Дома (в данном случае – на Земле) он обычно ложился навзничь, две-три минуты перебирал в памяти план мероприятий на следующий день, командовал организму: спать! – и дисциплинированно выполнял приказ.
В этот вечер сил хватило лишь на стаскивание «ратника».
Максим упал спиной на душистую постель… и сон слетел на него с полога шалаша бесшумной молнией, оборвав мысли, сожаления и надежды…
Кто-то тронул его за плечо.
Сознание Максима не отреагировало, зато отреагировал внутренний сторож психики, натренированный предупреждать хозяина о смене обстановки, не говоря уже об угрозе жизни.
Он открыл глаза.
– Командир, – послышался шёпот Мерадзе.
– Иду, – ответил кто-то вместо Максима его губами.
Решив обойтись без спецкостюма (ночь в Большом Лесу, как всегда, была тёплой и ласковой, а таскать на себе лишних восемь килограммов не хотелось, Лес наверняка предупредит своих гостей о «диверсантах»), он натянул свой прежний «туристический» инопланетный наряд, сохранённый на всякий случай, и вылез из шалаша.
– Всё тихо, – проговорил лейтенант, фигура которого сливалась с кустарником и деревьями вокруг.
Костёр не горел, и в полумраке ночи (шёл пятый час – час Быка, как утверждали древние мыслители, порождающий страхи и беспокойство) лагерь казался призрачным размытым рисунком акварелью на полотне природы.
– Иди ложись, – махнул рукой Максим.
Постоял, просыпаясь окончательно, проникаясь расслабляющим покоем колоссальной растительной системы, передёрнул плечами, вытащил из шалаша винтовку и шмыгнул к окраине леска, прислушиваясь больше к своим ощущениям, нежели к звукам ночной жизни.
В выбранном попаданцами леске звери не водились, по крайней мере – шумящие, но в соседних их было немало, и в уши то и дело просачивались тихие посвисты, шёпоты, треск и повизгивания: обитатели Большого Леса не боялись обнаруживать себя, воспитанные древним отсутствием хищников.
Обойдя лесное «славянское семейство» с болотцем в центре по периметру, Максим вернулся к лагерю, размышляя, запалить костёр или нет, но решил не нарушать кодекс бойцов охранения, запрещающий отвлекаться на сбивающие с панталыку мысли и желания. Умылся в болотце, освежив кожу лица, снова зашагал в обход лагеря.
Пришла мысль побеседовать с лесом, пока никто не мешает, тем более что надобность в этом назрела.
И тотчас же пространство вокруг содрогнулось, чутко отзываясь на его мысль. Он даже оторопел, не ожидая мгновенной реакции хозяина мира. Попятившись, сел на бугорок под стволом «берёзы», опёрся о него спиной.
На голову опустился космос.
Он закрыл глаза, расслабляясь.
«Это… вы?!»
«Слушаем тебя, человек», – ответил космос.
«Мы собирались лететь домой, но вертолёт вывернуло обратно в лес. Это не ваша инициатива?»
«Нет, не наша… мы не имеем к этому отношения, – глубоким баритоном (так это воспринималось) сказал собеседник, занимавший собой весь космос. – Существуют связи, создаваемые спонтанно при взаимодействии наших континуумов. К сожалению, мы ими не управляем».
«Мы хотели взять дома мощное взрывное устройство и уничтожить иномериану, связывающую наши миры. Чёрный лес прекратил бы получать подпитку».
«Наши миры постоянно сталкиваются, и ликвидация одной связи не приведёт к нейтрализации остальных».
– Оба-на! – вслух произнёс Максим. – Так что же делать?! Мы искренне хотели помочь вам отсечь «червоточину», по которой к вам просачивается чёрный лес!
«Возможен только один вариант».
«Какой?» – перешёл на мысленное общение майор.
«Использовать технологии Демонов Войны». – Последние два слова собеседник промыслил так, будто они начинались с заглавных букв.
«Демонов Войны?!»
«Наших врагов».
– Ваших… что?! Врагов?! – снова вырвалось у Максима.
«Они немного походили на вас и всегда воевали между собой. Вы правильно оценили ситуацию: все болотца наших пространств являются следами прошлой войны. Демоны не терпели инакомыслия, мир был им недоступен принципиально, как категорийное состояние, и они уничтожили друг друга. Ваша метавселенная по сути есть результат этих войн, и многое из психики Демонов Войны передалось обитателям вашего мира, в том числе людям».
– Подожди! – взмолился Максим, пытаясь собрать воедино лихорадочно заметавшиеся мысли. – Дай прийти в себя! Наша брана… э-э, вселенная… рождена от вашей… из-за войны Демонов?!
«Существует такая версия. Война Демонов породила целую гармонику миров с почти одинаковыми свойствами. Вы называете их бранами. Они постоянно сталкиваются между собой, создавая порой парадоксальные эффекты. Мы не в состоянии предотвратить столкновения. Демоны могли бы это сделать, но их нет».
«То есть мы тоже бессильны?»
«Вы более подвижны и могли бы попытаться».
«Как?!»
«От последних популяций Демонов остались Крепости – центры управления их обороной, вы могли бы реанимировать один из них».
«Почему же вы не сообщили мне о существовании Крепостей раньше?»
«Опасались, что вы используете их во вред нам».
«Неужели мы дали повод?»
Лес помолчал. Космос тихо тёк через голову человека, пульсируя живой тишиной.
«Мы и сейчас в нерешительности, стоит ли открывать вам доступ к Крепости».
«Но почему?!»
«Потому что вы по большому счёту генетические потомки Демонов Войны».
Максим открыл глаза, формулируя ответ.
«Может быть, мы и потомки Демонов… но далеко не все люди – любители войны… спектр человеческих душ очень широк…»
«Все разумные существа вашей метавселенной имеют в геноме следы логики Демонов Войны, и забывать об этом нельзя».
«Вы… не верите мне?!»
«Вера – чисто человеческое понятие. Но если есть шанс…»
«Его надо использовать!» – закончил Максим.
«Такова логика жизни».
Максим облился потом, ощутив волну слабости; контакт с Лесом, даже мысленный, отнимал очень много энергии.
«Мы найдём Крепость! И попытаемся её восстановить! Не во вред вам – во благо для всех! Где она находится?»
«Отдохни, человек, мы подскажем направление. По вашим меркам она располагается в полутора тысячах километров от этого места».
– Далеко! – вырвалось у Максима.
«Мы обеспечим вас всем необходимым, кроме транспорта. Воспользуйтесь своими системами».
«У нас остался только аэробайк торговцев, наша «вертушка» повреждена и не подлежит восстановлению».
«В наш мир прорвалась ещё одна земная машина».
