Через час все подуспокоились, несмотря на томительное ожидание «продолжения банкета со шмелями».
Так как дежурившие у костра бойцы полковника Савельева не позволили Веронике присоединиться к ним («Отдыхайте, мадемуазель», – сказал майор Спицын), то она присоединилась к Косте, с энтузиазмом копавшемуся в охапке травы, которую он собрал после грибного похода. Сергей Макарович прислушался к их разговорам и с удивлением узнал, что трава Большого Леса очень разнообразна. Конечно, она отличалась от земных трав, в основном свежестью, сочностью и размерами, но всё равно узнать её сорта ботанику не составляло труда.
– Здесь до фига целебных трав, – с энтузиазмом говорил Костя, протягивая Веронике кудрявую веточку. – Вот это практически золотарник, только здесь развесистый. Вот это хвощ полевой, а это птичий горец, любисток, пырей. Тут такую аптеку можно собрать – мама не горюй! Во всяком случае, я вас вылечу от любой напасти!
Улыбнувшись, Сергей Макарович отошёл к физикам.
Здесь беседа велась на другую тему. Оба по-прежнему изучали Книгу, найденную в «музее будущего Земли», и, судя по всему, находили в ней сведения, подтверждающие их взгляды и идеи.
– Конкретная комбинация рассудка и эмоций, которую мы сегодня называем «человеческой природой», – увлечённо говорил Новожилов, по обычаю терзая своё ухо, – всего лишь одно из множества возможных сочетаний, которые могли сложиться при наличии такого мозга и таких органов чувств, какими обладает хомо сапиенс.
– Абсолютно согласен с вами, – вторил ему Карапетян. – Именно поэтому наше представление о себе как о биологическом виде всегда искажено глубинными предрассудками и заблуждениями или идолами суеверий и обмана, как их описывал ещё четыреста лет назад Фрэнсис Бекон.
– Разрешите? – вежливо осведомился Сергей Макарович, прерывая речь Егора Левоновича.
Физики, сидевшие рядком на подстилке из травы, подняли на полковника глаза, отражавшие далёкое от реальности поле научных спекуляций.
– Присоединяйся, – первым пришёл в себя Карапетян.
Сергей Макарович улыбнулся, присел рядом, кивнул на фолиант.
– Что удалось узнать?
– Не так много, как хотелось бы, но всё же кое-что проясняется. Жаль, не на чем записывать новости, аккумуляторы компьютеров разрядились, и нет бумаги. Приходится запоминать, напрягать мозги. Мы нашли подтверждение тому, что наша брана отпочковалась от браны Большого Леса.
– Наша Вселенная от той, где мы сейчас, – уточнил Новожилов.
– Вот почему так схожи формы жизни. К сожалению, контакт с другой браной не прервался полностью…
– К сожалению, – перебил Карапетяна Новожилов, – контакт бран носит стохастический характер, что мешает нам исследовать мир Большого Леса стационарно, так как связи – иномерианы – спорадически возникают и так же спорадически исчезают.
– Вы хотите сказать, что иномериан много…
– Не столько, сколько хотелось бы иметь.
– Как мёд, так и ложкой, – хмыкнул Савельев. – Если бы связей было больше, население Земли давно сбежало бы сюда и сильно подпортило бы экологию Большого Леса.
– Вы правы, – смутился Новожилов.
– Возникает вопрос: почему так долго держится иномериана, связавшая Большой Лес с Землёй нашего времени и её будущего? Меня волнует этот вопрос больше всего. Не случится ли так, что она схлопнется – и мы останемся здесь навсегда?
Физики переглянулись.
– Мы не можем гарантировать… – начал Новожилов.
– Вероятность схлопывания велика, – перебил его Карапетян. – Хотя браны постоянно обмениваются связями, просто их надо научиться искать. Что касается вопроса – почему долго существует иномериана между бранами… я уже не раз говорил, Сергей, что мерность здешнего континуума нецелочисленна…
– Три и четырнадцать сотых.
– И вот эта добавка в четырнадцать сотых и порождает удивительные эффекты, связывая не только пространства, но и времена.
– То есть конкретных объяснений и доказательств у тебя нет.
Карапетян подёргал себя за бородку.
– Ну, если смотреть под таким углом…
– Хорошо, сменим тему. В Большой Лес вторгся лес чёрный, заполонивший Землю будущего. Почему Большой сам не может справиться с нашествием? Он же не просто велик, он чуть ли не бесконечен!
– Вряд ли он бесконечен… – по привычке возражать начал Новожилов.
Карапетян поднял руку, останавливая коллегу.
– Объяснение очень простое. Биологическая эволюция Большого Леса происходила в среде, где ресурсы настолько неограниченны, что у организмов не было необходимости вести борьбу за существование. Иными словами – у Большого Леса не было конкурентов. Армия ему была не нужна.
– Но это противоречит факту существования Демонов Войны.
– Ничуть не противоречит. В мире неограниченных ресурсов отсутствие конкуренции не замедляет эволюцию разумных существ, но приводит к тому, что видов может быть много. К тому же Демоны Войны, наверно, сами были наполовину животные, наполовину растения. Когда они уничтожили друг друга, Большой Лес остался один и создал уникальную экологическую систему, основанную не на конкуренции. А тут бац – вторжение! Вот он и нашёл союзников – нас.
– Своих врагов, по сути.
Карапетян снова потеребил бородку.
– Верно, однако, к счастью, не все люди – потомки Демонов Войны.
– Тут я с тобой полностью согласен. – Сергей Макарович встал. – Спасибо за консультацию, товарищи теоретики. Занимайтесь нашим будущим, – он кинул взгляд на фолиант, – пока есть время.
Учёные послушно склонились над Книгой.
Сергей Макарович подошёл к сидящим у шалаша гражданским.
Костя с увлечением продолжал просвещать слушательницу о свойствах трав, Вероника кивала, косясь на возившихся у костра мужчин. По-видимому, ей уже прискучило общаться с ботаником, погрузившимся в свою стихию, но делать было нечего, и она терпела.
Лейтенант Точилин то и дело куда-то исчезал, наконец вернулся в лагерь и присоединился к гражданским, делая вид, что слушает Костю, и при этом с интересом поглядывая на Веронику.
Девушка, в свою очередь, делала вид, что не замечает лейтенанта, но чувствовалось, что его подчёркнутое внимание ей неприятно.
Сергей Макарович подумал, что, хотя Максим Ребров не вспыльчив и не ревнив, ситуация чревата конфликтом, тем более что лейтенант вёл себя слишком свободно в данной ситуации. Существовали вольности допустимые, если человек не переходил какие-то границы, а были недопустимые, и Точилин был близок к тому, чтобы эти границы перейти.
– Травка – это хорошо, – сказал он, когда Костя умолк на короткое время. – Интересно, здесь растёт что-нибудь вроде конопли и марихуаны?
– Я не встречал, но должно расти, – пожал плечами молодой человек. – А что? Хочешь побаловаться наркотой?
