчас его голос мало походил на человеческий, ведь он больше не сдерживал своей злости, — Сколько раз это происходило?
— Какая разница? — пожала плечами Катриона, о чем немедленно пожалела. Тело тут же откликнулось болью, — Я пока не узнала того, кто за всем этим стоит. Поэтому мне нечего тебе сказать.
В один миг, Габриэль оказался рядом. Его рука метнулась к Катрионе, и сжалась на ее подбородке. Не сильно, но Катриона чувствовала его хватку на своем лице. Почему он так ведет себя? Ведь он должен радоваться тому, что она все знает.
— Будь благодарная своим ранам, иначе, я прямо сейчас наказал бы тебя так, чтобы ты больше никогда не могла сидеть, — пригрозил Габриэль, из-за всех сил желая сделать то, о чем сказал. Может быть тогда, вся эта глупость выветрилась из ее головы.
— Чего ты хочешь от меня? Разве не в этом заключалось моя роль? — Катриона подняла здоровую руку и схватилась за запястье мужа, пытаясь освободиться. Она не смогла скрыть боль в своем голосе и от этого ей стало совсем не по себе. Мужу ни к чему знать, что те слова, который он сказал Александру в кабинете, причиняли ей больше боли, чем все раны, который она получила сегодня. И чем спокойнее она будет, тем лучше. Для нее же, если хочет выжить во всем этом. — Просто скажи, чего ты хочешь от меня? — устало прошептала она, чувствуя, что еще немного и просто свалится.
Руки Габриэля оказались на ее плечах. Осторожно, он притянул Катриону к себе, но у нее не хватило сил сопротивляться ему. Прижав подбородок к ее затылку, Габриэль резко вздохнул и выдохнул.
— Именно этого я и хотел. Но это было раньше. Теперь, все изменилось. Все.
Услышав эти слова, Катриона словно окаменела. Прикусив губу от острой и невыносимой боли в груди, она не смогла отказать себе в том, чтобы всего на мгновение, но побыть в объятьях мужа, не сопротивляясь и не отталкивая его. Зажмурившись, она уткнулась в сильное плечо Габриэля, стараясь хотя бы на несколько минут ни о чем не думать. К ее удивлению, Габриэль в ответ только крепче прижал ее к себе, словно бы между ними не лежала пропасть из лжи и недопонимания. Словно он и правда, был ее настоящим мужем.
Зачем Габриэль поступает с ней так жестоко? К чему эти слова, которые только давали ей повод надеяться на то, чего никогда не случится? Неужели не понимает, какую боль приносят ей мечты, которые никогда не воплотятся в жизнь?
Катриона резко вздохнула. Как бы она не старалась, но все в ней протестовало против такой откровенной лжи, которую так просто и открыто произнес Габриэль. Только вот она знала правду. Ничего не изменилось для нее. Совсем ничего.
Поэтому, собравшись с силами, Катриона резко выпрямилась и оттолкнула мужа. Габриэль тут же посмотрел на нее недовольным взглядом. Но сейчас, Катриону это не волновало. У него больше никогда не получится ее обмануть.
— Это что, какие-то новые правила твоей игры? — с болью в голосе прошептала Катриона, с напряжением глядя в глаза Габриэля. Она от всей души хотела, чтобы он подтвердил ее слова и признался в своем обмане. — Тогда я их не принимаю. Не принимаю, — она быстро покачала головой, уже не обращая внимания на боль от свежих ран, которые с каждым мгновением все больше напоминали о себе, — Почему ты просто не можешь оставить меня в покое?
Габриэль нахмурился. Он сам не ожидал от себя этого, но когда Катриона так резко отодвинулась, ему тут же захотелось вернуть ее обратно в свои объятья. То состояние, в котором сейчас находилась Катриона, ему точно не нравилось. Казалось все мгновение, и она просто свалится в обморок.
Потянувшись, Габриэль хотел взять ее за руку, чтобы привлечь к себе, но Катриона отшатнулась с такой поспешностью, которая не могла не удивить. Как он и ожидал, такая необдуманность отразилась на ее лице болью, и Катриона тут же схватилась за левую руку. От этого движения Габриэль сам едва сдержал рык. Ему хотелось, чтобы Катриона успокоилась, а не бередила свои раны собственной несдержанностью.
— Успокойся. Сейчас, ты причиняешь себе больше боли, чем оно того стоит, — резко приказал Габриэль, недовольно глядя на Катриону, — Мы договорим после того, как ты хорошенько отдохнешь. Тебе надо поспать.
Габриэль и сам бы не отказался вздремнуть часок другой. Этот день и все волнения, которые ему пришлось испытать, порядком его вымотали. Им с Катрионой еще предстоял долгий и серьезный разговор о ее необдуманном поведении, но только не сейчас. Сейчас, Катриона выглядела слишком ослабленной, а он сам едва мог сдержать эмоции.
Катриона задохнулась от возмущения этими словами, которыми муж пытался отмахнуться от нее. Даже боль отодвинулась в сторону, сменяясь диким раздражением.
— Не надо делать вид, что тебе не все равно больно мне или нет, — прошипела она, едва сдерживаясь от злости, — Просто уходи отсюда, если хочешь, чтобы я отдохнула. Я не вернусь в твою комнату, потому что я тебе не жена. Как только я найду того, кто пытается тебя убить, уйду из этого дома, вместе со своим ребенком и матерью. И ты не сможешь меня остановить.
Габриэль устало рассмеялся, вызвав у Катрионы еще больший возглас негодования.
— Ты настолько уверенна в своих словах? — спросил он, наслаждаясь замешательством на лице жены, когда она услышала его вопрос. Он знал, что это привлечет ее внимание. — Настолько уверена, что сможешь уйти от меня?
— О чем ты говоришь? — прошептала Катриона.
Габриэль пожал плечами, показывая, что его совершенно не интересует ее волнение.
— Хочешь ты того или нет, но ты моя жена. Нравится тебе это или нет. И только я вправе принимать решение, когда тебе придет время уйти.
От обиды Катриона стало больно дышать. В то время, как она сама была готова пожертвовать собой, чтобы найти того, кто хочет его убить, все что делал Габриэль, это угрожал. Понимая, что сил спорить с ним у нее не осталось, Катриона откатилась к противоположному краю кровати, и отвернулась. Пусть ей и пришлось столкнуться с очередным приступом боли в теле, но смотреть на Габриэля оказалось в стократ хуже. Ей надо побыть в одиночестве, и как можно скорее. Может ее нежелание продолжать разговор, наконец-то прогонит его из комнаты.
Увидев, что Катриона отвернулась от него, Габриэль покачал головой и вздохнул. Сейчас, он действовал намеренно, зная, что эти слова, несомненно, обидят жену. Так и получилось. Но только так он мог заставить ее замолчать. И его расчёт оказался верным. Ему не нужно было видеть лицо Катрионы, чтобы понять, что она расстроилась. Но из двух зол ему пришлось выбирать меньше. Пусть лучше обижается.
