Разговор завязался не сразу. О нэко она не хотела говорить, а вот о своём народе рассказывала охотно. В частности, мне понравились её истории о прекрасных кицунэ, которые оборачивались девушками и создавали семьи с обычными самураями, чиновниками, студентами и всякими прочими законопослушными гражданами Страны восходящего солнца.
Мудрая лиса помогала своему избраннику стать богатым, защищала его дом от напастей, давала дельные советы по сельскому хозяйству и даже предсказывала будущее. Иногда в этих браках появлялись дети, и японские лисы были им самыми заботливыми мамами, хотя по достижении совершеннолетия могли благословить и уйти в лес, преспокойно оставив собственное дитя.
Получив необходимый опыт сожительства с человеком, они просто переходили на другой уровень развития, уходя в неизвестные миры. Однако есть предания, что таким детям мать могла являться в снах, предупреждая их об опасности. К примеру, о землетрясении, неурожае или грядущей войне, так чтобы сын или дочь кицунэ всей семьёй могли заранее покинуть мятежную провинцию.
Какие-то моменты, по словам самой Мияко-сан, лисы вольно интерпретировали из более древних китайских легенд. Я тоже в детстве читал нечто похожее, но японские рассказы казались чуточку более суровыми или даже кровавыми. Пока моя подруга эмоционально вышивала повествовательное полотно характерными шелковыми узорами, мне взбрело в голову достать блокнот и взяться за фломастеры.
Кицунэ охотно повернулась нужным боком, девчонки всегда любят красоваться, так что три или четыре хорошие зарисовки я успел сделать до того, как глаза начали слипаться. Девушка позволила мне улечься на узком диване, сказав, что сама пока спать не хочет, но разбудит меня за полчаса до прихода уборщиц. Уснул я практически сразу, снов не помню, что-то яркое там было, но, видимо, слишком уж скоротечное, чтоб всерьёз зацепиться в памяти. Единственно, что отметилось, так это постоянное ощущение отдалённого кошачьего воя, хотя на дворе сейчас осень, а не март…
Я вскочил на ноги, потому что звонок на входной двери уже едва не разрывался от бесплодных попыток дозваться ночного сторожа. Бдительная Мияко-сан мирно спала сидя, положив голову на стол и прикрыв спину пышным хвостом. На разрывающийся звонок она не реагировала от слова «абсолютно». Мне пришлось расталкивать её вручную…
– Вставай, несчастная! Там уже сотрудницы пришли!
– Я сплю… оставь меня, глупый…
– Подъём, я тебе говорю!
– …гайдзин. Ещё пять минуточек и я… хр-р…
Прекрасно понимая, что если двери не откроются прямо сейчас, то наши милые тётушки вполне могут впасть в панику, кинувшись названивать по телефону всем начиная с заведующего и заканчивая полицией, я вылил лисе полстакана остывшего чая за шиворот и бросился отпирать. Кицунэ даже не вздрогнула, она спала…
Чисто на автомате я снял сигнализацию, открыл дверь, впустил двух женщин, которые с первого взгляда определили, что я проспал, но обещали не говорить об этом начальству. Уже спасибо, я дорожил этой работой. Мне удалось кое-как отвлечь уборщиц хотя бы на пару минут, но когда они всё-таки вошли в подсобку, то на столе лежал лишь мой блокнот для рисования и японская открытка-аниме. Мияко исчезла.
Я мысленно перекрестился и, собрав все свои вещи, едва ли не бегом покинул музей. Девушка с лисьими ушками так и не появилась. Я добирался домой на маршрутке, деньги ещё были, но экономия – второе имя любого вольного художника. Несмотря на ранний час, у подъезда толпились соседи, всем не терпелось обменяться впечатлениями от вчерашних визитов полиции.
Кстати, полицейская машина до сих пор дежурила на перекрёстке у соседнего дома. Неужели надеялись на что-нибудь столь же зрелищное, как вчера, когда чёрный джип давил колёсами голых мужиков-зомби? Не каждый день в спальных микрорайонах встречаются подобные приключения. Очень надеюсь, что второго раунда не будет, хотя, с другой стороны, что-то говорило мне о наивности моих необоснованных желаний.
– Мияко, вылезай, – попросил я, положив чудесную открытку на диван уже в квартире.
Сладко потягивающаяся и зевающая кицунэ появилась практически в ту же секунду. Уф, а я-то волновался, где она, как она, что с ней. Просто спала себе, свернувшись клубком, как маленький лисёнок, и всё…
Я даже не успел улыбнуться ей, когда раздался телефонный звонок.
– Алексей Лепёхин?
– Да, слушаю.
– Это ваш губернатор Михаил Дедушкин, – значимо раздалось на том конце провода. Не знаю уж, на что они рассчитывали, но художники (за исключением мастеров соцреализма) редко ведутся на высокие должности звонящего.
– Во внимании.
– Итак, вчера у вас была ответственный чин нашего управления культуры. Вы обязаны передать ей требуемую открытку.
– Вы серьёзно?
– Простите, не понял? Я губернатор!
– Вот именно, – начал всерьёз заводиться я, – где мы, а где Япония? Пошли вы в задницу, липовый губернатор, и на хре… пардон!.. какого звёздного пути вы пытаетесь мне ездить по ушам, как магистру Йодо?!
Мой собеседник, если можно так выразиться, мигом слился, повесив трубку.
– Мияко-сан?
Изумлённая кицунэ, хлопая длинными ресницами, подняла на меня абсолютно честные, круглые глаза – один синий, другой зелёный.
– Всё, что тебе угодно, мой хозяин и господин!
– Ответь честно всего на один вопрос: почему за тобой ходят кошки-нэко, словно отряд клонов с лазерными бластерами, если ваш клан с ними не воюет?
– Ох, Альёша-сан, мне кажется, что твой кофе…
– Ответь, пожалуйста.
– Я и отвечаю тебе, но ты не хочешь слышать моих слов.
– Слушаю.
– Кофе вреден, он отупляет человеческий разум, опасно сгущает кровь, возбуждает мужское эго и в целом вреден для потенц…
– Мияко.?!
– Нет.
– Да.
Мы стояли друг напротив друга, словно две ругающиеся мартовские кошки, не поделившие одного суперпопулярного кота, и лаялись точно так же, как две осенние лисы у одной спорной норы!
Не знаю, какими ещё словами всё это можно внятно объяснить, я художник, а не писатель, но в конце концов всё решается не словами и не красками. Крашеная блондинка, прижатая, образно выражаясь, хвостом к стенке, была вынуждена раскрыть карты. И не скажу, что мне всё это жутко понравилось…
– Вот чего ты до меня докопался, Альёша-сан? Что ты хочешь услышать?
– Правду о тебе и нэко.
– Правду ему подавай, – надулась кицунэ, сдвинув изогнутые бровки, – глупый гайдзин…
– Скорее упрямый.
– …лезет везде. В общем, мой папа, не последний, так сказать, лис в своей иерархии, решил заключить долгий и гарантированный мир между лисами и кошками. А я, его младшая дочь, являюсь гарантом этих соглашений. Так тебе понятней?
