«Конечно, — подтвердил внутренний голос. — Но зато во второй день все, безусловно, сочтут такое поведение само собой разумеющимся».
«Отстань… — огрызнулась я. — У меня впереди тяжелая ночь».
«Угу. Спать рядом с отключившимся шейхом — это несомненно подвиг, достойный упоминания в летописях».
«Обижусь», — пригрозила я.
«На правду не обижаются», — нравоучительно изрек невидимый собеседник и в страхе спрятался.
— Вот так всегда — наговорит гадостей и в кусты. — Вздохнув, я поднялась с кресла, где возлежала, отдыхая после принятия водных процедур, и тут же попала в цепкие лапки бдительных служанок.
Выяснилось, что после посещения бассейна следует в обязательном порядке подвергнуться умащиванию кожи ароматными маслами. Надо полагать, все, что требовалось хозяину этого великолепия от жен и наложниц — радующая глаз и руки внешность да умение его грамотно ублажить. Никакого стремления развить их умственные способности не наблюдалось — телевизор в гостиной упорно транслировал какой-то «мыльный» сериал, а на компьютерах стояли игрушки уровня «угадай слово из трех букв, первая — д, последняя — м, а между ними гласная из середины алфавита». Девушки более-менее справлялись и шумно радовались каждому успеху, у меня же через пятнадцать минут наблюдения за подобными забавами началась головная боль, и комнату пришлось покинуть.
В итоге после перебора всех имеющихся возможностей убить время обнаружилось, что выбирать мне в общем-то и не из чего. Телевизор отменялся по причине, указанной выше, бассейн и тренажеры — из-за нежелания снова оказаться вымазанной всякой полезной для кожи вонючей гадостью. Для человека, знакомого с методом Шерлока Холмса, оставалось только одно — смириться с неизбежным и пойти прикорнуть. Идея, отнюдь не лишенная смысла, поскольку, торопясь попасть на аукцион, меня подняли в несусветную рань, и теперь глаза начали потихоньку слипаться.
К реальности меня вернули надоевшие уже до зубовного скрежета служанки, прибежавшие с известием, что хозяин приказал им подготовить новую наложницу к знакомству. Судя по виду и тону, которым это сообщалось, такое событие должно быть расценено мной как величайшая честь и милость, а радости моей при этом не положено иметь границ. Нет, прыгать от счастья я не стала, но, прогулявшись в туалет и вооружившись заранее измельченным снотворным, безропотно позволила заняться моей внешностью (а ведь когда-то мне очень нравилось посещать и визажистов, и парикмахеров). Правда, в гареме это означало очередное обмазывание маслами, долгий процесс причесывания, в результате чего мои роскошные локоны сплелись в затейливое сооружение (очевидно, в мужья мне достался любитель головоломок), косметики, правда, не предполагалось (видимо, весь богатый набор на трюмо служил для ухода за собой в свободное время и выходов в свет, предварительно нарядившись в паранджу, разумеется), затем меня обернули в парадные покрывала, оставив открытой большую часть тела выше талии и скрыв все, что ниже, под полупрозрачными юбками. После тщательного осмотра меня признали годной и с бесконечным щебетанием повлекли на выход.
Никаких причин задерживаться не нашлось, и я, волнуясь, словно тринадцатилетняя девственница накануне первой брачной ночи, проследовала за отделившейся от стайки служанок дородной матроной. Когда мы покинули территорию гарема, к нам присоединился охранник, на которого моя провожатая поглядывала с подозрением, явно предполагая, что он положил глаз на новое приобретение Мустафы и непременно по дороге попытается хозяйскую собственность изнасиловать. Мне же подобные мысли в голову не приходили, поскольку в ней теснились в основном ругательства — возможности сбежать из этой тюрьмы особого режима я пока не видела…
Достигнув центральной части здания, мы вошли в лифт и поднялись на четвертый, он же последний этаж, где и располагались апартаменты хозяина, который собственной персоной поджидал новую игрушку, развалившись в огромном холле на тахте, застеленной белоснежным пушистым ковром.
— Отлично, все свободны. — Отпустив прислугу, он поднялся со своего ложа и сделал пару шагов мне навстречу. — Не бойтесь, мисс, ничего плохого с вами не случится.
«Ну да, — буркнула я про себя, — вот только поимею тебя в пяти-шести различных позах, но это же мелочи…»
Фыркнув в ответ на собственные мысли, я вскинула голову, улыбнулась и поставила его в известность:
— Да я, в общем-то, и не боюсь.
В глазах Мустафы промелькнуло удивление, но он быстро с ним справился и предложил:
— Вина? Или, может быть, виски?
Так, переходим к любимой роли дурочки.
— Шампанского. У вас же есть шампанское? — капризно выпятив губку, спросила я. — Только непременно холодное, теплое очень похоже на дешевый лимонад, продающийся в захудалых забегаловках.
— Конечно! — воскликнул довольный Мустафа. — Сию минуту доставят. — Подойдя к пульту связи, расположенному в углу за кадкой с пальмой, он отдал необходимые распоряжения. Затем вернулся ко мне и с видом заправского донжуана предложил руку. — Прошу вас, Антуанетта, негоже нам проводить время в холле.
Наивно похлопав ресничками, я удивилась.
— Но вы же сидели? К тому же тут так красиво…
— Как любой воспитанный мужчина, я считаю своим долгом лично встретить приходящую по моему приглашению девушку, а не заставлять ее плутать по моим покоям в сопровождении охранников.
Какая прелесть! В качестве хобби мой повелитель любит соблазнять молоденьких напуганных дурочек, изображая доброго и благородного рыцаря на белом коне.
— И, — продолжал он, — скоро вы убедитесь, что и весь мой дом не менее красив, чем столь высоко оцененный вами холл.
В подтверждение своих слов он открыл дверь и галантно пропустил меня вперед. Шагнув, я оказалась в спальне, если, конечно, это можно назвать столь обыденным словом. Комната представляла собой помещение неправильной формы, площадью около пятидесяти метров. Один из многочисленных углов был оккупирован подогнанной по форме кроватью, на которой спокойно мог расположиться сам шейх, весь его гарем, и еще на пару служанок места бы осталось. Пол застилал необъятный ковер, родной брат того, что остался в холле, за одним небольшим исключением — на этом были вытканы весьма замысловатые сценки, явно позаимствованные из «Камасутры». Рядом с кроватью обнаружились два столика, уставленные различными яствами, отнюдь не столь полезными для фигуры, как еда, предлагаемая тремя этажами ниже. Должно быть, доморощенный диетолог вполне логично полагал, что уж если добросовестно выполнять супружеские обязанности, то потом неплохо бы и восстановить затраченную энергию. Мысль, безусловно, здравая, только вот я совершенно не собиралась тратить эту самую энергию, кувыркаясь на огромной кровати.
Пока я пялилась на убранство комнаты, раздался мелодичный звонок. Мустафа подошел к небольшой дверце в стене и извлек оттуда шампанское в ведерке со льдом. Сделав круглые глаза, я спросила:
— А откуда оно?
