Процедура подсоединения шланга от баков Ми-8 до баков Ми-171 заняла четверть часа.
– У них тут всего литров двести осталось, – крикнул пилот.
– Забираем всё, что есть, – ответил Плащинин.
Загудел моторчик, качая бензин.
Внезапно из-под земли раздался низкий гул, от которого заскрипели вертолёты, отзываясь вибрацией корпусов.
Люди, почувствовав ногами дрожь земли, невольно раскорячились, принимая позы полуприседа.
– Это ещё что за фигня?! – осведомился Полевой.
– Землетрясение! – вякнул побледневший Новожилов, успевший залезть в кабину.
Гул стих, наступила хрупкая тишина.
– Заканчивайте! – приказал майор. – Сматывайте шланг!
– Мы ещё не всё перекачали, – заикнулся пилот.
– К чёрту! Бросайте шланг, быстро в машину! Заводите двигуны!
Пилоты переглянулись, медля, но привыкшие выполнять приказы старших по званию бойцы спецгруппы похватали своё оружие, отступая к вертолёту, и лётчики, отсоединив шланг, последовали за ними.
Отступил и Плащинин, ещё не осознавая, чего ждать от местной природы.
– Смотрите! – вдруг крикнул Новожилов.
Из-за ближайшей крепи деревьев «подлеска» (он был вдвое ниже основного «секвойя-фикусового» леса, похожего на земные ракиты, вынеслось облако огромных бабочек и нырнуло к вертолёту красивым крылом чётких очертаний, будто этих созданий кто-то выстроил по эллиптическому лекалу.
Бежавшие к вертолёту люди приостановились.
Крыло из бабочек бесшумно упало на поляну и закружилась над Ми-8, не меняя формы.
– Что они удумали?! – оглянулся на Полевого Точилин.
– Это ты у них спроси, – посоветовал ему Тогаев.
– Надо срочно уходить… – начал майор.
Из-за деревьев с треском кастаньет вдруг вылетела жуткая тварь с крокодильей мордой.
Стая бабочек словно дождалась этого момента и метнулась единым крылом навстречу летающему «крокодилу».
Казалось, сейчас столкнутся две массивные фигуры, ломая себе крылья, кости и внутренние органы. Но стая бабочек просто обтекла «крокодила», заключая его в своеобразный кокон, и он замедлил полёт, заметался из стороны в сторону, разбивая кокон на агонизирующие лохмотья. В течение недолгой схватки с «крылом» он освободился от кокона и повернул к вертолёту.
Майор, последним отступавший к Ми-8, вскинул на плечо «Вербу».
Грохнуло, из трубы ПЗРК вырвалась ракета и, увенчанная хвостом пламени, врезалась в пикирующего монстра.
Раздался взрыв, разнёсший «крокодила» на куски.
К земле понеслось облако обломков, которые ещё на лету начали соединяться вместе, цепляться друг за друга, образуя скелет нового монстра, будто представляли собой детали лего-конструктора, способные двигаться самостоятельно.
– Твою курносую! – изумился Полевой.
– Влезайте! – крикнул ему из кабины Плащинин.
Полевой запрыгнул в проём двери, не сводя глаз с поредевшего облака «крыла» бабочек, пытавшегося противодействовать формированию нового зверя. Но это им не удалось. К земле опустилась уже не струя обломков «крокодила», а восстановивший форму монстр, разве что вдвое меньше размерами.
– Взлетаем! – крикнул Плащинин.
Лопасти винта вертолёта сдвинулись с места, разгоняясь.
Возрождённый «крокодил» затрещал крыльями, начиная подниматься, явно намереваясь продолжить атаку.
– Ах ты дрянь! – выговорил Полевой, подсаживаясь к пулемёту.
Длинная очередь в упор вонзилась в морду твари, разбивая её и «скелет» за головой на разлетающиеся фрагменты.
Однако снова повторилась та же самая удивительная метаморфоза: чешуи, наросты, куски плоти и «костей» чудовища, выбитые пулями, устремились друг к другу и начали соединяться в единую конструкцию, хотя и намного меньшую по размерам. Если первоначальная длина «крокодила» достигала десяти-двенадцати метров, то его третья копия была не больше двух метров. Но она летала!
– Дыщ сорок тыщ! – выразил свои чувства Точилин.
Вертолёт оторвался от земли.
Бессмертная тварь, способная восстанавливать тело из не повреждённых пулями фрагментов, бросилась за вертолётом, часто-часто махая крыльями, но вскоре отстала.
– Товарищ генерал, сбить? – донёсся голос пилота.
– Не тратьте боезапас! – ответил за Плащинина майор, всё ещё держась за рукояти пуле– мёта.
– Догоняем отряд Савельева! – добавил Плащинин, не став обращать внимания на формально неуважительное поведение Полевого. – Всем внимание: ищем отряд!
– Темнеет, как бы не пришлось ночевать. В темноте мы никого не найдём.
– Решим.
Дверца кабины стала на место.
Вертолёт поднялся на полукилометровую высоту и, набрав небольшую скорость, устремился в том направлении, куда двинулась группа полковника Савельева.
Глава 10
Разговор с лесом
Первый привал отряд устроил, преодолев двенадцать километров пути.
Максим с Вероникой успели за это время сделать разведбросок длиной в сто километров и вернуться, после чего, пообедав «чем бог послал», то есть консервами с галетами, все снова двинулись в дорогу.
Бабочки, словно убедившись в безопасности землян, дружно поднялись в небо и рассыпались струйками, исчезая за деревьями. Большой Лес освободил своих прелестных созданий от роли защитников и проводников.
После обеда Максим посадил на аэробайк Сергея Макаровича и оставил его одного дожидаться остальных в двадцати километрах от группы. Затем вернулся за Вероникой и Костей, перевёз их к полковнику.
В следующий заход он загрузил аэробайк сверх всякой меры и едва долетел до места высадки, потеряв по пути одну из коробок с консервами. Плюнув на неё, вернулся к заметно поредевшему отряду и перенёс пилотов. Последними пассажирами инопланетного воздушного мотоцикла стали помощники Савельева Спицын и Барышников.
Отдыхали почти час, испробовав местные ягоды: Вероника и Костя набрали целый пластиковый пакет малины и земляники. После чего скорректировали маршрут, и Максим снова уселся на седло аппарата, собираясь начать переброску отряда ещё дальше – на полсотни километров вглубь Леса.
– Странно, что нас никто не преследует, – поделился Редошкин с Максимом своими опасениями. – Уж не ждёт ли нас засада?
– Будем надеяться на лучшее, – ответил Максим.
– Но готовиться к худшему, – осклабился лейтенант.
На новый переход-перелёт потратили ещё два часа.
Окончательно успокоились, повеселели, не обнаружив за собой шмелиной или иной погони, хотя бдительный Редошкин не забывал оглядываться и посматривать на небо, начинающее темнеть в связи с приближением ночи.
