Если кто думает, что учителя не пьют, так это неправда. Видимо, мамины подруги пропустили по первой ещё до нашего прихода и сейчас, пока Мияко грызла яблоко, поднимали вторую уже в честь знакомства. Мне выделили стул в дальнем конце стола, потому что все места рядом и напротив новой гостьи были заняты тётками. Простите, если вдруг я дурно пишу о близких, всё это неправда, просто на тот момент мне казалось, что…
– Володя, звонят в дверь, – приподнялась мама.
– А мы никого больше не ждём, – в голос захохотала тётя Валя, она у нас шутница, в каждой семье такие есть. – Нам самим водки мало!
Папа отправился в прихожую, и я, движимый каким-то неясным предчувствием, встал за ним. Когда он щёлкнул ключом, распахивая дверь, было уже поздно.
– Нам нужна Мияко-сан, – распевно донеслось до меня.
– Она здесь, проходите.
Мой отец всегда отличался вежливостью и тактом по отношению к дамам, ну как я мог его остановить? Кричать, нет, не пускай, никто не знает, что Мияко здесь, у неё никого нет в городе, кроме меня, и если за ней кто-то пришёл, то, скорее всего, это не есть хорошо, это даже наоборот, очень плохо! Увы, все правильные мысли и решения приходят с опозданием.
– Кто вы такие?
На меня с улыбками уставились две совершенно одинаковые девушки, в традиционных японских платьях, видимо близнецы. Довольно красивые, с белой кожей и высокими причёсками в стиле тех же «весенних» картинок.
– Мы за Мияко, отдай её, человек.
Я даже ответить не успел, как одна девица обхватила меня нежными ручками, прижав к стене так, что воздух едва проходил в грудь. Вторая точно так же схватила моего отца, папа, конечно, пытался вырваться, но и он не смог.
– Не надо нам мешать, – прошептала мне на ухо девушка. – Мы заберём лису, и, быть может, вы даже останетесь живы.
Её красивая шея вдруг начала невероятным образом вытягиваться, покрываясь чешуйками, словно кожа питона. Я не знаю, как правильно называется этот вид нечисти, мне запомнились только ёкай, ледяная невеста и нэко. Таких, как эти представительницы племени падаунг.
Отец побледнел, когда держащая его милашка тоже вытянула шею в сторону гостиной, где вовсю шло веселье. Мы пытались хотя бы крикнуть, чтобы предупредить остальных, но едва могли дышать, лёгкие начинало жечь от нехватки кислорода…
Когда две головы на длиннющих шеях нависли над общим столом, кто-то икнул, наверное, тётя Люся, а потом Дина Израилевна с характерным акцентом негромко выругалась русским матом.
– Мы за тобой, Мияко. Не надо сопротивляться, иначе умрёт слишком много людей.
После секундной паузы мама стукнула по столу рюмкой:
– Девочки, а наливайте! Сначала надо выпить.
– Этим… тоже? – хмыкнула бывший завуч тётя Тамара, в женском коллективе именно она первой бралась за бутылку.
– Мы не пьём.
– А кто тут пьёт?! Но за знакомство надо! По чуть-чуть, пригубить и до дна! Русская традиция! Отказываться нельзя-я…
– Разве что по чуть-чуть… Ох, тикусё, какое же… крепкое сакэ?!
– Ты мне ещё водку обзывать будешь…
– Люся, не груби! Тома, наливай! Диночка?..
– Как говойит моя свекёвь Аделаида Михайловна из Одессы, на эту тему есть один евъейский тост. Но он непъиличный…
Дальше она перешла на едва различимый шёпот, видимо, все придвинули головы, чтобы лучше слышать, а в конце раздался счастливый женский смех, перемежающийся взвизгами и всхлипами.
Мы с папой ничем не могли никому помочь, даже самим себе, поэтому просто надеялись на какое-нибудь чудо. Вновь раздалось характерное бульканье, звон стопок и вилок. Маленькая хитренькая кицунэ помалкивала себе в тряпочку, хотя обычно на язычок не сдерживалась, зато остальные явно отводили душу:
– И чё, и чё, и чё? А ты ему? Коленом, надеюсь?
– По чуть-чуть!
– Виновата ли я? Виновата ли я? Виновата ли я, что люблю?!
– Валя, не пой! И не пей. Тьфу, лучше пой…
– Понимаете, он думает, что шуба – это… это одежда. А для меня шуба, она же не вещь, она… статус!
– Девочки-и, зак-у-сывайти-те!
– Хавва нагила, хавва нагила, хавва-а…
– А я и говорю, киккакэ, какой ты, в задницу, самурай? Ты тупой бакаяро, синдзимае отсюда!
– Ох, да наливайте уже…
Ещё через какое-то время стальная хватка стала ослабевать, тела девушек с длинными шеями начали неритмично покачиваться, ноги приплясывать, а руки шарить по мне и папе в таких местах, что мы решили сопротивляться насилию. Тела разочарованно повели плечами и отправились к своим головам, длинные шеи укорачивались с каждым шагом.
– Что это было, сын?
– Рокурокуби, – ответила ему моя лисичка, выскальзывая к нам в прихожую. – Эти женщины способны пить кровь и высасывать жизненные силы у человека. Их трудно победить, потому что когда у них вырастает шея, то её уже ничем не перерубишь, а пока не выросла, у кого же поднимется рука на такую беззащитную красавицу?
– Вера, Верочка, ты в порядке?
– Не волнуйтесь, уважаемый Владимир Олегович-сан, ваша храбрая жена, несомненно, самурайского рода, самых благородных кровей! Она интуитивно умудрилась найти ту единственную нить, способную цепями вечной дружбы связать самых непримиримых врагов!
– Да она их просто водкой накачала, – глянув одним глазком на поющую компанию педагогов и пары японской нечисти, – подтвердил я. – Мы линяем!
– А мне что со всем этим табором делать? В вытрезвитель их везти?
– Рокурокуби никогда не нападают на одну жертву дважды, у них короткая девичья память. Второй раз им ни за что не найти ваш дом. Так что проводите их с почтением.
Мой отец покачал головой, но ничего не сказал. Думаю, завтра же он устроит мне полный разбор полётов на тему, что это было вчера и почему за мной бегают хрупкие азиатские красотки с шеями, как у анаконды. Но это завтра, а сейчас мы уходим.
Мияко ещё раз поклонилась, попросила передать выражения глубочайшего почтения всем гостям, поблагодарила за чудесный вечер и клятвенно пообещала пригласить всех замечательных подруг Веры Павловны-сан к себе в Японию, на праздник цветения сакуры…
– А наш дом? – спросил я, когда мы выходили (выбегали) из подъезда. – Ты сказала, что их дом близняшки не найдут, а наш?
– Меня они найдут запросто, если уж кто-то поставил им такую задачу. Напоить их второй раз не удастся, у них маленький мозг, но звериное чутьё. Я не хотела бы с ними связываться, их клан очень силён и многочислен.
– Как они сюда-то попали?
– Угадай, глупый гайдзин, – горько фыркнула кицунэ, натянула капюшон плаща и решительно пошла вперёд, не оборачиваясь из принципа или упрямства. Я понимал, что через десяток шагов она расшибёт себе лоб о невидимую стену, поэтому похлопал себя по щекам для успокоения нервов и пошёл за ней, как телёнок на верёвочке.
